НАЛУС: На заре войны. Том 1
Шрифт:
– Что-то здесь не так. Где я нахожусь? – задумался Олег. – ЛёВа, ты чего молчишь?
Герой задрал голову к верху и увидел смятые от удара спальные кушетки, а после и пол под ними, который был сильно деформирован. Местами виднелись пробоины, уходившие в соседние отсеки.
– Так КЮ-1 перевернуло верх ногами, я на потолке. Здорово! – удручённо произнёс Олег, замечая, что всё это время держался за перила спального места, который свисал с потолка.
Взгляд капитана уловили блестящие осколки, лежавшие у его ног.
– Иллюминаторы, – проскочила
– В другом месте и в другом времени, – вновь прошептал некто над ухом героя.
– Что? – взволнованно обернулся Олег.
– Кто это сказал?
– Там где тебе нужно быть, – едва различимый, умолкая, донёсся ответ.
– Кто это сказал? ЛёВа? Ты меня слышишь, ЛёВа?
Но ему никто не ответил.
– Странно всё это. Иллюминаторы разбиты, но я дышу. Здесь есть атмосфера, есть воздух. В другом времени и в другом месте? Что за бред? – нащупав что-то твёрдое нагрудном кармане, герой отвлёкся от груды скопившихся вопросов. – А это что?
Расстегнув его, капитан вынул прямоугольник красного цвета. На нём отчётливо блестела надпись „Удостоверение“. И он раскрыл его.
„Олег Дмитриевич Максимов“ – крупными буквами виднелась главная надпись в документе и чуть ниже „Капитан колонизаторской миссии первого космического корабля имени Курицына и Юдина (КЮ-1)“.
– Капитан, – тяжело вздыхая, произнёс герой. – Нет, теперь только бывший капитан, – убирая удостоверение. – Теперь я бывший капитан. Но я теперь знаю своё полное имя.
Глава 5. В темницу его! (часть 2)
Олег подошёл к иллюминатору, всматриваясь сквозь разбитые стёкла. Любопытство переполняло его, он не понимал, истинной природы происхождения света. Это настораживало, но интерес понять причину, двигал им вперед. И стоило герою подойти ещё ближе, как он ощутил тёплые солнечные лучи.
– Откуда? – озадаченно спросил он себя, продолжая идти вперед. – Откуда тепло на холодном и безжизненном спутнике?
С наружи донеслось дуновение прохладного ветерка с тонким цветочным ароматом. Ощущения будоражили, пробирая насквозь, его до мурашек.
– Как? – он вновь спросил сам себя. – Я что, сплю? Я умер?
Но рассмотреть происходящее пока не получалось. Яркие лучи ещё некоторое время доставляли неудобство, ослепляя Дмитриевича. И пока его глаза привыкали к свету, он услышал щебетания птиц.
– Этого не может быть, – удивился Олег, щуря свои веки. – Мне это кажется? Этот запах,… – принюхиваясь, – …он какой-то знакомый. Я так давно не слышал его, – продолжая жадно вбирать воздух через ноздри. – Это что, розы? Это запах роз! Боже! – глаза на мгновение стали мокрыми. – Этого не может быть, – пытаясь проморгаться. – Откуда всё это? – щуря веки, он пытался заглянуть дальше. – Что здесь происходит?
И наконец, постепенно адаптировавшиеся к яркому свету, глаза Максимова увидели небывалой красы пейзаж. Он ещё не видел чётких очертаний,
От переполняющего волнения кровоток ударил по его ушам, учащённый ритм в груди героя сбивал дыхание. Он стал ещё более жадно вбирать воздух. Подобного Олег не ожидал увидеть, и это заставила дергаться левый глаз. Мурашки пробежали по затылку.
– Как? – недоумевал он. – Как такое возможно? Где я?
Олег ухватился за край оконного проёма, и, не замечая торчавшего осколка, порезал об него руку. Он тут же отдёрнул её назад, замечая кровь на своей ладони.
– Ай! – скорчив лицо. – Чёрт!
На мгновение перед глазами Дмитриевича проскользнули воспоминания. Его вынесло сквозь разбитый иллюминатор, рассекая руку об подобный кусок стекла. Кровь моментально начала хлестать из разорванной артерии.
– Меня ведь выбросило… – подумал герой. – Я должен был умереть… – продолжал он размышлять.
В тот момент сильная головная боль ударила по вискам героя. Тело стал надуваться, внутреннее давление начало расширять все его кровеносные сосуды. Холод наростами льда покрывал открытые участки кожи, а после и всего его целиком. Уже кристаллизировалась кровь, которая только секунду назад била ключом из раны на его руке. Сильная боль не прекращалась. От внутреннего давления, тело его неспешно расширялось, кровеносные сосуды лопались и замерзали. Сухожилия становились твёрдыми, он уже не мог двигаться, застывая в неестественной позе.
Кровеносные сосуды, ещё секунду назад, кровоточившие из его ушей, глаз и носа, уже обрастали льдом. Невыносимая боль в считанные секунды овладело всеми внутренними органами. Хотелось кричать, но воздуха не было в его легких. Не было сил, не было возможности пошевелить и пальцем. Лицо покрывала толстая корка льда. Обледенение крепко держало набухшие щеки со всех сторон. Промерзал язык и всё горло, уходя вглубь. Сердце ещё стучалось, отдавая бешеным ритмом. Но с каждым ударом проталкивать кровь становилось все сложнее и сложнее.
Максимов уже ничего не слышал, барабанные перепонки, замершие вместе с ушами, не функционировали. Тело ещё улавливало последние секунды вибраций, промерзающих насквозь костей. Заключённый в объятья вечной мерзлоты, он угасал, постепенно теряя связь с телом. И, наконец, боль стала отпускать. Ему стало хорошо, уже не было так больно. Покидая осязаемое тело, герой погрузился во тьму.
– Я умер! – приходя в себя, произнёс Олег. – Боже, как я это мог забыть? – спросил он сам у себя. – Не понимаю, я умер или нет? – рассматривая порез на своей руке. – Свежая рана. А где другая? – переводя взгляд на вторую руку. – Так этого не было? Меня не выбрасывало в вакуум? Мы достигли миссии? А как же… – он сделал паузу. – Где остальные колонисты? Мертвы? – вспоминая растерзанные тела экипажа. – ЛёВа! ЛёВа! – резко задрав голову к верху. – Ты чего не отвечаешь? Ты меня вообще слышишь?