Накануне 23 августа 1939 года
Шрифт:
«Р. – Значит, у нас есть уже и второй пункт возможного совпадения интересов. Первый – “избежать войны” против СССР. Второй – хорошо было бы вызвать таковую между буржуазными государствами.
Краткий комментарий. Далее Раковский опять теоретизирует в едва понятных выражениях и формулировках, которые пришлось опустить, чтобы не отягощать внимание читателей даже при неоднократном особо внимательном чтении малопонятными пассажами. Отметим только, что после этих теоретических фокусов Раковский полностью перешел на изложение технологии конкретного провоцирования мировой войны.
«Р. – ...У Гитлера и Сталина могут найтись совпадения, ибо, являясь разными людьми, они имеют один и тот же корень – …они классические империалисты».
Небольшой комментарий. Ну и загнул же Раковский!? Впрочем, это типичнейшая ошибка любой прозападно мыслящей русофобской сволочи. Еще в процессе геополитического анализа было указано, что если ведущие страны Запада по соображениям АГРЕССИИ стремились и стали (Англия, Франция, Германия, а затем и США) империалистическими странами, то Россия напротив – сугубо по соображениям БЕЗОПАСНОСТИ вынуждена
«Р. – А если дело обстоит именно таким образом, то уже не трудно найти между ними общие точки. Почему же нет, если это оказалось возможным между одной царицей и одним прусским королем… Если Польша послужила пунктом объединения между Екатериной и Фридрихом – царицей России и королем Пруссии – в то время, то почему же Польша не сможет послужить причиной для нахождения точек совпадения между Гитлером и Сталиным? В Польше могут совпасть интересы Гитлера и Сталина, а также историческая царско-большевистская и нацистская линии. Наша линия, линия “Их” – также, ибо Польша христианское государство и, что еще более осложняет дело, – католическое… Если есть совпадение, то возможна и договоренность. В политике нет ни абсурдов, ни невозможного.
Небольшой комментарий. 1. Раковский имел в виду три раздела Польши в XVIII в., которые были осуществлены Пруссией, Австрией и Россией. 2. Обратите внимание, что в который-то раз Раковский ни на йоту не отделял политическую линию антисталинской (антисоветской) оппозиции от политического курса тех, кого он сам же называл «Они». 3. Как вы думаете, почему Раковский столь недвусмысленно стал намекать на возможность раздела Польши? Все очень просто. Дело в том, что еще почти за два года до окончания Первой мировой войны, зимой 1916/17 г. британское министерство иностранных дел составило меморандум, в котором указывалось, что воссоздание польского государства преследует цель «создать барьер против русского господства в Европе и против германского движения на восток». [30] Благая цель – воссоздание независимого польского государства (кстати, откровенно сворованная у дипломатии царской России, ибо Россия планировала, и это хорошо было известно, воссоздание польского государства под скипетром русского царя), – не будучи хоть как-то реализованной, прямо на бумаге уже была превращена в «яблоко раздора». Потому что воссоздание независимого польского государства по западным лекалам планировалось осуществить не только за счет собственно польских земель, но и даже за счет сугубо германских и сугубо русских территорий. Потому как поляки, пользуясь поддержкой Франции и в целом Антанты, нагло требовали воссоздания Польши в границах 1772 г., то есть в границах до первого раздела Польши. А это означало, что, например, взрыв оголтелого, яро агрессивного реваншизма в той же Германии уже был запрограммированно предрешен. Уже на рубеже 1916/1917 г.! В отличие от Германии в СССР столь оголтелый, агрессивный антипольский реваншизм публично не культивировался. [31] Однако это вовсе не означает, что в Москве забыли печальные для нее итоги Польшей же спровоцированной войны 1920 г. Потому как при поддержке Антанты Польша тогда лихо своровала у Советской России Западную Украину и Западную Белоруссию. Причем высшее руководство Великобритании давно прекрасно понимало, что в случае, если к собственно польским территориям будут прирезаны сугубо германские и сугубо русские земли, что в сущности-то означало бы их оккупацию поляками, то это вызовет и у Германии, и у России – какая она ни была бы – глубокую враждебность. Более того. В Лондоне прекрасно понимали, что это «в конце концов, должно привести к союзу между Россией и Германией против Польши». [32] Более чем изощренно мимикрируя в своих дипломатических «усилиях», якобы направленных на достижение прочного мира, и прежде всего якобы поддавшись давлению Франции и Америки, Великобритания согласилась практически со всеми требования поляков, урезая их только по мелочам. Но тем самым Великобритания своими «героическими усилиями» создала все предпосылки не только для нападения Германии на Польшу в недалеком будущем, но и для будущего советско-германского договора о ненападении. Потому как никоим образом не были гарантированы ни восточные границы поверженной Германии, ни вновь обретшей независимость Польши. Не случайно поэтому маршал Фош и ляпнул после заключения Версальского мирного договора, что это не мир, а перемирие, да и то всего на двадцать лет. Чуть попозже и до высшего французского руководства доперло, что, как вынужден был признать сам Пуанкаре, «не на Рейне начнется наступательный маневр Германии, направленный к разрушению мира, построенного в Версале… На востоке – вот где развернется атака Германии». [33] А что ж вы, супостаты окаянные, делали-то во время Версальской конференции? Зачем заложили в Версальском договоре все предпосылки для будущей войны?! Ведь все так и вышло. И Раковский совершенно не случайно привлек внимание допрашивавшего его представителя личной разведки Сталина именно к польскому вопросу. Он прекрасно знал конечную цель той задумки, которую антантовские сволочи заложили еще в Версальский «мирный» договор 1919 г., в том числе и в отношении Польши.
