Наемник
Шрифт:
— Что-нибудь не так, мисс Гутиерос? — спросил управляющий Модест. — Вам все понравилось?
— Да, — кивнула Люция. — А почему не появились повара?
— Они появляются только один раз — в первый день приезда господ. Таков порядок, но, если вы хотите, они будут.
— Нет, не хочу! — капризно выкрикнула Люция и, вскочив из-за стола, пошла к выходу из столовой. Возле двери она остановилась.
— Мистер Юнг, не опаздывайте, я буду ждать вас в классной комнате, — распорядилась «принцесса» и, выйдя из столовой, громко хлопнула дверью.
Прислуживающие за столом женщины переглянулись, а старший телохранитель Генри Пипон пояснил: — Видимо, это влияние здешнего климата, — затем посмотрел в затылок учителю и добавил: — А вы, мистер Юнг, действительно не рассиживайтесь долго…
— Да я, собственно, уже все, — поднялся из-за стола тот, решив, что в крайнем случае сможет позже поесть на кухне.
— Я не имел в виду, что вы должны прерывать завтрак, — сказал Пипон.
— Ничего страшного. Нужно пользоваться случаем, пока у мисс Гутиерос появилось желание учиться, — сказал учитель и спешно покинул столовую.
Когда Тобиас Юнг вошел в классную комнату, Люция, как прилежная ученица, уже сидела перед раскрытой тетрадкой.
— Очень похвально, мисс Гутиерос, очень похвально. — Юнг прошел за учительский стол и, взглянув на девушку, объявил:
— Итак, мы переходим к теме, которую нам настоятельно рекомендовала ваша мать, мисс Гутиерос, — «Логарифмы».
Люция вздохнула. Она уже имела с матерью на эту тему неприятный разговор.
— Зачем мне эти логарифмы, мама, если я не собираюсь поступать во всякие там университеты? У нас достаточно денег, чтобы жить без образования!
— Пойми, Люция, сейчас наступают другие времена. Образование нужно не только для бизнеса, но и для имиджа преуспевающего человека. И потом, никто из моих братьев да и вообще из рода Марсалесов не знал о логарифмах ровным счетом ничего, хотя твой дядя Игнасио желал учиться. Правда, наш отец думал иначе, и Игнасио был поставлен заниматься плантациями, но это не означает, что так должно быть всегда.
— По мне, так уж лучше заправлять этими плантациями, чем зубрить логарифмы.
— Да ты не спеши. Все у тебя будет: и свой бизнес, и многое другое, но знание логарифмов тебе не помешает, Люция. Учение — это свет, так сказал очень давно кто-то из великих…
— Он был мафиозо? — спросила Люция.
— Ну, не думаю. Великими людьми становятся не только мафиозо.
— Правда? — удивилась девушка. С самого детства она была уверена, что только люди, идущие против законов, могут что-то решать в этом мире и добиваться успеха.
— И потом, совсем недавно я встречалась с Джанфранко Ферре — это очень влиятельный босс из Фрайбурга. Так вот его шестнадцатилетний сын изучает логарифмы. Неужели ты, Люция, хуже каких-то поганцев из Фрайбурга?
И тогда девушка поняла, что спорить бесполезно.
29
Клаусу пришлось плыть не менее двух часов, все время забирая на восток, прежде чем он попал в теплое течение, которое само понесло его к «Дому лилии».
Клаус плыл по поверхности, но время от времени погружался под воду.
Теплое течение изобиловало мигрирующими морскими животными, среди которых попадались и не совсем безобидные.
Один раз Клаусом заинтересовались пятнадцатиметровые морские питоны. Они подошли настолько близко, что ему пришлось вертеться на месте с ножом в руках.
Видимо, добыча показалась питонам слишком подвижной, и они ушли, растворившись в глубине.
Во второй раз на Клауса едва не напала стая речных собак — больших хищных тюленей. Ему пришлось истратить на них один заряд пистолета, и, только сожрав своего раненого собрата, стая отправилась дальше.
По мере приближения к плавучей вилле все больше попадалось крупных тритонов. Они любили устраиваться вблизи людей и кормились отбросами, ленясь самостоятельно добывать пропитание.
Завидев Клауса, тритоны приближались к нему почти вплотную, но, видимо не чувствуя приятных запахов, уходили. И хотя эти существа были безобидны, Ландер не расслаблялся — поблизости вполне могли оказаться и крупные хищники, охотившиеся на тритонов.
Находясь примерно в полукилометре от «Дома лилии», Клаус заметил отходящий от причала катер. С того места, где он находился, судить о курсе катера было трудно, но можно было предположить, что охранники отправились осматривать район рифов.
Решив, что дальше двигаться в надводном положении опасно, Клаус вставил загубник и ушел под воду.
Распугав стайку придонных рачков, он спустился к самому дну, благо глубина здесь не превышала пяти метров.
Кое-где в расщелинах молодых рифов попадались лежки морских зверей, и на всякий случай Клаус плыл с ножом в руке. Это был хороший нож, чем-то похожий на тот, что был у Клауса прежде. У него имелась даже алмазная пилка, на случай, если придется перерезать металлический трос.
Клаус плыл, не совершая резких движений и стараясь экономить силы, поскольку регенерационный фильтр давал мало кислорода. Чтобы не сбиться с пути, он всплыл еще один раз и, мельком взглянув на виллу, решил добраться до стоящей чуть в стороне скоростной яхты.
Уже через полчаса он вынырнул у противоположного от виллы борта яхты и, как следует продышавшись, снова погрузился под воду.
Несмотря на теплое течение, вода становилась все холоднее, и вскоре Ландер разглядел на песчаном дне первый ключ, над которым вились завихрения белоснежного песка.
Стараясь не думать о холоде, Клаус добрался до причала и всплыл в небольшой полости, как будто специально приготовленной для таких целей. Здесь можно было отдышаться и послушать, о чем говорили люди на причале. Как раз в этот момент послышался звук подходящего катера.
«Разведка возвратилась», — подумал Ландер, чувствуя, как холод пробирается даже сквозь утеплитель костюма.
Мотор заглох, и поднятая катером волна стала плескаться у стен пристани. Нос судна стукнул о причал, и послышались голоса.