Наложница по собственному желанию. Таро Стрекозы

Дав Альвария

– Разве, подумай хорошо, – ухмыльнулась она. – Мне говорили, ты умная и хитрая.

Все тут же встало на свои места. Похоже, старуха-ведьма добралась до меня и здесь.

– Тебе нужен дил?

– Правильно, – ухмылка стала еще шире. – Ты, и правда, умная девочка. Так, где он?

– Почему ты?

– Я должна ведьме, так что без обид. Где дил?

Я молчала, судорожно соображая, как бы выбраться из ситуации с наименьшими потерями.

– Ты, конечно, можешь молчать, но тогда попьет водички

твоя служанка. Насколько я поняла, она дорога тебе. Нам же хватит времени перерыть здесь все до утра.

За спиной Еланы послышался шум борьбы, потом звук удара, вскрик Чайланы, и все снова затихло.

– Выбирай, новенькая.

– Хорошо, – выплюнула я. – В спальне под матрасом. Забирай и проваливай.

Кольцо крупное, не особо удобное, потому и сняла перед сном. Теперь жалею.

– Проверить, – бросила Бабочка кому-то.

Некоторое время было слышно лишь дыхание нескольких человек, затем тоненький голос проговорил:

– Дил у меня.

– Вот и замечательно, – усмехнулась Елана, однако, с меня слезать не торопилась. – Знаешь, Катя, ты та еще уродина, но что-то в тебе есть. И это что-то мне сильно не нравится. Так что извини, но на ложе Повелителя ты войдешь однажды.

– С чего это?

Вот за ангела, я тебе овца, пасть порву.

– А с того, что жемчужина, вошедшая впервые на ложе Повелителя нечистой, отправляется в казармы воинов Ветра.

Она махнула рукой, и мне в промежность что-то ударилось.

– Ноги шире разведите, – услышала я шепот, но не успела среагировать, как оказалась с широко разведенными коленями. Тут же нечто невидимое, не жалея, вошло в меня.

– Сука! – взвыла я.

Не от боли, от ненависти и ярости, переполнявших меня.

– Ты пожалеешь!

– Привыкай к унижению, Катя! – хохотнула Бабочка и, наконец, встала.

Тут же пропали удерживавшие меня руки. Хотелось плакать от бессилия, но я себе не позволила, поднялась на локтях, чтобы увидеть и запомнить каждую, кто был в купальни.

– Еще посмотри, кто из нас будет шлюхой в казарме, посмотрим, – прошептала я. – Уж постараюсь, чтобы вас туда определили навечно.

Они ведь не знают, что свою вторую девственность я отдала ангелу еще на торгах.

Когда девки захлопнули дверь, я вынула то, что они в меня запихали: тот самый приснопамятный черный фаллос. Отбросив его куда подальше, с трудом поднялась на ноги и поплелась к Чайлане. Кудряшка лежала возле ванны и не шевелилась.

Вашу ж, крылатую. Неужели они ее убили?!

– Чайлана, – прохрипела я. – Чайланушка!

Упала на колени возле нее, проверила пульс и дыхание. Вроде жива, только бессознания. Осторожно похлопала по щекам, сбрызнула лицо водой. Девчонка простонала, зашевелилась и, наконец, открыла глаза.

– Катя?

– Да, дорогая, –

всхлипнула я. – Ты как? Помнишь, кто это сделал?

– Помню каждую. И голова жутко болит, – поморщилась она. – А ты, они тебе что-то сделали?

– Ничего не поправимого, – сквозь слезы улыбнулась я. – Остальное неважно. Ты сможешь встать?

– Попробую.

С моей помощью Чайлана все-таки поднялась. Мы снова умылись, омыли рану у нее на голове, а потом пошли в спальню.

– Давай, подопрем креслом, – предложила я, обследовав дверь на наличие задвижки, которой, увы, не оказалось. – Все лучше. Хоть услышим, если кто-то решит снова наведаться.

– Давай.

Притащив кресло, поставили возле двери, еще и на спинку кружку поставили, чтобы точно услышать. Немного успокоившись, легли вдвоем в мою кровать. Чуточку поплакали, покричали в подушку и уснули.

Ничего. Эти гадины еще заплатят.

Завтрак мы благополучно проспали. Ну и ладно. Иначе, я бы точно макнула парочку другую крысавиц в тарелки с салатами. Кое-кем и вовсе бы разнесла обеденные столики. А этого делать, пока не следовало. Месть – блюдо, которое подавали холодным.

Вот и потерплю, перебешусь, все обдумаю, подойду к делу с умом.

– Чайлана, – остановила я кудряшку возле двери. – Что бы ни говорили, ни делали, не ведись. Нужно усыпить их бдительность и нанести удар тогда, когда они не будут этого ожидать. Договорились?

– Я постараюсь, Катя, – проскрежетала зубами подруга.

Но послушно потупила взор, скрывая яростный блеск глаз.

– Вот и умница.

Вначале Повелитель, потом все остальное. Не хотелось бы из-за собственной горячности остаться без свидания.

Вплывали в общий зал мы, будто королевы. Не глядя ни на кого, прошествовали к входу в сад. Вот только далеко уйти не успели.

– Новенькая.

Лайона решила почтить своим вниманием.

– Да, Пари, – чуть повернула я голову.

– Ты пропустила завтрак. Почему?

– Спала, – не стала скрывать я. – Для Повелителя хочу быть прекрасной.

Сбоку кто-то мерзко захихикал. Мне чудом удалось сделать вид, что не услышала.

– Похвально, – кивнула женщина. – Но пропускать трапезы все равно не советую. Тебе понадобятся силы.

– Да, Пари, вы правы. Обед не пропущу. Могу ли я идти?

– Иди.

Под перекрестным огнем насмешливых взглядов идти было тяжело, но мы справились. Только когда шепотки остались за дверью, я позволила себе горестно вздохнуть.

Мерзкие гиены!

Оставшееся до обеда время перекантовались в парке. Свежий ветер и яркое солнце позволили немного расслабиться. Я лежала кушетке, подставляя лучам лицо, и улыбалась.

Скоро вечер. Скоро встреча. Скоро увижу своего ангела.