30
Lloyd George David. The Truth About the Peace Treaties. Vol. I–II. London, 1938, vol. 1, p. 34–35.
31
Подобный реваншизм тлел в сознании провалившегося со своим походом на Варшаву Тухачевского, который долгое время, не всегда согласуя свои действия с высшим, в том числе и военным, руководством СССР, разрабатывал реваншистские планы против Польши. См., например, РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 400. Л. 14–29. Рукописный подлинник Тухачевского – план операции по разгрому Польши.
32
Temperley H. V. History of the Peace Conference of Paris. Vol. I–VI. London. Royal Institute of International Affairs. 1921–1924. vol. VI, p. 278.
33
Minist`ere des affaires 'etrang'eres. Documents diplomatiques. Documents relatifs aux n'egociations concernant les garanties des s'ecurit'es contre une agression de l'Allеmagne (10 janvier 1919-7 d'ecembre 1923), Paris, 1924, p. 143.
«Г. – Представим себе, как гипотезу, что Гитлер и Сталин наступают на Польшу.
Р. – Разрешите мне перебить вас. Нападение может быть вызвано только следующей альтернативой: война или мир».
Комментарий. Ввиду особой важности ниже излагаемого комментария прошу особое внимание!
Раковский конкретно назвал первый элемент технологии провоцирования войны – создание альтернативы: война или мир. Но он слегка слукавил, ибо произнес просто «нападение может быть вызвано…», без указания, кто на кого нападет. Между тем вся суть провоцирования Западом войны непосредственно в 1939 г. сводилась именно к тому, чтобы загнать и Германию, и СССР в такой тупик польского вопроса, который не имел бы, особенно для СССР, альтернативы в противовес навязываемой Западом дилемме, то есть действительно или война, или мир. И тот и другой вариант однозначно вели к тому, что обе державы войдут в непосредственное территориальное соприкосновение, что с учетом всех обстоятельств и факторов того времени фактически означало практически абсолютно неминуемую агрессию Германии против СССР. И вопрос заключался лишь в том, на какой географической линии это произойдет, с какого рубежа начнется гитлеровская атака. Для Германии с ее «Дранг нах Остен» наиболее желательное решение состояло в том, чтобы заполучить, в том числе и военной силой, столь вожделенные для германского генералитета базы в Восточной Польше, то есть в Западной Белоруссии и Западной Украине. Потому что только это, по их мнению, могло дать серьезный шанс на успех будущего блицкрига против СССР. Герры генералы доперли до такого вывода еще на рубеже 1936/37 г., о чем уже говорилось выше. А вот для СССР вынужденным, но наиболее приемлемым именно в вынужденной ситуации вариантом явилось бы выдвижение своих границ на запад, дабы отдалить их от жизненно важных центров, до которых, если отталкиваться от польско-советской границы и куда мог выскочить Гитлер, было рукой подать. Уже в то время приходилось особо считаться и с дальнобойной артиллерией, и особенно с возможностями дальнебомбардировочной авиации.
