Награда ярла Бьорка
Шрифт:
– Значит, ждут нас, если поймали, - продолжил свою мысль Бран.
Бьорк посмотрел ему в глаза долгим, тяжелым взглядом.
– Не похоже, что ждут. Вон, уж вторая сотня бежит к пристани. А их тут не так много - все с конунгом уплыли наш Унсгард захватывать. Ну… А если и ждут...- Хотборк вдруг хищно улыбнулся, будто такое развитие событий ему нравилось даже больше, и вкрадчиво продолжил, - Нам- то отступать некуда. Всё, Бран, веди. Ордин с тобой.
Мужчина кивнул, слушая своего ярла и друга. Они положили правые руки друг другу на плечи в коротком братском жесте, и Бран махнул своей десятке,
Бьорк перевёл непроницаемый взгляд на Гора рядом со мной, сжал челюсти, мазнул по мне, казалось, совершенно равнодушным взором и остановился на Олафе.
– Последним пойдешь. Выжди...Ты знаешь всё...- Олаф медленно кивнул, а я вдруг отчетливо поняла, что здоровяк костьми ляжет, но нас с Гором даже близко к самому бою не подпустит. На языке неожиданно разлилось кисловатое разочарование. Мне не нужна нянька...Я их укрыла, и я стреляю...Я...Я могу быть полезна! И уж точно меня не надо оберегать!
– Меня не надо оберегать!
– звонко выкрикнул Гор, вскакивая с сырой от росы земли и озвучивая мои собственные мысли, - Я - воин! Я хорошо дерусь!
– И ты это докажешь, - холодно отрезал Бьорк, махнув своей десятке, что сейчас они тоже начнут спуск, - Но при своём отце, а не при мне, Гор. Твой дядька неизвестно где сейчас. Может уже в чертогах… Ещё тебя потерять не хватало...Нет.
Мальчишка побагровел от обиды и унижения, сжал острые кулаки, исподлобья смотря на ярла. Но Хотборк по всему и не думал проникаться его переживаниями. Он уже отвернулся, переговариваясь о чем-то с воином из своей десятки. А ещё через мгновение они исчезли в зарослях можжевельника, будто и не было.
Олаф покряхтел, тоже поднимаясь, и успокаивающе похлопал Гора по плечу.
– Что надулся, Кархет? У нас тоже дело важное...- забурчал, сгребая парня в медвежьи объятия, - Ну-ка давай-ка лучше посмотрим, где нам разместиться, чтобы и близко к дому конунга, и не увидел никто. Наша десятка из засады стрелять будет. Стреляешь-то хорошо?
И потрепал мальчишку за плечи. Гор поднял на Олафа посветлевший взгляд.
– Отлично! – выдохнул, поняв, что поучаствовать ему всё-таки дадут.
– Ну вот, - хмыкнул Олаф, а потом посерьёзнел, переводя задумчивый взгляд на объятый панической суетой город внизу, - Ну так что, куда?
Я вместе с остальными оставшимися в подчинении Олафа воинами, стала внимательно вглядываться в окрестности у дома конунга. Неудачно, что он тоже на холме, но…
– Там, крыши сараев. За домом сразу! И можно по серпантину пройти…- у меня даже в горле пересохло от волнения, пока говорила. От былого налета спокойствия не осталось и следа. Внутри словно тетиву натянули, и нервы звенели ей в такт.
– Хм, - Олаф проследил за моим взглядом, почесывая бороду, и криво улыбнулся, - А, пожалуй, да.
Мы стали красться по серпантину, огибающему всю долину, чтобы выйти к дому конунга со стороны хозяйственных построек. Скалистая местность и сосны, растущие здесь глухой стеной, надежно скрывали наш маленький отряд от любопытных глаз, но в свою очередь и нам сложно было разглядеть, что творится в селении. Лишь звуки...
Крики, лязг, глухие удары, топот, стоны, ржание лошадей и непрекращающийся трезвон сигнальных колоколов...
Дикая какофония, становящаяся громче с каждым шагом.
Здесь шум битвы просто оглушал. То, что доносилось до моих ушей, это...Я сглотнула моментально ставшую вязкой слюну, ощущая, как меня начинает мутить... Даже не сами истошные крики и хрипы пугали, а именно этот звук, который сложно с чем-то перепутать. Такой приглушенный, чавкающий удар, когда лезвие входит в мягкую плоть, и шероховатый хруст, когда дробит кости. Внутри окатило волной жара, а потом по всей коже обильно выступила испарина. Накрыло слабостью. Ноги подкосились...Словно во сне, подошла к краю амбара и выглянула во двор, где сейчас шёл бой...
Оцепенение. Есть вещи, к которым невозможно подготовиться, нереально представить, никогда не забыть...Не моргнуть, не пошевелиться...Смерть, жестокость и боль...Люди мучительно умирали, зверски калечили друг друга в каких-то паре метров от меня. Я видела их обезумевшие лица, заляпанные своей и чужой кровью. Видела, как за секунды тускнеют глаза, когда душа испуганной птицей вылетает из тела. Видела, как слаба, беззащитна плоть против меча и топора, входящих в нее как нож в масло. Время замерло, услужливо позволяя рассмотреть мне всё до мельчайших жутких подробностей. Хотелось заорать и плотно-плотно закрыть глаза. Но я молчала, не дыша и не моргая, и смотрела...Смотрела...
Вечность прошла или пара секунд, как Олаф дернул меня за плечо, оглушенную. Буркнул: "жить надоело?". И подтолкнул к приставной лестнице, которую они уже успели где-то раздобыть, приказав лезть. Сама не своя, я будто во сне забралась на покатую крышу. Распласталась на ней животом, сбросив с плеча лук и достав из колчана стрелу, и аккуратно глянула вниз. Там кипел бой... Пальцы задрожали, и стрела, выпав, покатилась вниз.
Нет, я не могу. Пусть сами...Не могу. Я не буду никого убивать. Даже смотреть сил нет, не то, что… Я как-то себе это всё не так представляла...Дура! Просто зажмурюсь и буду тут лежать - даже не буду смотреть! Олаф рядом понимающе хмыкнул и потрепал меня по плечу.
– Тихо сиди - здесь не увидят, - только и шепнул на ухо.
А через мгновение уже исчез на другом конце крыши, откуда стрелять было удобней - очень быстро и бесшумно, что удивительно для человека такой могучей комплекции.
Оставшись одна, я заозиралась по сторонам, смотря, куда делись остальные, но большинство так и не разглядела. И теперь мне на каждой крыше сараев и сенников мерещилась человеческая тень. А ещё взгляд то и дело, помимо моей воли, соскальзывал вниз на творящуюся там бойню. И каждый раз дыхание спирало, а сердце забывало биться. Но глаза отказывались моргать, мазохистки жадно впитывая всё происходящее. Нервная система коротила из-за невероятной перегрузки, не зная, как реагировать, как это перемолоть, и выдавала совсем странные реакции. На окаменевшем лице расцвела идиотская улыбка, будто мне весело на это смотреть, пальцы сами собой сжимались и разжимались, в голове творился полный хаос, пока я случайно не перевела взгляд дальше, к самому дому конунга, и не узнала в одном из дерущихся Бьорка.