Надменный индюк

Марр Эмилия

И, не выдержав, одними губами произношу: «Козёл», – так, чтобы понятно было только ему. В ответ читаю его – «Дура».

Вот же ж!

Не успеваю обдумать, что бы такое обидное ему ещё сказать, как дядя Саша открывает дверь кабинета и рукой делает знак войти.

Ладно, в следующий раз обязательно приготовлю для него несколько «приятных» эпитетов.

– Ди, раньше ты знала парочку крепких словечек, а сейчас обошлась лишь «козлом»? – ухмыляясь, проходит и садится во главе своего стола дядя.

– Видел, значит. И от этого надо избавляться, мама

не любила, когда я не сдерживала себя в выражениях, – грустно подвожу к маминой теории о словарном запасе человека. Прохожу и сажусь в одно из кресел напротив дяди.

– Да, милая и воспитанная Сафина.

– А ещё – красивая и умная. А вы тут ничего не поменяли, – осматриваю кабинет. Всё те же деревянные стеллажи с книгами, огромный минералогический глобус, плазма на стене, электрокамин, массивный письменный стол из натурального дерева со вставками из кожи, удобное чёрное кожаное кресло для самого дяди и напротив – для его посетителей.

– Таня любит каждый год что-то обновлять в квартире, а я – за постоянство и классику. Кабинет – это моё царство.

– Ну, я бы сказала, так, закуток в вашей двухсотметровой квартире.

– Я рад, что хотя бы этот уголок отвоевал себе, она хотела тут всё организовать как комнату для собаки, представляешь!

Оба еле сдерживаем смех. Тётя Таня такая: собаки ещё нет, но она уже обустраивает для неё угол.

Вспоминаю, зачем пришла, и начинаю подготовленную речь:

– Дядь Саш, серьёзно. Я должна ей помочь, мы должны!

– Диана, как только ты мне всё объяснишь, обещаю сделать всё возможное для этого. Но я же помню, когда ваши мамы лежали вместе в реанимации, ты готова была добить и её мать, а заодно и эту маленькую девочку.

– Да, я не отрицаю, было такое. И хоть экспертиза доказала, что их машина была неисправна, я всё равно считаю, что они виноваты в этом, и ненавижу за то, что взяли напрокат в чужой стране машину, толком не умея водить.

– А как же компания каршеринга, которая сдает машины в аренду, не проверяя уровень подготовки водителя?

– Да, да, я помню, что везде искала виноватых и заставила вас судиться со всеми.

– А сейчас хочешь им помочь?

– Ей, только ей. Не я, мама.

– Прости, что?

– Дядь Саш, помнишь, когда мы ждали улучшений мамы в реанимации, девчонка постоянно пела своей матери?

– Как тут забудешь, ты же устраивала ей скандалы с требованием заткнуться.

– Да, потому что она меня жутко бесила своим голоском, призывающим её мать очнуться. А я петь не могла своей маме, сам знаешь почему. И это выводило меня из себя.

– А что изменилось теперь?

– Моё отношение к ней не изменилось, – спешу предупредить его, – но сны не дают мне покоя. – Я встала и подошла к окну. – По ночам я слышу её голос, она снова поёт у больничной койки. И я снова хочу заставить её замолчать. А потом появляется мама, смотрит на меня осуждающе и говорит: «Помоги ей».

– Да, сны странные. Ты не рассказывала это своему психотерапевту?

– Рассказала.

– И?

– Говорит, что на подсознательном

уровне я сожалею о своём поведении в больнице, всё же мы обе потеряли родителей, и девочке тоже было плохо. А я постоянно на неё наезжала. И сейчас ищу возможность исправить это, что проявляется во снах с участием мамы. Мол, так я оправдываю себя и своё желание помочь, ведь то, что сказала мама, я обязательно выполню.

– Как же в нашей голове всё запутано. Да, психология – это не моё, – дядя Саша встаёт и становится рядом со мной, – Диана, я постараюсь тебе помочь.

Я уже хотела броситься его обнимать, но он остановил меня жестом руки.

– Помочь, но не принимать в свой дом постороннего человека. Я дам поручение найти её, а там дальше будем действовать по обстоятельствам.

– Спасибо, – в этот раз он не был против, и я его обняла.

– А теперь я хочу поговорить о твоём трастовом фонде, – дядя вновь принял привычный для него деловой вид, отошёл от меня и снова сел за стол. – Если ты вернулась в Россию, предлагаю и его перевести сюда. У нас уже есть законы, регулирующие такие фонды, теперь деньги можно хранить и вкладывать тут.

– Спасибо за предложение, но пусть уж остаются в Америке. И мне так легче, – я тоже вернулась обратно к креслу, но уже не села, а встала рядом.

– Но ты ещё два года не сможешь пользоваться всей суммой и…

– Она мне и не нужна. Ежемесячное пособие вполне меня устраивает. Квартира у меня есть. Единственная проблема у меня сейчас – ВУЗ. Что с документами, ты разговаривал с кем-нибудь по этому поводу?

– С ними всё нормально, ты поступила на первый курс. Да, некоторые твои сокурсники будут моложе тебя, но не стоит из-за этого расстраиваться, хорошо? Саша там же, но уже на третьем курсе, теперь будете рядом, как в старые времена.

– А этот… – щёлкаю пальцами и имитирую ситуацию, как будто не могу вспомнить его имя, – который сейчас в гостиной… тоже там учится?

Дядя Саша рассмеялся:

– Чем тебе не угодил Давид? Хороший парень, серьёзный…

– О! Я прошу, остановись, меня стошнит сейчас от лестных эпитетов в его адрес.

Снова смеётся.

– Диана, Диана. Я рад, что ты вернулась. Нам тебя не хватало. Уверен, Таня уже готовит и для тебя комнату.

Мы одновременно прыснули со смеху.

В этот момент в дверь постучали, и вошла виновница нашего хорошего настроения.

– Диана, стол накрыт, пошли поужинаем. Голодной я тебя никуда не отпущу.

– Боюсь, придётся. Мне ещё надо в одно местечко заскочить, и если я хочу успеть, то надо выдвигаться в дорогу.

– Диана!

– Я обещаю, в следующий раз обязательно останусь на обед, а может, и с ночёвкой.

Глаза тёти сразу загорелись озорным огоньком, ведь раньше, когда я оставалась у них на ночь, мы с ней, как подружки, устраивали девичник: ночевали в одной комнате, смотрели кино, рассказывали друг другу разные истории. В общем, я всегда чувствовала, как она нуждается в дочери-подружке. А сейчас и мне это нужно, даже больше, чем ей, наверное.