Наказание Дамира
Шрифт:
— М-м-м… — тянет Роман, отвлекаясь на сигарету, и потом продолжает слишком легким, наигранным тоном, — Слушай, может на концерт сходим в А2? Там музыкальный фестиваль сегодня. Друзья мои играют, познакомлю. Проветришься, после того, как точно сегодня начальство навешает. Ну, как идея? Пойдешь?
И замолкает в ожидании ответа, продолжая улыбаться и в упор смотря на меня.
— Не знаю даже…Что за музыка?
— Разная, фолк в основном.
— Эм, я не большая поклонница…
— Да пошли, Жень! — умоляюще, — Че ты? Просто как
Кусаю нижнюю губу, раздумывая. Как друзья…Возможно, это отличный вариант: я ведь действительно могу неплохо провести вечер и заодно дать Роме понять, что между нами ничего не будет, в неформальной обстановке. Все-таки, когда ты на работе, всегда остается ощущение, что если вы выйдете за ее пределы, то станете ближе, что все сложится по-другому. Но по-другому не будет, Ром.
— Ладно…пошли.
— А-а-а…Класс!! Женька-а-а!!! — и прежде, чем я успеваю хоть как-то среагировать, Ромка уже кружит меня по лестничной клетке, душа в своих неожиданно крепких объятиях, — Будет супер, обещаю! Зажжем!
Стук металлической двери пролетом выше заставляет Романа так и замереть в обнимку со мной и резко вскинуть голову. Я тоже поворачиваюсь в сторону пришедшего, и уже в следующее мгновение резко отшатываюсь от Злобина, ощущая, как совершенно нелогично подскочившее сердце больно застревает где-то в горле. Это ужасно глупо, но меня так и тянет начать оправдываться и что-то объяснять, глядя в черные сощуренные глаза зашедшего в курилку Дамира.
12.
Гулкая дребезжащая тишина отражается от бетонных стен, и мне чудится, что всем слышно, как зашумело у меня в ушах.
— Дамир Тигранович, здрасьте, — Рома оживает первым. Хотя, наверно, мне только кажется так, и он и не думал превращаться в истукана. Для него ведь в этой ситуации нет ничего необычного. Просто начальник. Просто зашел покурить…
Злобин уже протягивает руку для приветствия еще и не думающему спускаться на нашу лестничную клетку Дамиру, а я наоборот отступаю на шаг, подальше от них обоих, и не останавливаюсь пока спина не упирается в высокий подоконник. И всё это время тяжелый нечитаемый взгляд Дамира провожает меня.
— Здравствуй, Роман, — ровно отвечает Керефов Ромке и, так и не взглянув в его сторону, легко спускается к нам по ступенькам.
Небрежно жмет, но сильно тряханув, протянутую руку, а затем становится ровно между нами и напротив окна. Я делаю еще шаг в сторону, чтобы не загораживать пепельницу и чтобы он случайно не задел мое плечо, когда к ней потянется. Дамир на это едва заметно криво улыбается, приподнимая уголок губ, быстро скользит взглядом вниз по моей фигуре, застопоривается на бедрах, обтянутых юбкой, и отворачивается к окну. Вижу, как дергается его кадык, когда он в профиль…И хочется себя прибить, за то, что вообще обращаю на это внимание.
— По какому поводу веселье? Починили что ли всё?
Тёмная бровь Керефова иронично выгибается, когда он косится на мгновенно стушевавшегося Рому, а затем тяжелый начальственный взгляд вновь перетекает ко мне.
Крепче обнимаю себя руками и подношу сигарету к губам, тупя глаза в пол.
— Да нет, — Ромка нервно взъерошивает волосы на затылке и виновато улыбается, — Но уже почти, Дамир Тигранович, часа два максимум, и все устраним! А веселье…Так пятница же, Женя вон со мной на свидание согласилась пойти. На концерт…
Моментально вскидываю голову, расчленяя Злобина взглядом. И чувствую, как недобро вспыхнувшие черные глаза напротив поджаривают меня.
— Свидание? — неверяще тянет Керефов.
— Дружеское, — выпаливаю я, смотря на Рому.
Тот бесшабашно пожимает плечами. Он просто не понимает…
— Хм…Дружеское, — у Дамира голос становится бархатным, как у заклинателя змей, и это до чертиков нервирует, — Жень, так у вас вроде бы уже есть один…ДРУГ…этот…как его…Александр.
Рома переводит на Керефова непонимающий взгляд, и мне тоже все-таки приходится повернуться и посмотреть Дамиру в лицо. В ушах тут же начинает шуметь во сто крат сильнее, когда я напарывающий на его прошивающий насквозь взор. Дамир, продолжая буровить меня исподлобья, зажимает фильтр зубами, чиркает зажигалкой и, поднеся к сигарете пламя, делает глубокую затяжку.
— Вам не много мужиков — ДРУЗЕЙ? — вкрадчиво продолжает, стряхивая огонь и убирая зажигалку в карман, — Вы их, Жень, что? Со’лите?
Краем глаза вижу, как у ни черта не понимающего Злобина от такой грубости отвисает челюсть. Вспыхиваю. Мне почему-то стыдно. Стыдно за двоих, потому что Керефову, по всей видимости, на Ромку плевать. Он вообще смотрит только на меня и, кажется, даже не мигает.
— Друзей много не бывает, Дамир Тигранович, — пою самым сладким голосом, на который вообще способна, и наглею до такой степени, что призывно улыбаюсь, добавляя:
— А вы разве с женщинами не дружите?
По заросшим щекам Дамира прокатываются желваки, а жгучие глаза щурятся от выпускаемого сигаретного дыма.
— Я начинаю думать, Жень, что то, что я делаю с женщинами, вы и называете "дружбой"…
Меня так передергивает от этого заявления, что я случайно ломаю сигарету, сжав кулаки, и падающий крапарь чуть не прожигает мне юбку.
— Чёрт! — я раздосадовано смахиваю пепел, разрывая наш будоражащий как электрический стул зрительный контакт.
От гнева слегка штормит, пока отряхиваюсь. Каждое биение сердца с силой толкает кровь по венам, заставляя покачиваться.
Он меня что? Сейчас шлюхой назвал? Козел…Хрен ему, а не свидание!
— Значит, концерт? — разносится над моей головой голос Дамира, — И куда идёте?
Подбираю разломанную сигарету с бетонного пола и выпрямляюсь. Щеки горят.
— В А2 сегодня. Там фестиваль, знакомые мои играют, — немного растерянно рапортует Роман, пока я отхожу от них, чтобы выбросить мусор.