Наивная смерть
Шрифт:
Ева кивнула, прошлась по всему залу, вышла в другие двери. В раздевалке тоже все было устроено отлично. Прилавки, туалетные кабинки, душевые, отделенные друг от друга матовым стеклом… Мужское и женское отделения.
– Какой из этих шкафчиков принадлежал Фостеру?
– У нас нет индивидуальных шкафчиков, – поспешно ответила Моузбли. Ей явно хотелось оказаться где-то в другом месте. – Если на кодовом щитке горит красный огонек, значит, шкафчик занят. Когда горит зеленый, значит, любой может им воспользоваться. Каждый шкафчик запирается
– Я вижу три с красным огоньком.
– Некоторые постоянно занимают шкафчик, держат там свои вещи.
– Я хочу взглянуть на содержимое шкафчиков.
– Вы не можете просто так открыть шкафчик, которым кто-то пользуется.
– Почему же? Могу. Пибоди?
– Складские помещения и камеры хранения в образовательных комплексах, административных и общественных зданиях не защищены Законом о частной сфере, – процитировала Пибоди, а Ева извлекла свой универсальный ключ. – В ходе полицейского расследования представитель полиции Нью-Йорка, наделенный соответствующими полномочиями, может получить доступ к камерам хранения.
– Это оскорбительно и лишено какой бы то ни было целесообразности. Для меня совершенно очевидно: какое бы вещество ни вызвало смерть мистера Фостера, он принес его с собой из дома.
Ева прислонилась спиной к шкафчикам.
– А мне вот это совсем неочевидно. И в делах подобного рода можете считать, что директор – я.
– Вы не можете подозревать кого-то из сотрудников. Это уму непостижимо! Никто из нас не желал зла Крейгу.
– А вот представьте, я подозреваю всех. Работа у меня такая.
В первом шкафчике обнаружились женские кроссовки на воздушной подошве, косметичка, содержащая губную помаду, дезодорант, гель для волос, тушь для ресниц, несколько пробников с кремами для кожи и духи.
– Может, я в этой сфере человек посторонний и несведущий, – сквозь зубы заговорила Арнетта Моузбли, – но мне совершенно очевидно, что Крейг трагически пострадал от аллергической реакции на то, что он съел или выпил. И это «нечто» он принес с собой из дома.
– О, да, держу пари, вам это совершенно очевидно, потому что любая другая версия станет скверной рекламой для вашей школы.
Содержимое следующего шкафчика представляло собой мужскую версию предыдущего. Обувь, несессер с туалетными принадлежностями, включающими расческу, кондиционер для волос и смягчающий крем для кожи. Кроме того, там были очки и другие принадлежности для подводного плавания.
– Защищать честь школы – это мой долг, моя обязанность. Я немедленно свяжусь с нашими адвокатами.
– Валяйте. – Ева перешла к следующему шкафчику, а Моузбли вышла, полная негодования. – Вряд ли это она.
– Ну не знаю. – Не удержавшись, Пибоди состроила рожу в спину Моузбли. – Не нравится мне ее отношение, если хочешь знать. Что-то она уж больно злится.
– Верно, но, если бы она собиралась убрать Фостера, держу пари, она пошла бы на дело вне школьной территории. Мы ее, конечно, проверим, вдруг преданность школе – это всего лишь вывеска, но мне как-то не верится, что она жаждет загадить эти священные для директорского сердца коридоры или привлечь нежелательный шум к своей персоне. Так, так, ну-ка, что тут у нас?
В следующем шкафчике были те же кроссовки, что и в первых двух, и весьма шикарный на вид несессер, правда, из искусственной кожи. Туалетные принадлежности внутри были подороже, чем в первом шкафчике. И среди них – весьма щедрый запас кондомов.
– Странное место для этих дождевиков, – заметила Пибоди. – Если только не планируешь трахнуть кого-то прямо в школьной раздевалке.
– Что само по себе против правил. Могу пари держать. – Ева извлекла из несессера таблетку. – По-моему, это «С огоньком». Надо же, какой шалун! Р.У., – добавила она, прочитав выгравированные на крышке несессера инициалы. – Я бы сказала, это Рид Уильямс.
Пока Пибоди отправилась вызывать Уильямса из класса на допрос, Ева продолжила изучение маршрута, которым Крейг Фостер следовал в свое последнее утро. Она отправилась в учительскую столовую.
По пути Еве попались двое мальчиков. Они уставились на нее во все глаза и молча предъявили пропуска.
– Я что, похожа на дежурного по коридору? – возмутилась Ева.
– Мы обязаны показывать пропуска всем взрослым. Даже родителям, – объяснил один из мальчиков.
– Я похожа на родителя?
– Не знаю.
– Часто вы тут бродите?
– У нас есть пропуска.
– Да-да, это я уже поняла. Ответь на вопрос.
– Мы идем в библиотеку подбирать материалы для нашего научного проекта.
– Ясно. А вчера кто-нибудь из вас выходил из класса до полудня?
Мальчишки переглянулись. Заговорил тот же, что и раньше:
– Ну, может, мы и вчера ходили в библиотеку за материалами для проекта.
– Мы показали пропуска мисс Хэлливелл, – добавил второй.
– Когда?
Второй мальчик пожал плечами:
– Не помню. У нас неприятности?
– Будут, если не ответишь на вопрос. Специально для твоего спокойствия могу сообщить: мне плевать, если вы пытались выбраться из школы, чтобы пойти в пивнушку или перекинуться в карты. – Мальчишки восторженно захихикали, но Ева это проигнорировала. – Мне надо знать, в котором часу вы видели мисс Хэлливелл и где вы ее видели.
– Это был конец второго урока. Ммм… Десять тридцать или что-то около того. Лестница Б. Это вон там. А зачем вам это знать?
– Потому что я любопытная. Куда она шла?
– Не знаю. Учителя нам не докладывают. Это мы должны им докладывать.
– Да, это и раньше так было.
– Если вы не учитель и не родитель, вы обязаны иметь пропуск. – Первый мальчишка смерил ее прищуренным взглядом.
– Ну настучи на меня. А теперь брысь отсюда.
Они бросились наутек, поминутно оглядываясь на нее через плечо.