Наказание любовью
Шрифт:
Диана вылезла в окно с помощью Джин и через минуту под хлещущим дождем, преодолевая порывы ветра, спешила по узкой тропинке к скале.
Внизу была маленькая каменная пристань, редко используемая, поскольку залив был в четверти мили от дома. Ступени от редкого пользования покрылись морскими водорослями, а швартовочные кольца проржавели.
Моторная лодка была там, ее раскачивало на волнах, и в ней было уже почти на дюйм воды.
Это была одна из тех широких лодок, которые в этих местах использовались для рыбалки. Мотор располагался посередине и очень часто обрызгивал
Джин оттолкнула лодку от причала и завела мотор.
Наконец-то! Диана была свободна! Она обернулась и посмотрела на замок, но не увидела никого, кто бы наблюдал за ними: их отъезд прошел, очевидно, незамеченным. Оказавшись на континенте, она поймет, что значит свобода, и будет наслаждаться своей победой.
И тут с внезапным страхом она спросила у Джин:
— А будет ли поезд?
— Да, через тридцать минут, — ответила Джин. — Я знала об этом, когда приехала за вами… Сегодня это единственный поезд, — добавила она, стараясь перекричать шум мотора и ветра.
Диана очень скоро промокла насквозь. Они с трудом преодолевали каждый фут и медленно двигались вперед в море, борясь с приливом. Замок медленно исчезал из виду, становясь серым и расплывчатым, пока окончательно не был поглощен туманом, перед ними возникли резкие очертания гавани Торвиш.
Дрожа, но в приподнятом настроении, Диана ступила на берег. Они достигли цели, она убежала! Ей хотелось петь от радости, хотя зубы стучали от холода, а пальцы онемели, потому что она забыла перчатки.
Она повернулась с улыбкой к Джин и протянула ей руку.
— Я никогда не смогу отблагодарить тебя в достаточной мере, — сказала она. — Я не знаю, почему ты сделала это для меня, но я тебе бесконечно благодарна.
Диана стояла на ступенях причала, и Джин смотрела на нее из лодки.
— Я помогла тебе, потому что хотела избавиться от тебя, — ответила Джин, и Диана была поражена резкостью ее тона и неприязнью, которую увидела в глазах девушки. — Он слишком хорош для таких, как ты! Ты хотела уехать, и я предоставила тебе такую возможность. Ты не любишь Ронсу, и Ронса не нуждается в тебе!
Она как бы выплюнула последние слова, и, прежде чем Диана смогла прийти в себя от удивления от этой вспышки, Джин повернула лодку назад.
Диана поспешила по узкой улочке к станции, которая была расположена примерно в ста футах над гаванью, ее огни показались Диане флагами приветствия.
Торвиш была совсем маленькой рыбацкой деревушкой, состоящей из нескольких разбросанных домов, почты и небольшой церквушки, но она гордилась своей железнодорожной станцией и спасательной шлюпкой, почему и считалась основным общественным центром на много миль вокруг в этой редконаселенной части страны. На станции Диана увидела много людей, ожидающих поезда.
Старики, закутанные в старые пледы, курили глиняные трубки, вели неторопливые разговоры.
Они с удивлением разглядывали Диану, будто она была марсианкой. Растрепанная, в мокром пальто
В кассе Диане сказали, что поезд пойдет до маленькой узловой станции на северном побережье, где она сможет пересесть на главную железнодорожную линию; и через десять минут она сидела в старом и душном вагоне.
Диана все еще не чувствовала себя в безопасности. Ян казался таким непобедимым, что она не могла поверить в свою удачу.
Она сидела неподвижно, слишком нервничая, чтобы расслабиться, охваченная тревогой. Только когда Диана оказалась в тепле и комфорте экспресса, который вез ее на юг, она действительно почувствовала себя в безопасности. Девушка приехала в Лондон совершенно больной и простуженной.
Проезжая по улицам, ей казалось, что прошли годы с тех пор, когда она видела их в последний раз, когда ясным утром спешила к Ханворту, предвкушая отдых на юге.
Она чувствовала себя сейчас старше, все такое знакомое с детства перестало быть как бы ее частью. Чувство было очень странным, она ощущала себя теперь иначе.
Диана постарается забыть этот кошмар. Ей удалось убежать, и она больше не позволит Яну войти в ее жизнь.
У нее не было ни малейшего желания рассказывать кому-либо о том, что с ней произошло. Она слишком стыдилась унижения, которое испытала, чтобы вспоминать об этом, хотела только одного: продолжать свою нормальную жизнь, собрать друзей и развлекаться, как бы защищаясь, но не от него, а от себя и своих воспоминаний.
Всю ночь в поезде Диана почти не сомкнула глаз, не в состоянии убежать от собственных мыслей, иногда проваливалась в тяжелый сон, но тут же внезапно просыпалась в страхе.
Со вздохом облегчения она опускала голову на подушку:
— Неужели ты действительно свободна?.. Действительно свободна?.. Действительно свободна?..
Ей казалось, что даже в равномерном стуке колес звучал этот вопрос: была ли она действительно свободна? Смогла ли она убежать?
Диана всегда верила в свои силы, а где эти силы сейчас? Она думала, что ни один мужчина не может относиться к ней иначе, как с обожанием и благоговением. Сможет ли она вновь смотреть на мир с той же уверенностью, доверять, как прежде, обрести вновь смелость и бесстрашие?
Ян овладел не только ее телом, но и ее духом; она все еще могла бороться, бросать вызов жизни, но ее уверенность в себе была подорвана. Останется ли память о тех десяти днях на Ронсе неизгладимой на всю жизнь?
Вот она и дома. Такси резко остановилось перед дверью, и в ответ на ее звонок лакей открыл дверь, она вошла в холл с закрытыми ставнями и зачехленной мебелью. Ни слова не говоря, Диана, задыхаясь, взбежала вверх по лестнице, мимо своей собственной комнаты, и вошла к Элен.
Няня сидела на своем обычном месте и шила. По крайней мере, это не изменилось, и все вокруг нее осталось как и было. Любимая, знакомая комната. Приветливая улыбка Элен и ее протянутые руки… и вдруг Диана, не в силах что-либо сказать, разрыдалась. Как часто раньше, знакомые руки и голос успокаивали и утешали ее.