Наемник №300
Шрифт:
— Свободен! — сообщила Инвиз.
— Стыковка произведена!
Девушка затаила дыхание и засекла время. В прошлый раз управились за восемь минут. Сегодня потребовалось десять.
— Ремонтные работы завершены! — сообщили ей по комму. — Можете покинуть капсулу.
Инвиз, подавив мгновенно поднявшуюся панику от встречи с незнакомым человеком, вышла. Это был лысый, высокий, крепко сбитый мужчина, и девушка испугалась еще больше, замерев в коридоре. Инстинкты говорили: беги, прячься, в капсуле тебя не достанут. В конце-концов, разум совладал с
— Фильтры я поменял, — сообщил мужчина. — Проверьте работоспособность систем и подтвердите окончание ремонтных работ.
Инвиз сглотнула ком в горле, но ответить все равно не смогла, ограничившись кивком. Мужчина был так похож на отчима, что на нее предательски накатывала паника.
Не глядя, она ткнула в голограмму для подтверждения, и инспектор, довольно улыбнувшись, попрощался и улетел.
А Инвиз, еще долго стояла в скафандре, пытаясь справиться с собой и не думать об ужасах детства.
* * *
Деньги, как всегда, были на месте. Как они попадали в защищенную банковскую ячейку, зарегистрированную на ее данные, Инвиз предпочитала не думать.
Десять тысяч кредитов за один вызов по комму! Мечта, а не работа. Даже жаль бросать. Впрочем, Гаваи манили ее гораздо сильнее.
Переложив банкноты в рюкзачок, Инвиз заперла ячейку и направилась в офис компании, где заполнила бланк на увольнение по собственному желанию, и отдала секретарю.
Отметить это дело она решила в любимом кафе, заказав латте и зефир. Инвиз нравилось сидеть у зеркального окна и рассматривать людей, проходящих по улице. Люди не смотрели на нее в ответ, и она их не боялась. Даже когда они невзначай встречались с ней взглядами, Инвиз, против обыкновения, не вздрагивала и не пугалась.
От фирмы пришло подтверждение: все в порядке, вы будете уволены с отработкой на протяжении недели.
Доев зефир и украдкой облизнув пальцы, девушка отправилась домой. В подъезде была какая-то давящая тишина, но стоило ей переступить порог, как на голову накинули черный мешок в предплечье укололи инъектор.
Инвиз даже не успела испугаться, настолько быстро она почувствовала легкую эйфорию.
— Давай, на кухню ее, быстро. Сержант, дверь прикрой. Группу захвата — по машинам и ждать! — надреснутый, прокуренный мужской голос, привыкший отдавать приказы.
— Ага, — Инвиз провели/протащили по коридору на кухню, посадили на стул и приказали. — Сиди!
— Хорошо, — ответила она. — Я буду сидеть.
— И молчи! — недовольно буркнул первый голос.
— Хорошо, — ответила она. — Я буду молчать.
Но молчать не получалось, ей хотелось говорить. Рассказать все о своей жизни, излить душу. Она понимала, что это ненормально, но ничего сделать с собой не могла.
— Я всегда делаю то, что мне говорят, вы можете на меня рассчитывать, — не смогла промолчать она и минуты. — Однажды моя мама сказала, что послушным девочкам всегда дарят подарки. Я очень старалась, и делала все, что мне говорили. Я очень
— Замолчи, — приказал ей все тот же, с голосом старого курильщика. — Или я надену на тебя намордник.
— Не могу, — ответила Инвиз. — Я веду себя необычно, но не могу остановиться.
— Что ты ей вколол, сержант?
— Пентанол-3000 и подавитель воли, как ты сказал.
— Твою мать, в досье было что-то про необычные реакции на лекарственные препараты?
— Не-а. Откуда? Обычная баба. Уверен, она даже не в курсе, чем занимается.
— Обычная?! — возмутилась Инвиз. — Это я — обычная?! Да ты, сержант, знаешь, откуда я? Я из такой задницы выбралась, куда тебя, даже если ты президента планеты застрелишь, не отправят!
— Да заткни ты ее! — рыкнул первый.
— Как?! Кляп — это насилие, пока ей обвинения не зачитаны, нель…
Вместо ответа раздалась звонкая затрещина:
— Сейчас вы у меня оба заткнетесь!
А через секунду во рту у Инвиз оказались ее собственные… Наверное, трусы. Она хотела сказать, чтобы парни не думали, что она носит только эти шаровары, ее кружевные стринги лежат в дальнем углу нижнего шкафчика, но вместо этого раздалось невнятное мычание. Да, так много не расскажешь. Но она еще пару раз пыталась.
* * *
Мэтт Вагнер потер подбородок кулаком и подавил вздох. Его каменное лицо повернулось к Питеру Бауману:
— И что? — спросил он. — Долго будем ждать?
Нервный клерк, которого от взгляда Вагнера мороз пробирал до костей, пожал плечами:
— Я откуда знаю? Эта девка больная, она кроме как на работу, никуда не ходит.
— Как же вы ее завербовали, если она никуда не ходит? — глухо поинтересовался Мэтт, старательно подавляя желание сломать напарнику хотя бы нос. Он тоже никуда, кроме работы не ходил, но это вовсе не значило, что какой-то дрищ имеет право считать его больным.
— По дороге с работы и завербовали. Там забегаловка есть, она в ней после зарплаты кофе пьет. Ну на дни Рождения. Там ее и взяли… — глянув в требовательные глаза Вагнера, Питер продолжил. — С третьего раза. Пришлось вызывать девчонку из Центра. С мужчинами она на контакт не шла.
Мэтт неопределенно хмыкнул:
— А с бабой все пошло как по маслу?
— Нет. но хотя бы как-то пошло. Она ее месяца три обхаживала, зато результат налицо! Самый успешный агент в этом секторе! Семь лет без пропуска сообщений! И всего-то за десять косарей в месяц!
Вагнер, знакомый с расценками, чуть не вылупился на Питера, но смог кое-как сдержаться. Тот, ожидавший хоть какой-то реакции от бесчувственного напарника, разочарованно вздохнул:
— Прикинь?! Честно говоря, оформили ее на сотку, чтобы совсем уж не выделяться на фоне остальных агентов. Говорят, Виретта даже подкидывала ей периодически "гостинцы", очень уж ее совесть ела.
— Виретту? Вот уж не поверю про совесть.
— Ну… Я только слышал про это. Ни разу по отчетности не видел.