Увы, но все произошло именно так, как и обрисовал во время допроса Раковский. Прежде всего, именно Сталин и СССР оказались в злостно злоумышленно созданном усилиями действовавших во исполнение масонского приказа Рузвельта о недопустимости уклонения от развязывания мировой войны Великобритании и Франции тупике навязанной дилеммы. Причем именно в таком тупике, из которого через «не могу» был только один, безальтернативно один выход – скрепя сердце пойти на подписание нового договора о ненападении с Германией, хотя формально сохранялся также и старый пролонгированный Берлинский договор о ненападении и нейтралитете от 24 апреля 1926 г. Ознакомившись с материалами второй книги данного проекта, читатели лично убедятся в этом.
«Р. – Англия и Франция при их более плохих армиях и авиации по сравнению с Гитлером смогут напасть на объединившихся Гитлера и Сталина?»
Комментарий. Тут Раковский слегка загнул. Если у Англии действительно была малочисленная сухопутная армия, то у Франции – миль пардон, как раз крупнейшая армия во всей континентальной Западной Европе. К тому же весьма неплохо вооруженная и оснащенная.
«Г. – Да, это мне кажется затруднительным… разве что Америка…
Р. – Оставим на время Соединенные Штаты. Согласитесь ли вы со мной, что из-за нападения Гитлера и Сталина на Польшу не может возникнуть европейской войны?
Г. – Рассуждение логично, как будто бы невозможно.
Р. – В этом случае нападение или война была бы бесполезна. Она не вызвала бы взаимного разрушения буржуазных государств. Гитлеровская угроза против СССР продолжала бы существовать и после разделения Польши, так как теоретически и Германия, и СССР усилились бы в одинаковой степени. Практически – Гитлер больше, потому что СССР для дальнейшего его усиления не нужны ни земли, ни сырье, а Германии – нужны. Нужно, чтобы демократии атаковали и не атаковали агрессора. Разве у нас не два агрессора?.. Но наступления не будет именно потому, что их два. Но что препятствует тому, чтобы атаковали одного из них?.. Демократии объявят войну только одному агрессору, и именно Гитлеру. Поразмыслите: каждое государство, которому приходится бороться с коалицией враждебных государств, имеет своей главной стратегической задачей – разбить их по отдельности одно за другим. Это правило настолько общеизвестно, что доказательства здесь излишни. Итак, согласитесь… что нет никаких препятствий для того, чтобы создать такие обстоятельства. Думаю, что вопрос о том, что Сталин не будет считать себя задетым в случае нападения на Гитлера, уже решен “Ими”. Кроме того, к этому принуждает география, а в силу этого и стратегия. Как ни глупы Франция и Англия, собираясь воевать одновременно против двух держав, одна из которых желает сохранять нейтралитет, а другая, даже будучи в одиночестве, представляет собой для них серьезного противника, но откуда и с какой стороны смогут они произвести нападение на СССР?.. У них нет общей границы; разве что они поведут наступление через Гималаи… Да, остается воздушный фронт, но какими средствами и откуда смогут они напасть на Россию?.. По сравнению с Гитлером они уступают ему в воздухе. Все приведенные мною доводы не являются никаким секретом, это общеизвестно. Как вы видите, все упрощается в значительной степени…»
Комментарий. То ли в силу объективных причин, то ли умышленно, но Раковский слукавил, если не того хуже. Возможность для нападения на СССР у Англии и Франции была – с плацдарма подконтрольных им государств Ближнего Востока. Они и попытались в ходе советско-финляндской войны задействовать эту возможность, разработав план массированных бомбардировок Советского Закавказья и Северного Кавказа, прежде всего центров нефтедобычи, которые в то время для СССР являлись единственными. Впоследствии этот же план был реанимирован Англией еще до нападения Гитлера на СССР – уже в мае 1941 г., а затем, непосредственно в ходе советско-германской войны, в период наибольших успехов вермахта в блицкриге. Этот план англичане держали за пазухой до конца 1942 г. Кроме того, планировалась высадка англофранцузского экспедиционного корпуса в Норвегии, который затем прошел бы на территорию Финляндии и принял бы участие в войне против СССР.
«Р. – Возможное вмешательство большего количества государств не изменяет соотношения сил. Взвесьте в уме и увидите, как будет продолжать существовать равновесие, хотя и вступят другие или даже все европейские государства. Кроме того, что весьма важно, ни одно из тех государств, которое вступит в войну на стороне Англии и Франции, не сможет отстранить их от руководства, а в силу этого причины, которые помешают им напасть на СССР, будут сохранять свое значение.
Г. – Вы забываете о Соединенных Штатах.