Надежда в тумане
Шрифт:
Это было в Городе-2. Вроде бы не сложное задание, то что он делал очень часто: выйти за пределы города, найти следы пропавшей исследовательской группы, вернуться. С группой была потеряна связь, когда она отошла на два-три километра от города. Выехали они на грузовике, было их шесть человек – двое исследователей, водитель и три солдата для охраны. Днем, когда не было тумана, это была почти безопасная прогулка – существа появлялись только ночью и в тумане. Поэтому, когда была потеряна связь, все списали на помехи – группа была в низине, сигнал мог и потеряться. Но когда они не вышли на связь к вечеру, за ними послали Сергея. Приказ был прост: найти группу, проверить наличие выживших, их состояние, если они были, забрать контейнер с образцами и вернуться. На вопрос Сергея, что делать с выжившими, был дан ответ, что, скорее всего, их не будет, а если и будут, то им в город нельзя. Поступить с ними нужно было
Он уже был в звании майора, у него был огромный опыт, и такое задание не представляло для него особой сложности, учитывая, что ночь была без тумана. Он вышел из Города около восьми часов вечера, в полном обмундировании и бегом отправился к нужным координатам. Бежал он бесшумно, успевая осматривать окрестности и анализировать обстановку. Город – 2 находился в не очень выгодном с точки зрения защиты от существ месте. Местность здесь была холмистая, что сильно ограничивало поле зрения, а также мешало прицельной стрельбе. Но Города строили в те времена, когда существ не было и здесь было очень даже красиво – Сергей видел это на старых изображениях. Когда-то эти холмы были зелеными, на них были деревья, и весной и летом все утопало в сочной зеленой растительности. Сейчас холмы были серыми и блеклыми, а трава коричневатого цвета. Деревья же были очень редки и представляли собой черные скелеты, которые и живыми назвать было сложно. В этом мире они уже давно не вырабатывали кислород. Легкие планеты умерли вместе с планетой. Теперь кислород вырабатывался на фабриках, и только они, поддерживали органическую жизнь. Такие фабрики назывались Носителями кислорода, а люди, которые работали на них – Производителями. Они самыми различными способами получали кислород и наполняли им атмосферу планеты, чтобы поддержать в ней жизнь. По размерам такие заводы были небольшими в масштабах планеты, но их мощностей хватало на то, чтобы стабильно поддерживать нормальный уровень кислорода. Военные, которые охраняли Производителей, назывались Хранителями Кислорода и каждый из них был готов отдать жизнь за свое дело. Они были оснащены по самому последнему слову техники, и еще ни один завод не был захвачен или разрушен, несмотря на все атаки существ или стихийные бедствия.
Сергей бывал на нескольких из них на различных заданиях и помнил эти фанатичные глаза и губы, повторяющие девиз: «Сохраним жизнь ценой жизни!». Ему никогда не нравились фанатики, даже благого дела. Фанатик – человек, лишенный собственного мнения. Своей верой в правильность поступков он как бы снимает с себя ответственность и свою обязанность думать. И несмотря то, что люди и сами понимали этот факт, они с удовольствием отдавали свою свободу в обмен на подобную идею, которую им давали сверху. И почти вся жизнь в современном мире описывалась лозунгами и девизами «Долг превыше всего», «Каждый новый день – борьба за твою жизнь» и т.п. Но главным был «Приказ – выше совести». Люди и на этот лозунг согласись, и он стал принципом жизни. Просто потому что так – легче. Жизнь в умершем мире тяжела, а когда тебе не надо думать для чего жить, когда есть самая светлая из всех светлых идей – почему бы не воспользоваться?
Такие мысли были у Сергея давно. Он старался не развивать их, но они все равно находили его и терзали разум. Он понимал, что должен просто найти раздражитель, коренную мысль, которая и вызывает другие и даже знал, где искать, но старался не думать об этом. Воспоминания, которые были с этим связаны, были слишком тяжелы. У них были ярко-голубые глаза, которые смотрели на него из серой пелены
Навигатор тихо пикнул, и лишние мысли сразу ушли из головы. До приблизительной цели двести метров. Группа, скорее всего, уничтожена, а на месте уничтожения всегда есть кто-нибудь из убийц. Он достал из-за спины автомат и медленным осторожным шагом, стараясь не шуметь, двинулся вперед. Стояла мертвая тишина, но он знал, что смерть двигается бесшумно и у нее много форм – клыкастых, когтистых, а иногда и форма руки с зажатой дубиной.
Он вышел к небольшой низине, которая представляла собой воронку от взрыва, диаметром несколько десятков метров. Ближе к центру стоял грузовик. Вокруг, если верить детектору движения, тепловому сканеру и собственным глазам под очками ночного видения – ни души. Он знал, что это часто обманчиво и подняв автомат осторожно двинулся к машине, останавливаясь при каждом шорохе и, прицелившись в его сторону некоторое время не двигался. Все его чувства обострились, и он был готов к любому повороту.
