Наказание
Шрифт:
– Здравствуйте, – сказал Ваганов, пряча руки за спиной. И переступил порог уютной трехкомнатной квартиры.
– Дима, Сереж, идите сюда! – крикнула Таня.
Из спальни показались два парня.
– Это мои братья, – сказала Таня. – Это Дима, а это Сергей. А это мой жених Юра.
Парни подали гостю руку.
– За что сидел? – спросил прямо в лоб Сергей.
– Это из армии, – хотел соврать Ваганов, но Сергей не поверил.
– Да я был в армии, там таких не ставят.
– За угон машины, – на ходу придумал Ваганов.
– И много за угон дают?
– Пять лет.
– Значит, теперь заживем! По внутреннему распорядку, – язвил Сергей.
– По понятиям, – подхватил Дима. – Теперь он нас всех в одну шеренгу построит. Будем ходить дружной пятёркой!
– Не обращай на них внимания, не слушай их, – сказала Таня. – Пошли в мою комнату, посмотришь, где я живу, – пригласила Таня.
Они ушли в комнату, и там сразу стало тихо. Влюбленные долго целовались и не могли оторваться друг от друга.
– Танюша, я хочу целовать тебя всегда, не переставая, – шептал Ваганов. – Я хочу тебя прямо здесь и сейчас. Выходи за меня, слышишь? – Он распустил руки.
– Юра, мы здесь не одни, – вздыхала она.
Ваганов вышел из спальни.
– Светлана Васильевна, – решительно сказал он, – мы с Таней знакомы уже больше полугода, я хочу жениться на ней.
– Таня уже взрослая, ей мое согласие не нужно, – ответила мать в замешательстве.
– Но вы как на это смотрите? Вы согласны?
– Полгода – это не так и много…
– Не полгода – восемь месяцев.
– Таня еще такая молоденькая, ей только девятнадцать. Может, вы торопитесь?
– Нет. Я для себя все решил. Я люблю ее и не могу без нее жить.
– Где вы будете жить?
– В общежитии. Там, где сейчас живу я, только комната большего размера будет.
– Юра, я о тебе совсем ничего не знаю. Кто ты, откуда ты, что у тебя за семья. Сергей сказал, ты сидел, а ты и не споришь.
– Все время прятать руки – не выход, хотя там такие татуировки, что едва приметные. Да, сидел, было дело. Машину чужую угнал. Но давно раскаялся в этом и больше не нарушаю. Сам я из Рязани, там у меня мама и сестра старшая. Отец не проживает. По моим сведениям, он вообще в Америку уехал.
– Ты в Москве давно?
– Не очень. Меньше года.
– За это время можно себе применение найти. Как же ты живешь все это время?
Ваганов рассказал о правилах проживания в общежитии.
– Ну, хорошо, это тебе такие условия разрешены, потому что вы приятели с тем парнем. А если Таня появится, она там каким боком?
– Светлана Васильевна, не бойтесь вы так, не будем мы на улице жить. Я не из тех, которым от девушки нужен только секс, а потом ее бросают. У нас с Таней любовь. Это очень серьезно, и это чувство я хочу скрепить узами брака.
– Что-то мне рожа его кажется знакомой, – вышел к ним Дима. – Где я мог его видеть?
– Кажется, на каком-то столбе, – подсказал Сергей. – Мы же с тобой вместе читали, помнишь, тогда убийцу какого-то разыскивали.
– Точно! – вспомнил Дима. – Это не тебя, господин хороший, тогда искали? Не тебя в убийстве подозревали?
– Не меня. Такой случай был, – не стал отрицать Ваганов, – но меня спутали с убийцей. Мы оказались похожи. Та ориентировка с похожим на меня человеком, не со мной. Меня даже допрашивали, свидетелю представляли, но свидетель меня не опознал.
– Почему ты мне раньше этого не рассказал? – удивилась Таня.
– Зачем тебе это знать?
– Как это «зачем»? Я думала, между нами больше нет тайн, а ты мне не доверяешь.
– Танюш, дело не в этом. Ничего же не произошло, зачем тебя зря расстраивать.
– У меня такое чувство, – сказала мама, – что Таня на войну собирается.
– Мам, какая ты смешная! Ну, какая война? Откуда война, мы не заказывали…
– Танечка, ты хорошо подумала, тебе это точно надо?
– Надо, мамочка, очень надо. Я люблю Юру без памяти.
– Скажите, пожалуйста, «без памяти», – передразнил Дима, – такой любви не бывает.
– Мама, подумай хорошенько, ты ведь толкаешь ее в объятья уголовника, – сказали братья хором.
– Я ее никуда не толкаю. Таня уже сама в состоянии решать, что ей делать. Если она решила выйти замуж, я ничего не могу сделать.
Таня взяла Ваганова за руку и сказала уже другим тоном:
– Пошли отсюда, Юра. Нам здесь не рады. Они против нас. Братья просто завидуют, что им самим уже пора жениться, а у них даже невест нет. Если у них однажды появятся невесты, я приму их точно так же.
Потом, оставшись с Таней наедине, мама спросила:
– Твой Юра – парень красивый. Ты не боишься того, что красивый муж – чужой муж?
– Гулять будет?
– Обязательно.
– Нет, не боюсь. Я сделаю все, чтоб он не гулял.
– У него ни кола, ни двора, ни жилья, ни денег; зачем он тебе?
– Я хочу быть с ним, мама, пойми, что я влюбилась.
– Влюбилась? Да любовь ли это вообще? В девятнадцать лет можно за любовь принять что-то другое.
– Мама, а ты папу любишь?
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Хочу понять, знаешь ли ты, что такое любовь.
– В молодости и я любила. Но он меня предал и вас бросил совсем детьми. Что ты сравниваешь, это совсем другое.
– Мама, я тебе не сказала. Мы с Юрой уже день свадьбы назначили.
– Когда?
– Девятнадцатого апреля. Нам все равно, кто за, кто против. Мы сами вправе решать свою судьбу. Я бы хотела, чтобы папа был на моей свадьбе.
– А он этого хочет? У него другая семья, там ребенок. Он за все эти годы, что бросил нас, даже ни разу о вас не вспомнил. С днем рожденья не поздравлял, вы с Димой без него взрослыми стали. О чем тут вообще можно говорить?