Надежда умирает последней!
Шрифт:
Я поморщился и промолчал. Хотя в голове носилось прямо-таки огромное количество всяческих нецензурных слов.
— Он Петр, а не Чай и не Отчаянный! — заявила в этот момент маман. — Точка. Не обсуждается!
— Сами бы лучше посмотрели, что там у вас! Просто скажите: «Функционал»! — разозлился я, когда понял, что уже все смотрят в мою подрипанную тетрадочку.
— А мне тоже такую же мерзкую дадут? — подала голос Птицына. Ох, понимаю, почему Светка с ней поссорилась.
— Говори уже! — рявкнул я. Девчонка осеклась и забубнила, пытаясь выговорить странное для нее слово.
Под бормотание
Класс
Ниже:
Подкласс
И под этим всем нарисован этакий барабан с делениями, ну, прямо как в передачке, что бабушка смотрела, «Поле чудес», называлось. В каждом отделении что-то накалякано, но таааак мелко, что и под лупой не разглядишь. Под колесом надпись:
Покрутите колесо, чтобы выбрать себе класс.
Что, блин? А где самостоятельный выбор? Я, вот, воина хотел. Ближника с мечом. Или, даже двумя! На крайняк, танка, ну или, если уж припрет, можно и лучником побыть. А вдруг маг достанется? Не люблю я этих белоручек в вечных юбках, даже на мужиках.
Но, выбора, похоже, не предвидится. Придется довериться судьбе. Уже догадываясь, как это сделать, я громко произнес:
— Покрутить колесо!
И оно реально закрутилось, прямо нарисованное. Только надпись поменялась:
Для выбора класса скажите «Стоп»!
— Стоп! — уверенно сказал я. Все равно не видно ничего, не получится, где хочется, сказать. Потому что нет того, что хочется.
Моментально колесо исчезло, а под словом «класс» более крупными буквами появилось:
Танцор с бубном
— Че? Кто, блин? Какой еще, бля, бубен?
— Петя! — резко осекла меня матушка.
— Ты не понимаешь! Мне класс какой-то голимый дали! Танцор, блин, с бубном!
Заржала Светка. Остальные не поняли. Бабы… Что с них взять. А сеструхе я, довольно болезненно, на ногу наступил. А че она ржет?
— Сама бы сначала этот говняный барабан покрутила, а потом смеялась!
— Петр! — маман, похоже, уже еле сдерживалась. Но и мне было хреново.
— Да, мам. И ты! Все вы! — я обвел бабский коллектив взглядом. — Давайте! Крутите этот барабан!
Женщины, и мелкие, и взрослые, и даже старая Сигизмундовна, начали открывать свои блокнотики. Почему только у меня такой жеваный?
У Светки новенький, в розовых блестках и с сердечками. Я, конечно, такой совсем не хочу. Но где справедливость? У Птицыной такой же, как у Светки, только блестки желтенькие. Кажется, маман их недавно купила, да сеструхе еще не отдала. У парикмахерши блокнот самый простой, в синей, однотонной, но плотной обложке. Там мамка рисовала всякие цветочки, когда по телефону болтала. У Сигизмундовны — антиквариат, как и она сама, — обложка потертая, но идеально чистая, черного цвета, вся в каких-то золотых вензелях. Мне кажется, этот блокнот я видел лет пять назад, когда лазил на антресоли в поисках елочных игрушек. От прапрабабки, вроде, остался. У Смородины — моя тетрадь, что валялась уже год не использованая, для записи иностранных слов. Дорогущая, в коричневом кожаном переплете. Я тогда думал португальский язык выучить… Но не срослось. А вот у маман был ее же собственный блокнот для записи рецептов. Вернее — обложка от
— Хочу быть саммонером! — Светка, в отличие от остальных, в играх разбиралась не плохо. Ну да, вечно сидела у меня над душой, пока я играл, и ныла, прося уступить ей место. Иногда я не выдерживал и сдавался.
Мелкая даже кончик языка в предвкушении высунула.
— Стоп! — бровки ее радостно взмыли вверх, потом опустились. Губы затряслись. — Почему? Не хочу…
Казалось, Светка сейчас изобразит Алису в Стране чудес, и затопит всю комнату своими слезами.
— Что там? Может все не так плохо? — я решил побыть старшим братом. А что? И так все не просто, а тут еще что-то, явно, дурацкое досталось.
— Очень толстый танк, — тихо прочитала Светка. Птицына ухмыльнулась. Я позавидовал.
— Сестренка! Это же очень круто! Да тебя все в свою пати будут звать!
— Не хочууу быыыть толстооой! — в голос взвыла Светка.
Все-таки хорошо, когда вокруг женщин много. Все побросали свои блокнотики и бросились утешать сеструху, искренне сочувствуя и понимая ее горе.
— А кто такой Снимающий Грехи? — уставилась в это время на меня Птицына, которая в утешении Светки не участвовала.
Я крякнул. Надо объяснить маленькой девочке что такое грехи? Я на такое не подписывался! Хотя нет, наверное, просто разобраться, что класс делает.
— А что-нибудь написано внизу?
— Так… — Птицына читала еще средненько. Начальная школа, что ждать то? — Класс… Снимающий Грехи… О-пи-са-ние. У-ме-ния. На-ло-же-ни-е свя-тых ба-фоф, сня-ти-е де-ба-фоф. Дальше только слово Подкласс. Там ничего.
— Ну, подкласс, наверное, позже появится. А ты — типа светлый бафер.
— Кто?
— Ммм… — я стал соображать, как попроще объяснить. — Ну, ты можешь других людей благословлять и снимать с них проклятия.
— Я что, долбаный священник?
— Эм… — жуть какая-то, что за дети пошли, так выражаются? — Ну да, наверное…
— Пиздец…
И с кем это периодически дружила моя сеструха Светка? С девочкой, что говорит «пиздец» и «долбанный священник»?
Плюх!
Ни в коем случае не хочу обидеть прекрасных носительниц имени Надежда, а также тех, кому досталась такая необычная фамилия (да, такая фамилия существует!). И тех, кого родители назвали именем Еремей, тоже! Все совпадения случайны и непродуманы!
Следующие полчаса творилась подлинная феерия. Женщины, придумывающие себе ники «покрасивше» и получающие классы, которые им не угодили — это… Форменная дурка.
Но, в итоге на кухне появились:
Я — Отчаянный — Танцор с бубном.
Светка — Ванесса (в честь какой-то известной скрипачки, которую обожала сеструха) — Очень толстый танк.
Птицына — Скай (потому что так зовут какую-то летчицу в сериале про щенков) — Снимающий грехи.
Смородина — Смородина (не стала девка париться) — Вор на дальние дистанции (звучит круто, но ревела Смородина почище Светки. Вор — это неправильно!).