До грузовика он добрался благополучно. Большой серый автомобиль с прямоугольным кузовом стоял к нему боком. На кузове была сильная вмятина, видная невооруженным глазом. Все остальное было в порядке, стекла не разбиты, шины целые, а остальная обшивка нетронута. В таких грузовиках двери в кузов были не сзади, а с одного боку, и дверь была с противоположной от Сергея стороны. Он стал обходить автомобиль со стороны кабины отметив, что все стекла и фары целые, а кабина пустая и насколько видно чистая. Из машины вдруг раздался тихий стук, отчетливо слышимый в мертвой тишине. Сергей остановился. Сердце его сильно билось в груди, и он сделал несколько медленных вдохов через нос, чтобы успокоиться. Нервы были на пределе и эта мертвая тишина его угнетала. Обычно ночь была полна тумана и самых разных леденящих кровь криков. А сейчас не было ничего и это сильно действовало на нервы. Стук больше не повторялся и он с удвоенной осторожностью пошел к боковой двери.
Добравшись до нее, он опять прислушался – ни звука. Он прижался к боку машины и осторожно и тихо повернул ручку двери. Из-за нее не доносилось ни звука. Он медленно потянул ручку и открыл дверь, подтолкнул ее и она распахнулась. Внутри горел мягкий свет. Он осторожно заглянул и увидел пять тел, лежащих в углу. На них не было видно ран, совсем не было крови. Казалось что это не люди, а манекены, аккуратно сложенные в самом дальнем углу за ненадобностью. Сергей знал, что у этих грузовиков стандартная планировка: в одном углу, противоположном тому, где лежали тела, должен был стоять полевой компьютер, рядом небольшой стол для различного исследовательского инвентаря и опытов, вдоль стены, противоположной двери, должны быть шкафчики для обмундирования и небольшая лавка. То есть спрятаться потенциальному противнику негде, но легче от этого не было – те, кто могли там находиться, как правило, засады не устраивали. Они стремились напасть сразу, как только чуяли человека. Исключения составляли те, кто был человекоподобным. Такие существа встречались нечасто, но мало кто выживал после встречи с ними. Их разум и тело претерпели страшные и странные изменения, они были гораздо сильнее физически, чем обычный человек, крупнее и выше. Они были также жестоки, как звери, но сохранили человеческие логику и хитрость. Это было их главной опасностью, потому что часто люди ожидали, что встретят соперника, который превосходит их силой, но не превосходит разумом. Несложно предугадать действия зверя, если ты имеешь определенные навыки и опыт. Им руководят инстинкты, примитивные и простые, а в гневе или страхе зверь становится неконтролируемым, его действия хаотичны, но он теряет чувство опасности и становится уязвимым. Существо же, подобное человеку, но лишенное страха и не воспринимающее боль и сохраняющее почти человеческий рассудок – страшный соперник.
Сергей встречался с ними несколько раз. Он звал их Дикарями за их вид: как правило, на них были только набедренные повязки из самых разных материалов, иногда они оборачивали ноги кусками тканей или кожи. Они всегда были вооружены дубинами или копьями, и как правило, встречались группами по трое. Двигались они очень быстро, так что сложно было успеть за ними взглядом, и практически невозможно выстрелом. В первую встречу, Сергей истратил всю обойму, но не смог даже никого ранить. Тот бой он провел с одним лишь ножом и помнил, как осмысленно они сражались, эти человеческие глаза, в которых буквально за мгновение тухли огоньки жизни. Именно тогда он впервые почувствовал себя убийцей и понял, что дороги назад уже не будет.
Он тряхнул головой, отгоняя мысли. Что это с ним? Никогда прежде он не мешали ему работать. Нужно собраться. За стеной и в округе было все так же тихо. И никаких признаков тумана. Странно, обычно так надолго туман не пропадает. А все здесь что странно – опасно.
Он резким движением встал в проем. Пусто. Никого живого. Слева от него стоял столик, на нем валялись какие-то колбы, планшет, бумаги, компьютер был выключен, все шкафчики закрыты. Его удивило то, что не было никаких следов нападения. Все выглядело так, как будто вся группа просто дружно куда-то ушла, а не сражалась за свою жизнь с самыми страшными из кошмаров.
Он осторожно подошел к телам. Самое верхнее из них лежало лицом вниз и он, закинув автомат на спину, тяжело стянул его на пол и перевернул. Это был мужчина лет тридцати, невысокого роста, довольно крепкого телосложения, одетый в комбинезон ученого. На груди у него была нашивка, сообщавшая, что его зовут Стивен Льюис и что он старший лаборант. У него было интеллигентное лицо с бородкой, застывшее в выражении умиротворенность, которое часто бывает у людей, которые находятся в глубоком сне. На всякий случай Сергей приложил палец к артерии на шее, но не почувствовал там живого биения сердца. Он осмотрел тело на наличие каких-либо ран или повреждений, но не обнаружил ничего. Было такое ощущение, что человек просто уснул, просто настолько глубоко, что уже больше никогда не проснется.