Нам надо больше всех!
Шрифт:
– Я здесь! Помогите мне, братья! – крикнул он, с трудом выбираясь из дома на крыльцо.
Оказавшись снаружи, он схватился за раздробленную ступню и, обливаясь холодным потом, снял со своей головы арафатку, пытаясь обмотать рану.
– Скорее, – стонал он, – перевяжите меня, иначе мне конец!
Тем временем Климов, пользуясь затишьем, попытался все же пробраться в гараж. Однако один из боевиков, зорко его стерегущий, выпустил очередь в спину десантника, скосив того наповал. Привставший было старшина рухнул на колени, а затем набок. Кровавая пелена
Подойдя к раненому хамасовцу, Юсуф присел около него на корточки. Пострадавший представлял собой печальное зрелище. Его лицо было залито кровью, а сам он клацал зубами, пытаясь держаться в сознании.
– Кто в гараже? – спросил Юсуф.
Раненый хамасовец с трудом открыл глаза и мутным взором уставился на лидера группы. Было видно, что он уже с трудом понимает, что от него хотят.
– Омар сказал, что это плохие русские… помогающие евреям, – тяжело дыша, ответил человек Абуиси. – Они прилетели, чтобы забрать у нас установку… и убили всех моих братьев по оружию! – от боли по его лицу пробегали гримасы. – Я один остался в живых. Мы в доме устроили засаду… и ждали их прихода.
– Где установка? – гнул свою линию Юсуф.
– Она вместе с ракетами находится внутри гаража. Я видел, как наш командир… и еще один из братьев заперлись там, и слышал выстрелы… потом все смолкло. Я думаю, что они мертвы.
– Есть ли еще вход в гараж?
– Туда ведет дверь из дома, но теперь через нее не попасть. Только если взорвать. В гараже есть… – не договорив, боец обмяк, и его голова свесилась набок. От потери крови хамасовец провалился в бессознательное состояние.
– Помогите ему! – прикрикнул Юсуф на одного из своих подчиненных, сидевшего рядом. – Перевяжите!
Его люди схватили раненого под мышки и оттащили подальше, за дом. Сам же командир занялся осмотром местности. Войти в гараж оказалось не так просто, а бездумно жертвовать своими людьми Юсуф не любил. Установка, в данный момент находящаяся в гараже, очень уж была нужна командиру для своих целей, и повреждать ее никак не хотелось. Юсуф попытался решить вопрос мирным путем.
– Ну что, Юсуф? Как этих крыс выкуривать будем? – подмигнув лидеру, спросил помощник.
– А зачем нам их выкуривать? – пожал плечами командир. – Все равно им деться некуда. Сами выйдут.
– Хотелось бы надеяться… – задумчиво проговорил помощник, еще раз осторожно выглянув во двор. – Прекратить огонь!
В гараже также замолчали. Там не было ни слышно, ни заметно никаких звуков. Люди из «Хамаса» занимали позиции поудобнее, готовясь к последнему броску.
Юсуф размышлял, покусывая тонкие губы. Положение у этих, в гараже, было, конечно, патовое. Они не могли покинуть окруженный дом, там их всего двое, так что на прорыв особо не пойдешь. Стоит только высунуться, как отправишься в ад! Так что – либо сдача, либо верная смерть.
Его группа настраивалась на штурм. Стрельба посреди населенного пункта остаться незамеченной не могла. Наверняка сюда уже спешит полиция, а когда она будет здесь, противника выкурят тем
– Эй, вы, сдавайтесь! – начал он свой монолог. – Я знаю, что вас осталось только двое, вам не спастись. Можете не думать, что вам удастся выскользнуть. Вы в мышеловке, и выхода у вас нет. Не стоит напрасно проливать свою и нашу кровь – мы можем договориться. Мне нужно то, что находится в гараже, и я получу это. Я гарантирую вам жизнь!
В ответ на его заявление Локис, прицелившись, выстрелил, угодив в лоб нерасторопному хамасовцу, высунувшемуся из укрытия. Тот рухнул на землю. Автоматные очереди ударили по стене гаража. Один из боевиков, пригибаясь, бежал от грузовика, таща с собой гранатомет.
– Если через пять минут не сложите оружие, даем залп из базуки! – закричал Юсуф. – Время пошло.
– Ты что, собираешься оставить их в живых? – недоуменно уставился на него один из боевиков. – После того, что они сделали?
– Конечно, нет, – хищная гримаса исказила лицо Юсуфа, – такую глупость совершить я просто не в состоянии!
Он сплюнул под ноги.
– Пускай только выйдут…
В это самое время в Балашихе, в квартире Локисов, Антонина Тимофеевна смотрела телевизор и думала о своем сыне.
«Ну, хоть бы позвонил, ведь совсем не думает о матери. А я тут – переживай, ночей не спи. Вот и сердце что-то прихватило… – тяжело вздохнула она, положив руку на левую сторону груди, ощущая частое сердцебиение и ноющую боль. – Как бы с Володькой чего плохого не приключилось!» – тревога серой тенью отразилась на ее лице.
На экране мелькали лица, но женщина, задумавшись о Вовке, уже не видела развития сюжета сериала. Вторые сутки Антонине Тимофеевне снился один и тот же сон, от которого она вздрагивала и просыпалась: что ее Володенька заперт в каком-то помещении, из которого нет выхода. Черная лапа смерти протягивает к нему свои крючковатые пальцы, пытаясь дотянуться до горла и сомкнуться на нем мертвой хваткой. А Володя весело улыбается, подмигивает матери.
«Ничего, мам, выберусь! Все будет отлично!» – словно говорил он.
«Приснится же такое, – рассуждала Антонина Тимофеевна. – Да и если что, мне сообщат. К тому же он на учения поехал, а что с каптерщиком произойти-то может? Ведь он сам мне говорил: «Самое страшное, это если, уснув на дежурстве, со стула на пол грохнешься».
И все-таки, как она ни уговаривала себя, материнское сердце не успокаивалось. Тревожные мысли не давали покоя. Встав с кресла, женщина прошла на кухню и накапала в стакан с водой валерьянки. Вернувшись в комнату, она взглянула на лежавший у зеркала Володькин бинокль, который тот, будучи еще сорванцом, выменял у кого-то из друзей. Улыбка появилась на лице матери. Взяв в руки, Антонина Тимофеевна повертела его из стороны в сторону. Старенький бинокль с поцарапанным корпусом был некогда самой любимою игрушкой ее сына. Он таскал его с собой постоянно.