Нам не узнать друг друга сразу
Шрифт:
– Полетишь один? Им только это и надо. Одумайся!
– Даже если окажусь в заложниках, ничего не изменится. Операцию проведут и их ликвидируют. Дай мне сутки, если за это время я не вернусь, – действуй по плану.
Кивнув другу, переключился на внешние контакты, вызывая нужный борт.
– Слушаем, – раздался в ответ спокойный голос дейраны.
Я вынужден был выдержать паузу, услышав голос Оли. Наверное, в душе все же до последнего теплилась надежда на ее пребывание на территории базы. Увы.
– Не успела соскучиться по врагу? – наконец собрался я с духом.
Теперь долго молчала она.
– Еще как успела! Вся в предвкушении встречи! – наконец услышал ее взволнованный ответ.
– Предвкушай! С этим ты не прогадаешь, гарантирую.
Даже самому голос показался зловещим, но желание, как минимум выдрать ее если удастся вытащить оттуда, было неимоверным, а уж как максимум… Тут фантазия предлагала огромный выбор желаемых мер.
– Ловлю на слове. – Кажется, в ее голосе проскользнуло облегчение.
– Жди! – коротко и холодно бросил я, разрывая контакт.
Ух, как же страшно за Олю! Понимает ли она полностью, осознает ли в полной мере, на что пошла, кому доверилась?
Обсудив с другом все возможные варианты развития событий и его соответствующие действия, рванул в стартовый отсек. Учитывая разницу в скоростях исследовательской капсулы и боевого скайдера, а также их фору во времени, у Измененных дейрана окажется минимум часа на три раньше. Как же страшно… Кажется, никогда еще так не боялся. По пути вспомнился жуткий месяц ее поисков, те необъяснимые и, казалось бы, оставленные в прошлом ощущения ее боли, страх потерять ее навсегда.
Вспомнил, что испытал тогда, когда окончательно уверился в успешности ее побега, убедился, что упустил, из-за своего упрямого нежелания брать в расчет ее чувства и потребности, потерял, возможно, навсегда. Удар был сокрушительным! Осознав, что не представляю, какие еще действия могу предпринять для ее поиска, что след оборвался в проклятой нелегальной клинике, едва не сошел с ума. Чувствуя, что полностью сломлен происшедшим и совершенно измучен неосуществимым, мучительным желанием быть с ней рядом, понимая, что сейчас способен на что-нибудь страшное, категорично приказал Эльдару заменить меня и ушел…
Куда и как я брел, не помню: все чувства и эмоции поглотила разъедающая душу тоска. Сознавая себя одиноким и ненужным, понимая, что готов поддаться панике, не заметил, как оказался возле двери в каюту Оли. Вошел. Тут все еще ощущался ее аромат, рождая обманчивое ощущение присутствия дейраны. Не сумев перебороть себя, опустился на ее кровать и зарылся лицом в подушку. Что делать дальше, не представлял. Искать! Это понятно. Но как, где и сколько это продлится? Как жить все это время? Как быть одному, сгорая в муках тоски и разочарования? Как не сойти с ума от чувства вины?
Сомкнув веки, вспоминал те немногие эпизоды с ее участием, что сохранились в памяти. Вот она, невообразимо испуганная и вместе с тем несокрушимо решительная, сообщает мне о том, что похищенный ребенок остался на планете. Она думает, что я не смотрю на нее, не подозревая о том, что я прекрасно вижу ее в отражении висящего передо мной рабочего табло. Она волнуется, она откровенно дрожит (а еще эта ее несуразная внешность!), но тут, полагая, что никто не заметит, кидает на меня быстрый внимательный взгляд. Но я замечаю, всего на мгновение ловлю его в отражении, отмечая его внутреннюю уверенность. И это цепляет, позволяя осознать, что это внешне запуганное существо обладает внутренней отвагой, а характером едва ли не сильнее меня. Но тогда это воспринималось просто как факт, сейчас же я запоздало переживаю эмоции той первой встречи.
Встал рано. Иду на завтрак. Можно уже наверняка утверждать, что предателя я выявил. И теперь надо было как-то принять этот факт, попытаться минимизировать нанесенный ведомству ущерб. И тут, совершенно поразив меня своим внешним видом, прямо в меня врезается Оля. В принципе несколькими днями ранее, заставив ее раздеться, я имел возможность убедиться в том, что пусть и излишне стройная, но фигура у нее была вполне женской. Однако именно сейчас, впервые увидев ее в нормальной одежде, подчеркивающей силуэт, обрисовывающей округлости тела, осознал в ней женщину. И удивился тому, что данный факт был для меня значимым.
Я снова ошибся. Очередной роковой просчет. Такого быстрого развития событий я не ожидал, потому не успел в полной мере подготовиться к нападению. Но первым уловил беспокойство системы, предшествующее ее бездействию, и успел приказать всем неймарцам собраться в одном месте, стянув туда же атакующие подразделения корабля. И все, больше ничего. Жизни многих, вверенных мне сотрудников, уберечь не смог. Как не сумел сохранить и Олю. Тогда, в пылу боя, буквально пронзила мысль: он ее забирает! Не думая, на уровне подсознания, уже понимая, что не успеваю, прыгнул в отчаянной попытке перехватить. Не успел. Ее лицо в тот кратчайший миг, когда мы почти соприкоснулись, не было испуганным. Оно было… удивленным. И это мгновение тоже сохранилось в памяти неизгладимым впечатлением.
Так, раз за разом, я не осознавал, что все эти впечатления оседали где-то глубоко в голове, формируя понимание ее истинной натуры. И вчера я снова, стремясь добиться мгновенного согласия, не учел этого глубинного знания о ней. Она была настоящей женщиной: где-то слабой и испуганной, но решительной и несгибаемой, когда дело касалось чего-то принципиально важного для нее, и невообразимо коварной и прагматично-расчетливой в том, чего желала добиться всей душой. Но все это было скрыто под отталкивающей внешностью.
А я? Был глуп и непонятлив, эгоистично самонадеян и, отказываясь замечать очевидное, не желал уступать ни в чем. В результате остался ни с чем! Поэтому, если хочу все изменить, найти ее и доказать, что чего-то стою, пора учиться слышать и Олю. Тем более что она не раз доказывала, что достойна последнего. И учиться находить общий язык с тем, кто дорог ей! Иначе жизнь станет одинокой и бессмысленной, ведь мне не удастся убедить дейрану в искренности своего отношения, заслужить ее прощение.