Нагорная проповедь. Христианская контркультура
Шрифт:
Более того, Проповедь в передаче Матфея продолжалась бы только около десяти минут, так что евангелисты дают нам, вероятно, лишь свои сжатые обобщения.
2. Актуальна ли Проповедь сегодня?
Актуальна ли Проповедь в современной жизни? Судить об этом можно лишь после детального рассмотрения ее содержания. Сразу же бросается в глаза, что каким бы образом проповедь ни была составлена, она представляет собой единое целое. В Проповеди показано, какого поведения ожидает Иисус от каждого из Своих учеников – гражданина Царства Божьего. Здесь мы видим, какими должны быть ученики внутренне – в своем сердце, в помыслах и в тайной обители с Отцом своим. Мы видим их также в общественной жизни, во взаимоотношениях с окружающими:
Краткий анализ проповеди, возможно, поможет показать ее актуальность для нас самих в ХХ в.
Заповеди блаженства подчеркивают восемь принципиальных черт христианского характера и поведения, особенно в отношениях с Богом и людьми, и указывают, что тем, кто соответствует этим требованиям, сопутствует божественное благословение.
Две метафоры – о соли и свете – показывают доброе влияние, которое будут оказывать христиане на общество, если только они сохранят характер, отраженный в заповедях блаженства.
Каким должно быть отношение христиан к нравственному закону Божьему? Упразднена ли сама категория закона в христианской жизни, как утверждают некоторые защитники «новой нравственности» и школы «не под законом»? Нет. Иисус, как Он Сам сказал, пришел не отменить закон и пророков, а исполнить. Более того, Он утверждал, что величие в Царстве Божьем определяется в соответствии с нравственным учением и что даже войти в Царство невозможно, если праведность Его учеников не превзойдет праведности книжников и фарисеев (5:17–20). Далее Он дает шесть иллюстраций этой великой христианской праведности (5:21–48), где отражены отношения христиан к убийству, прелюбодеянию, разводу, клятве, мести и любви. В каждой антитезе («Вы слышали, что сказано… а Я говорю вам…») Он отвергает традицию книжников, подтверждает заново авторитет Ветхого Завета как части всего Священного Писания и подводит к полному и точному пониманию смысла нравственного закона Бога.
В своем «благочестии», или религиозной набожности, христиане не должны уподобляться ни лицемерию фарисеев, ни формализму язычников. Христианское благочестие должно быть выше всего этого, оно подчеркивает истинность, искренность чад Божьих, живущих в присутствии своего Небесного Отца.
Мирское – то, что христианину следует избегать, – может принять религиозную или светскую форму. Итак, нам надо отличаться от нехристиан не только нашей набожностью, но и нашими целями. В особенности же Христос изменяет наше отношение к материальному богатству и собственности. Невозможно служить одновременно Богу и маммоне; между ними надо выбирать. Люди мирские заняты поиском пищи, питья и одежды. Христиане должны быть свободны от этих эгоистических материальных забот и вместо того посвятить себя распространению Божьего закона и правды Божьей. То есть нашей высшей целью должна быть слава Божья, а не наша собственная слава или наше материальное благополучие. Это то, что мы должны искать прежде всего.
Христиане находятся в сложной системе отношений, которые определяются тем, как мы относимся к Христу. Если у нас установлены верные отношения с Ним, то влиянию подвергаются и все остальные наши связи. Возникают новые взаимоотношения; старые же изменяются. Таким образом, мы должны не осуждать брата нашего, а служить ему (7:1–5). Мы не должны благовествовать тем, кто сознательно отвергает Евангелие (7:6), наша обязанность – молиться Небесному Отцу (7:7–12) и остерегаться ложных пророков, препятствующих людям ходить тесными вратами и узким путем (7:13–20).
Конечная цель, определяемая всей Проповедью, касается авторитета Проповедника. Недостаточно звать его «Господом» (7:21–23) или внимать Его учению (7:24–27). Главное – говорить то, что мы думаем, и исполнять то, что слышим. От этого зависит наша участь в вечности. Мудр лишь тот, кто послушен Христу как Господу. Ибо лишь он строит дом свой на основании каменном, дом, который не могут разрушить ни несчастья, ни наказания.
Толпы народа поражались власти, с которой Иисус учил (7:28,29). Этому авторитету должны подчиняться последователи Иисуса в каждом поколении. Вопрос о власти Христа так же актуален сегодня, как и в те времена, когда Он произнес Свою Нагорную проповедь.
3. Применима ли Проповедь на практике?
Этот третий вопрос задаст прагматик. Одно дело – быть уверенным в теоретической актуальности Проповеди, совсем иное – убежденность в ее действенности на практике. Или мы обречены лишь на то, чтобы издали восхищаться ею?
Большинство читателей и комментаторов, наблюдая человеческую извращенность, объявили недостижимыми требования Нагорной проповеди. Идеалы ее благородны, но непрактичны, как считают они, притягательны, но невыполнимы. Они знают о человеческом эгоизме – как же может быть человек кротким? Они знакомы с его неудержимым половым влечением – как же ему избежать похотливых взглядов и мыслей? Им известна его погруженность в мирские заботы – разве может он перестать заботиться? Известна его склонность к гневу и жажда мести – как ожидать от него любви к врагам? Более того, не опасно ли требование «обратить другую щеку» к убийце для нравственного здоровья общества? Да и выполнимо ли оно конкретно? Ведь таким образом разрешается дальнейшее насилие, зло не только остается ненаказанным, но и продолжает активно действовать. Нет. Нагорная проповедь не имеет практической ценности ни для отдельной личности, ни для общества, по их мнению. В лучшем случае, она отражает непрактичный идеализм мечтателя. Это мечта, которая никогда не будет воплощена в жизнь.
Модификация этого взгляда, впервые высказанного в 1892 г. Иоганном Вайсом и позже популяризованного Альбертом Швейцером, заключается в том, что Иисус предъявлял исключительные требования к исключительным ситуациям. Так как они верили, что Иисус ожидал конца истории, чтобы почти незамедлительно явиться вновь, то утверждали, что Он давал ученикам Своим «временную этику», требующую от них жертв: оставить свое имущество, любить врагов и т. д. – т. е. жертв, необходимых лишь в кризисный момент. В этом случае Нагорная проповедь становится как бы «законом военного положения» [13] , который может быть оправдан лишь исключительностью ситуации и который, конечно же, не является каждодневной нормой.
13
Jeremias, p. 14.
Было много и других попыток приспособить Нагорную проповедь к нашему низкому моральному уровню. В гл. 4 и 5 своей книги «Понимание Нагорной проповеди» Харви Макартур сначала рассматривает, потом оценивает не менее двенадцати различных способов интерпретирования Проповеди [14] .
Он говорит, что мог бы вынести в подзаголовок такие слова: «Версии и увертки толкователей Нагорной проповеди», так как все истолкования, кроме одного из двенадцати, рассматривают ее абсолютные требования с точки зрения благоразумия.
14
McArthur, pp. 105–148.