Накануне космического хаоса
Шрифт:
Петер и Сатис от бессилия рухнули коленями на пол. Феодосий начал пронзительно кашлять. Смоль перед ними рассеялась, и сквозь слезы Сатис заметила, что предательница исчезла.
— Тварь! — крикнула пустому коридору Сатис и проглотила вязкую слюну, казавшуюся пропитанную газом, которая разнесла по всему горлу омерзительную горечь.
Петер приподнялся слабыми ногами на пол и протянул Сатис руку.
— Я и не знал, что у нее есть такие бомбочки… — хрипло сказал он. — Хотел ее прирезать…
— И я хотела… — поднявшись, промямлила Сатис.
Феодосий побледнел и начал качаться
— Ты что тут делаешь? Мне казалось, ты бежишь искать семью! — удивленно сказал Петер, посмотрев на Сатис.
— Я искала, но там тупик, все перекрыто. — быстро ответила Сатис, закрывая ладонью нос. — встретилась по пути с Феодосием. Идемте тогда по другой дороге. Времени терять не надо. Да и дальше воздух будет свежее…
Петер кивнул ей, и они втроем обессиленные медленно побежали по коридору с хаотично мерцающими лампами. Петер с удивлением заметил, что Сатис перемещалась босыми ступнями.
— Где твои туфли? — не понял он.
— С каблуками неудобно бегать, сняла по дороге… — фыркнула Сатис и с облегчением проглотила уже свежий морозный воздух.
— Найти бы остальных, Антона, Аню… — сквозь учащенное дыхание промямлил Феодосий.
— Я надеюсь, что остальные сидят и ждут в звездолете. — тут же отчеканила Сатис. — Не хватает нам еще новых проблем из-за этих имперцев…кошмар, Эрамгедон все-таки атаковал нас… — огорченно прошептала она и судорожно втянула воздух.
— Надеюсь, они ни с чем кошмарным не столкнулись… — в надежде добавил Петер, и они развернулись и оказались на узкой лестничной площадке, по которой тут же начали спускаться.
Глава 32.2
Антона продолжали крепко держать клоны Максимилиана. Из своих глубоких карманов плащей они достали одинаковые кинжалы и одной рукой прижали их острые лезвия к горлу парня. Второй рукой продолжали крепко сдавливать руки.
В комнате утопал полумрак, и единственный источник света — лампа, излучающая желтое сияние, иногда мерцала. Мертвый лаборант, утопающий в луже своей крови, никого не интересовал в столь напряженном моменте. Настоящий Максимилиан крепко держал Аню и поглядывал на нее хитро, задумчиво, будто обдумывал нечто коварное. От Антона не ускользнуло ощущение нечто опасного, витающего в воздухе.
Как долго ждать им Эрамгедона? Где Солярия? Удалось ли ей спрятать то, чего хочет тиран? Эти мысли давили на парня. Но больше его пугало то, что задумал Максимилиан. Он хитро поглядывал на парня и девушку, и с каждой секундой его улыбка расширялась и обнажала все ту жажду возмездия, мучавшую его темную душу.
«Принц…я тебе отомщу еще, слышишь?! Я тебя потом найду и убью голыми руками! Мы еще встретимся!..»
И вот он стоял возле него, живой, выздоровевший, с яркими ликующими горящими глазами, с нетерпением ожидающий прихода своего господина. Вероника, стоя рядом с Максимилианом, лукаво рассмеялась. Антон мрачно посмотрел на подругу своей девушки. Он вспомнил взгляд своего друга Бори. Он был затуманенным, обращенным в пустоту, со стеклянными, будто не живыми, глазами. Внутри него не было души — внутри он казался мертв. Он был загипнотизирован…
Но Вероника выглядела иначе. Она счастливо сияла. И ее восторженный
«Не знаю, под гипнозом ты, или нет…но дело плохо…» — хмуро думал парень, быстро соображая, как избавиться от двух злобных клонов и сбежать отсюда вместе с Аней. Но двойники еще сильней скрутили ему руки, и парень мучительно застонал.
Настоящий Максимилиан довольно улыбнулся. Его металлические пальцы крепко сомкнулись вокруг горла Ани. Антон вздрогнул от увиденного.
— Пожалуйста, отпусти ее. — стараясь сохранить холодность, но голос все равно дрожал, произнес Антон.
— Нет, принц, ты будешь наблюдать за этим и страдать. — сладко промурлыкал Максимилиан, ближе прижимая к себе дрожащую Аню. Его пальцы отпустили ее шею и плотно прижались к ключице.
— Прошу, не надо. Тронь лучше меня, но не ее. — умолял Антон. Он хотел сделать шаг вперед, но клоны вице-короля ближе надавили лезвия к его горлу.
Максимилиан блаженно улыбнулся:
— А с чего ты взял, что я ее трону? Вероника. Прошу.
Вероника довольно подошла к ним и сжала Аню за трясущийся кулак. Она пыталась разжать ее пальцы, но Аня крепче сжала кулак и не позволяла.
— Нет! Нет!
— Успокойся. Молчи. — тут же внушил ей Максимилиан. Его темные глаза внезапно вспыхнули синим огнем.
Аня перестала трястись, обмякла и позволила Веронике прикоснуться к своим пальцам. Та разжала ее кулак, обвела пальцы задумчивым и одновременно восхищенным взглядом. Антон напрягся. Он хотел оттолкнуть клонов от себя, но те грубо ударили его спине и резко сжали за локти и вновь скрутили их за спиной. Новый стон боли застрял в горле и начал щипать.
Вероника медленно разглаживала Ане пальцы и проговорила, широко улыбнувшись и обратившись к Антону. Антон задрожал от злости, когда увидел эту ликующую жабью улыбку:
— Какие красивые пальцы. Жаль, у меня не такие…
— Меньше жрать надо! — зло выплюнул Антон. — Отойди от нее!
Вероника огорченно цокнула языком:
— Как думаешь, ей будет лучше без пальцев?
— Что…
Девушка резко схватила из своего пояса кинжал и вонзила лезвие в палец Ани. Аня оглушительно заорала, ее крик душераздирающе промчался по комнате и ударил по стенам. Кровь брызнула фонтаном Веронике на грудь. Антон дернулся. Крик Ани мучительно завибрировал по всему его телу, сводя с ума напряженные нервы. Он не мог стоять на месте от увиденного. В ладонях вспыхнул жар, готовящийся обрушиться на Веронику. Клоны еще свирепей скрутили ему сзади руки.
— Нет! Вы что творите?! — заорал Антон. Клоны стукнули коленками ему по животу. Двойной удар прошиб его горячим градусом, и парень, яростно стиснув зубы, с трудом смог устоять на ногах. Клинки кинжалов болезненно впились ему в кожу и тоже были готовы рассечь ее длинными полосами.
Максимилиан блаженно сиял.
— Терпи-терпи. — довольно улыбаясь, Максимилиан сжал Аню за щеки и проговорил. Вероника радостно оглядела на своей ладони отрезанный палец. — Ощущай эту боль, страдай. Но не теряй сознание. — его глаза ослепительно сияли, а голос действовал гипнотически не только на разум, но и на тело, еще стремительнее усиливая градус боли.