Надзиратель планеты Земля
Шрифт:
– Да, нет, я… – начал Найтвуд. – А как вы догадались, что я…
– Не местный? – закончил Четвертак. – Ну, во-первых, я здесь всех знаю. Это самое сердце трущоб. Сюда почти не заходят посторонние, если, конечно, не хотят покончить с жизнью. А во-вторых, вид у тебя больно цивильный.
– Цивильный? – снова переспросил Найтвуд, осматривая свою грязную, мятую одежду, которую не менял уже несколько дней.
– Конечно! – радостно воскликнул Трэнт. – Хорошая, дорогая одежда. Да и сам ты не выглядишь, как бродяга или пропойца. Скорее, как человек,
– Я не знаю, – раздраженно ответил Найтвуд. Только туманных намеков ему сейчас не хватало. – А как я здесь оказался?
– Я тебя приволок, ясное дело, – довольным голосом ответил Трэнт Четвертак.
Непонятно почему, но Найтвуда удивил этот ответ. Хотя чего он ожидал: что это окажутся происки Грэма, который уже не раз спасал его жизнь? Или что ему помог какой-нибудь знакомый, узнавший его и подобравший с улицы? Но у него не осталось ни друзей, ни знакомых.
– Я как раз возвращался от Вшивого Бука, который задолжал мне денег, – начал рассказывать Трэнт, – когда увидел, как двое молодцов избивают и обчищают парня. Привычное, в общем, дело в этих краях. Потом они тебя бросили. Я сразу сообразил, что ты не из местных – слишком хорошо одет. Я подошел ближе, а когда присмотрелся, увидел кровь возле носа и на голове.
Ты не двигался, ну я и решил, что ты помер. А когда начал шарить по карманам в поисках того, что могло остаться, тут-то ты захрипел и зашевелился. Я сперва стреманулся, а потом сообразил, что ты жив, ну и приволок тебя домой.
– Зачем? – недоуменно спросил Найтвуд.
Он еще мог понять, зачем его спасали Кейси или Грэм, ведь он был им нужен. Но совершенно незнакомый человек?
– Как зачем? – уставился на него Трэнт. Кажется, его в свою очередь поставил в тупик вопрос Найтвуда. – Ну не бросать же тебя на улице, в самом деле! Ты бы там окочурился. На этот раз взаправду, – зачем-то добавил он.
Найтвуд хотел спросить еще что-то, но его снова разобрал кашель. В горло словно насыпали перца, а легкие пытались вывернуться наизнанку.
– Что это? Что со мной? – выговорил он сквозь хрипы.
– Да ты воспаление легких подхватил, пока на голой земле валялся. На-ка, отпей, полегчает, – и Четвертак снова сунул Найтвуду кружку.
Мужчина поморщился, но сделал глоток. Вкус был такой, словно в разбавленную мочу плеснули уксуса, но – странно – кашель отпустил.
– Секретный рецепт Четвертака. – Мужик улыбался от уха до уха. – Кого угодно на ноги поставит. Хочешь знать рецепт?
Найтвуд не хотел, но вопрос оказался риторическим.
– Добавить в крепкий черный чай две столовые ложки красного вина. Лечись по рецепту Четвертака, и к концу недели будешь на ногах!
Тут только Найтвуд распознал вкус и запах спирта, которые забивал отвратительный вкус напитка. Он хотел съязвить что-то по этому поводу, но понял, что у него не осталось на это сил. Все, чего ему хотелось – это лечь и уснуть.
– Спасибо, – проговорил он, пытаясь держать открытыми слипающиеся глаза.
– Ну-ка, давай, ложись. – Трэнт забрал у него кружку. – Отдыхай, наговориться еще успеем. Делать здесь все равно больше…
Конца предложения Найтвуд уже не слышал, потому что погрузился в глубокий крепкий сон.
Проснулся он в комнате один. Легкие тут же скрутил кашель, но не такой сильный, как накануне. Найтвуд сел в темноте, припоминая, где он. На фоне черной стены вырисовывался светлый прямоугольник подвального окошка, и Найтвуд вспомнил, что его приютил бездомный алкоголик. Этот факт все еще приводил мужчину в недоумение.
Осторожно держась за стену, Найтвуд встал. Слабость еще подкашивала коленки, но головная боль отпустила. Он добрался до выключателя у двери и зажег свет. Свисающая с потолка лампочка осветила подвал. Маневрируя в лабиринте из пустых бутылок, Найтвуд подошел к столу. Он взял одну из книг, громоздящихся на столе. Это была «Феноменология духа» Гегеля. Тогда Найтвуд взял другую – «Критика чистого разума» Канта. Были здесь Фейербах, Платон и Шлейермахер, и многие другие, чьих имен Найтвуд никогда не слышал. Сказать, что он был удивлен – было не сказать ничего. Зачем бомжу-алкоголику собирать книги по философии?
Исследовав стол, Найтвуд открыл дверь и вышел. Он оказался в просторном помещении с низко нависшим потолком и голым бетонным полом и стенами. Под потолком тянулись толстые железные трубы, а в дальнем углу пылилось заросшее грязью бойлерное оборудование.
Ближе к двери, из которой Найтвуд вышел, стояла покосившаяся тумбочка и стол на самодельных ножках с наполовину сгоревшей столешницей. На тумбочке на двух кирпичах лежала плитка-спираль. Рядом на столе было несколько грязных кружек, в одну из которых был опущен кипятильник. Из еды было несколько засохших хлебных корок, открытая пачка гречки и пяток использованных чайных пакетиков.
Найтвуду понадобилось время, чтобы осознать, что он забрел на кухню. Неужели кто-то может так жить?! На противоположной стене он увидел длинную полку. А когда приблизился, то понял, почему Трэнту дали прозвище «Четвертак». На полке были аккуратно разложены четвертаки, по годам, начиная с 1914 –неплохая коллекция. В некоторых местах были оставлены пустоты под года, которых у Трэнта пока не было.
– А, ты обнаружил мое хобби! – раздался голос за спиной.
Он звучал иначе, чем Найтвуд помнил. Он обернулся, уставившись на мужчину, который стоял перед ним, улыбаясь.
Несомненно, это был Четвертак. На нем была та же одежда, да и голос вроде был его. Вот только сейчас он выглядел лет на десять моложе. Волосы были аккуратно зачесаны назад. Опухлость спала с лица, а вместе с ней исчезла и половина морщин. На Найтвуда смотрели ясные умные глаза.
– Я поесть принес, – заявил Трэнт, проходя к столу.
Найтвуд прирос к месту, разинув рот.
– Свежий хлеб, десяток чайных пакетиков, полкило сарделек – тебе надо как следует есть, чтобы набраться сил.