Наемник
Шрифт:
– А третий?
– Мы отращиваем вам новые ноги. Костную ткань растить слишком долго и дорого, вы не потянете. Кость мы заменим композитным материалом, практически ничем не отличающимся от натуральной кости ни по массе, ни по свойствам, может, даже чуть более крепким, чем натуральная.
– А в чем подвох?
– Подвох в том, что после излечения по заключению медицинской комиссии вы можете снова встать в строй дослуживать до окончания контракта, правда, уже без активных боевых действий.
– Ясно… Что еще? Ведь это не все?
– Вы правы, не все. Кроме временного, существует
– Подробней.
– В первом случае вы едете домой через две недели, потеряв всего пятьсот монет. Во втором случае – через полтора месяца, без половины своей зарплаты. В третьем случае – через семь или восемь месяцев, потеряв все свои заработанные деньги. Ну, может быть, останется двести реалов на мороженое.
– Ого!
– Это действительно дорого, но все же дешевле, чем на гражданке, – сказал Принстоун и стал агитировать за третий метод. В конце концов, он не видел в этом ничего плохого, ведь ему нужно получать прибыль. – Ведь, как бы это цинично ни звучало, технология у нас отработана, да и дешевле выйдет, чем у вас дома, где таким методом пользуются в основном богачи, и потому цены там несколько наворочены.
– Понятно, – и после недолгого молчания Макс добавил. – Давайте по последнему варианту, а то как-то не хочется с протезами ходить.
– Хорошо. Может быть, есть пожелания?
– Например?
– Мы можем сделать вас выше, это не отразится на цене, зато в глазах слабого пола вы станете более привлекательны.
– Не стоит. Делайте, как был.
– Хорошо. Желание клиента для нас закон.
С этими словами доктора ушли, оставив Макса наедине со своими воспоминаниями.
82
Макс, поднатужившись, пустил струю в свои шорты. Сам он целиком лежал в прозрачной ванне с желтоватой жидкостью, опутанный сетью проводов, подсоединенных к датчикам, и только голова находилась на поверхности. Умные приборы регулировали ее состав, добавляя нужные и убирая ненужные компоненты соответственно. Сами регенерационные ванны находились в отдельных комнатах, чтобы больные своим видом не шокировали друг друга.
Еще в самом начале он поинтересовался насчет туалета:
– А если мне нужно будет… ну, вы сами понимаете.
– Ничего страшного, – сказал один из докторов. – Ходите прямо под себя. Эти шорты герметичные и по специальному каналу выведут все ваши фекалии, ничего не попадет наружу и не загрязнит этот состав.
– Спасибо. А может быть, вы меня тогда введете в искусственный сон на все это время? А то мне как-то не по себе, – признался Макс.
– Можем, но это нежелательно. Приборы могут очень точно показывать состояние организма, но иногда следует обращать внимание на ощущения самого больного.
– Ясно. А как будет происходить процесс регенерации, если в двух словах?
– Хмм… в двух словах. Можно и в двух словах. Мы подсадим в волокна ваши стволовые клетки и с помощью стимулятора, вот этого раствора, вырастим из них новые ткани, которые по мере роста будем цеплять на каркас.
И вот Макс Брюстер уже второй месяц купается в этой ванне. По его просьбе верхнюю крышку накрыли непрозрачной тканью. Он не мог смотреть на полную имитацию костей ног, которые безвольно болтались в растворе, а также на свободно болтающиеся мышцы, которые быстро росли. И вскоре должны были быть приживлены к пластиковой кости.
С рукой дело обстояло гораздо быстрее, и здесь первую операцию по приживлению уже сделали, но он все равно не мог на нее смотреть. Пальцы без кожи, с голыми мышцами – все это походило на фильм ужасов.
– Как себя чувствуете, больной? – спрашивал во время очередного обхода доктор Принстоун.
– Да, нормально.
– Это хорошо, – доктор снял непрозрачное покрывало с крышки. – Пошевелите-ка пальчиками… Да не этими, новыми пальчиками.
– Простите, доктор, – извинился Макс и легонько пошевелил каждым пальцем новой руки по очереди, но только двумя фалангами на каждом. Поскольку третьи фаланги еще находились, как выражался доктор, в свободном полете.
– Не больно? Может, что-то беспокоит?
– Да как будто нет, сэр. – Прислушавшись к ощущениям, ответил Брюстер. – Может быть, необычно как-то, а в остальном все в порядке.
– Замечательно! Недели через две рука будет в полном порядке, и можно будет начинать наращивать кожный покров.
Макс увидел свою руку через образовавшуюся щель между собой и тканью. Увиденное ему было неприятно. С руки свисали еще не приживленные мышцы и какие-то белые ошметки. Все это вызвало у него рвотный спазм.
– Крепитесь, больной, – сказал доктор, расправляя покрывало.
– Буду стараться, – облегченно выдохнул Макс.
– Всего хорошего.
– Спасибо сэр.
Медленно, но верно восьмимесячный курс регенерации подошел к концу. Новые ткани отросли, и их приживили к фальшивой кости. Поверх наложили кожу, и если особо не придираться, то конечности от настоящих невозможно было отличить, поскольку были даже настоящие ногти на пальцах.
Теперь шел процесс реабилитации. Макс Брюстер учился заново ходить на пока еще слабых ногах. Но нагрузки с каждым днем возрастали, и ноги с каждым днем наливались силой. Через месяц он начал самостоятельно передвигаться и некоторое время спустя – бегать в тренажерном зале, где кроме него занимались такие же, как он, потерявшие на войне конечности и вновь их приобретшие. Некоторые, у кого не хватило денег, имели только искусственные конечности.
– Макс Брюстер! – позвал однажды санитар.
– Я.
– Идите за мной, вас желает видеть доктор Принстоун.
Санитар привел его в комнату, разделенную надвое прозрачным звуконепроницаемым стеклом. В его части комнаты стоял стул, на который он по приглашению санитара и сел. Во второй половине находились три доктора.
– Что происходит?
– Все в порядке, Брюстер, – сказал доктор Принстоун. – Меня и доктора Энсена вы уже знаете. Это наш коллега, доктор Чински, он привлеченный специалист, так сказать, независимый эксперт. Мы составляем консилиум врачей, которые должны дать заключение по вашему случаю. Поскольку вы прошли весь курс регенерации и реабилитации, мы должны выяснить, поедете ли вы домой или же продолжите службу.