Наездница. Сожженная тобой
Шрифт:
– Ты участвовал в скачках? – угомонившееся было любопытство снова подняло голову. Я даже посмотрела на него через плечо, так хотелось увидеть лицо слуги в момент ответа. Каждый факт из жизни Брукса вызывал во мне дикую жажду открытий: рассказывай больше. Еще больше! Этими камушками осведомленности я выложу тропинку к твоему сердцу.
– Даже побеждал, – усмехнулся мужчина. – Что, по мне не скажешь?
– Скажешь, – стушевалась я. В том, что он когда-то работал жокеем, не было ничего удивительного. Человек, умеющий тренировать лошадей для скачек, должен знать этот спорт от и до…
Но то, что он побеждал, а потом по своей воле вышел из игры…
В
Брукс вполне мог сколотить небольшое состояние, останься в профессии. Вместо этого он ездил по поместьям и выслушивал капризы бездельных аристократов.
– Но почему ты бросил скачки? – я заглянула ему в глаза, которые снова подернулись дымкой грусти и отстраненности. – Из-за ее смерти?..
– Потому что пришла пора, – он ушел от ответа, но я и так уже все поняла. Попыталась сложить в уме все названные мне цифры и разгадать еще одну, мучившую меня тайну, но так и не преуспела. Права Алисия – надо было больше учиться, а не скакать верхом!
– Сколько же тебе лет, Брукс?..
– Почти тридцать.
Тридцать! Я повторно взмокла. Отвернулась от него и вцепилась в гриву коня, чтобы не съехать набок. Он ведь и правда совершенно взрослый, чужой, незнакомый мужчина… Чем я могу понравиться ему? Что я могу ему дать?..
– Нужно было раньше догадаться, что ты британец, – буркнула я, глядя прямо перед собой. – У меня с ними никогда не складывается.
– С кем, например? – пришла его очередь удивляться.
– Ну, во-первых, с женой Годвина. Мы с ней с самой первой встречи не в ладах. Еще, конечно, с моим…
– Женихом?
Я чуть не подавилась следующим словом. Хотела сказать «отцом», но Брукс… Этот наглый, заносчивый тип… Я окончательно замкнулась и отстранилась. Слухи, разносимые персоналом усадьбы, уже порядком достали! Есть ли в Ньюбридже хоть один человек, который был бы не в курсе моей несчастной помолвки?!
– Насчет него не знаю, – сухо выдавила я.
– Почему же?
– Мы с ним никогда не виделись.
– Но когда-нибудь ведь увидитесь? – настырный тренер никак не отставал, и я вскипела, отодвинувшись от него настолько, насколько возможно в условиях одной лошадиной спины.
– Где ты берешь эти сведения, Брукс?! Нашему браку с Кавендишем не бывать! Моя помолвка – всего лишь ошибка. Тебе ясно?
– Яснее ясного, госпожа, – берейтор хмыкнул.
– И если ты продолжишь так давить на меня руками, я…
– Что, госпожа? Прогоните?
Брукс опустил поводья и конь остановился. Почувствовав свободу, животное тут же обернулось и скосило на меня черный глаз. В нем явно читалось неодобрение, жеребец абсолютно точно знал, по чьей вине ему приходится везти двойной вес – врагов я наживаю только так.
– Не прогоню, пока сам не уйдешь, – сказала я после паузы. Расслабилась и обмякла, прижавшись к Бруксу еще теснее. – Я больше не смогу тебя лишиться…
В его руках было тепло, приятно и надежно, а я так устала воевать… Эх, если бы эта поездка никогда не заканчивалась! Под темнеющим небом Ирландии не было никого, кто мог бы увидеть нас и осудить. Наши различия остались вблизи Ньюбриджа и Порт-Рэша, а на пустынной равнине между ними образовалась территория свободы, ветра и тишины. Они стирали правила
Адам все понял верно. Одной рукой взялся за повод, а другой обнял меня за талию. Его ладони были не похожи на изнеженные кисти Джеймса, Годвина или даже дворецкого Джозефа. Они знали физическую работу, были гораздо шире, их покрывал загар и небольшие пятнышки въевшейся грязи. Еще недавно я бы брезгливо сморщилась при виде рук простолюдина на серо-жемчужном платье, теперь же меня охватил восторг. Лишь в одной этой детали крылась сумасшедшая, сводящая с ума мужественность.
Закат угасал, и наступало время волшебства. Над равниной поднимался туман, скрывая очертания впадин и холмов. Я только сейчас заметила, как сильно мы углубились в поля – тракт остался далеко позади… Впереди притаилось нечто неизвестное. Одинокие деревья торчали из беловатой пелены тумана, тянулись ввысь черными сучьями ветвей. Кое-где проступали послания людей прошлого – очертания массивных глыб, бывших некогда надгробными камнями.
Если и была глупость, способная сравниться с моим приездом в Порт-Рэш, то это вечер, проведенный среди кромлехов и гробниц. Именно тогда, когда ночь уже распростерла крылья на излете. Именно в туман. Нет, на этот раз меня пугали совсем не призраки. Среди сумеречных холмов можно встретить кое-кого похуже: Дуллахана 12 , баньши 13 или вообще угодить в страну Грез. Хотя с Бруксом я была бы не против даже такого путешествия.
12
Дуллахан – злобный дух в ирландской мифологии: страшный всадник на черном коне, несущий голову у себя под мышкой («Всадник без головы»)
13
Баньши – женщина–призрак, плач и стоны которой предвещают скорую смерть.
– Почему мы сошли с дороги?
– Так короче. Быстрее доберемся до дома.
– И ты не боишься заходить в холмы? Разве не слышал, что под ними – Навь? Дивный народ только и ждет, как бы затащить к себе какого-нибудь милого англичанина, – попыталась пошутить я.
– Не боюсь. Со мной одна из их дочерей.
Я не сразу поняла, что он сравнивает меня с эльфами. Вид мой и правда наводил на мысль о диковинных существах, должно быть. Прическа была непоправимо испорчена, ноги затекли от непривычной позы – без седла поездка верхом воспринималась совсем иначе, мокрая куртка под попой сбилась какими-то буграми… Я подвигалась и почувствовала прилив тепла в животе, от которого перехватило дыхание. Кровь живее побежала по конечностям, сконцентрировалась в области паха.
Потустороннее тут же перестало меня волновать. Сама не понимая, что творю, я поерзала, стремясь найти подходящее положение, но от этого стало только хуже. Промежность отозвалась новыми всплесками приятной тянущей боли, странной и жадной… заставляющей двигаться еще и еще…
– Что вы делаете, мисс? Вам неудобно?.. – низкий голос Брукса еще больше распалил меня. Оперевшись руками о колени сидящего позади мужчины, я наклонилась туловищем вперед, чтобы усилить трение паха о намокшую ткань подстеленной куртки, и прошипела сквозь зубы от накативших ощущений. Сжала ногами бока коня и сделала пару резких толчков вперед.