Нам нельзя
Шрифт:
– Если мы долетим до Сочи, я буду целовать землю, – едва дыша, признаюсь я, все еще дрожа от страха. – Я в прошлом аэрофоб. Кажется, у меня паническая атака, – черт, мой мозг явно утрирует опасность происходящего.
– Может быть, пока поцелуешь меня? – глубоким и низким голосом интересуется синеглазый. – Говорят, от панических атак помогает какой-нибудь стрессовый и отвлекающий фактор.
– Как ты можешь думать о поцелуях в такой момент?
– Это все, о чем я могу думать, когда смотрю на твои губы, – он мягко накрывает мою ладонь на своем предплечье своей, и тысячи игольчатых мурашек резко проникают глубоко мне под кожу. – Ты очень красивая, Саша.
Он правда сказал это?
Я с трудом сглатываю, самолет начинает трясти еще сильнее, хотя, казалось бы, куда еще сильнее? Сильнее только камнем вниз, черт возьми.
– Все хорошо. Мы долетим, – обещает и успокаивает меня Макс, словно маленького ребенка.
– Неужели тебе совсем не страшно?
– Ничуть. По крайней мере, помирать с таким видом не так печально, – отзывается он, но мне уже не до смеха и не до комплиментов.
– Не хочу умирать, – тихо признаюсь я, едва ли не плача. – Успокаивает лишь то, что, в крайнем случае, это произойдет быстро.
– Значит, тебе есть ради чего жить.
– Не уверена. Но еще столько всего не сделано.
– Приступишь к этим делам, как только мы приземлимся. Жизнь одна, и сейчас самое время для того, чтобы не проспать жизнь.
– Отличный план. Обещаешь мне, что приземлимся?
– Обещаю, – и после этих его слов тряска в самолете стихает так же резко, как и началась. Я глубоко выдыхаю, приводя себя в стабильное состояние.
– Ты же знаешь, что от турбулентности не упал еще ни один самолет? Это всего лишь встречные потоки воздуха. Пилоты всегда заранее знают, где и когда они начнутся. Даже еду разносят в то время, когда они минимальны.
– Откуда такие познания?
– Я окончил курсы пилотирования. Хотел стать пилотом. Но потом передумал, потому что увлекся другим делом.
– А почему так? – слово цепляется за слово, и я теряю счет времени, растворяясь в разговоре с Максимом.
В воздухе начинает пахнуть праздничным обедом, а услужливые стюардессы спешат предложить нам шампанское. Максим даже не смотрит на этих красавиц в обтягивающих платьях, все его внимание обращено ко мне. Я невольно ловлю себя на мысли, что Олег всегда пялился и на стюардесс, и на официанток, а в итоге решил не далеко ходить и завел интрижку с ассистенткой.
– Кстати, нас давно не шатает, а ты все еще держишь меня за руку.
– Ох, я совсем забыла. В очередной раз без спроса взломала твои границы, – припоминаю неловкую ситуацию с чемоданом.
– Я не против, чтобы ты нарушала мои границы, но боюсь, это может далеко зайти, – он ловит мою руку и возвращает на свое предплечье.
Наши взгляды вновь встречаются в режиме замедленного времени. Тысячи образов и мыслей пролетают в моей голове. Боже, он же выглядит как грех и соблазн в чистом виде. И почему вселенная вдруг решила подкинуть мне такого соседа? Обычно я сижу с какими-нибудь старичками или дурно пахнущими личностями, и это уже стало моей полетной традицией.
И тут вдруг в канун Нового года система сломалась. Удивительно.
К завершению полета мы успели поболтать, поесть, отметить шампанским отмену самолетокрушения и обсудить планы на Сочи. Максим поехал кататься на сноуборде, что я и так поняла по его багажу и спортивному телу.
К середине полета он снял толстовку, и я смогла в полной мере оценить его накаченные руки, развернутые плечи и крепкие мышцы пресса, проступающие под белой футболкой. Хорош, синеглазый. Чертовски хорош.
К моменту выдачи багажа я прекратила словесно кусать парня и отрицать свое желание флиртовать с ним и даже продолжить общение. К тому же он настоял на том, чтобы подвезти меня прямо до необходимого мне пункта назначения. А я только и рада согласиться.
Стоп. Нужно срочно снять наличные, иначе Олег раньше времени узнает, где я развлекаюсь. Надеюсь, он не будет звонить матери. Хочу, чтобы пока это осталось тайной.
– Тебе точно со мной в одну сторону?
– Тут всем в одну, – Максим закидывает мой багаж в машину, что ждала его на парковке аэропорта.
– А откуда у тебя машина в Сочи? Ты здесь живешь?
– А это секрет, – усмехается парень и открывает мне дверь со стороны пассажирского сидения.
– Мы за последнее время столько пережили, а у тебя от меня секреты.
– Чувствую, у тебя секретов не меньше. Ты за весь полет почти ничего толком о себе не рассказала.
– Ну, тогда я сделаю это при нашей следующей встрече, – окончательно осмелев, обещаю я. Конечно, если она вообще будет.
Во-первых, не факт, что он мне напишет и для него это нечто больше, чем короткий полетный флирт. Во-вторых, мне нужно взвесить все «за» и «против», прежде чем продолжить с ним общение.
Тут и дуре ясно, к чему это может привести – интрижке с горячим молодым красавцем, которая окончательно поставит крест на моем браке.
И вопросом: «Возможно ли простить измену?» буду уже задаваться не только я, но и мой муж.
Новогодние сюрпризы сыплются один за другим. Чувствую себя жонглером на цирковой арене. Только успевай ловить.
Александра Мальцева, ничуть не подурневшая за минувшие семь лет, смотрит на меня с плохо скрываемым интересом, но без намека на узнавание. Я для нее самонадеянный незнакомец, в то время как мне о ней известно пусть не все, но многое. Например, я не знаю, почему она не носит обручальное кольцо, и что заставило ее полететь в канун Нового года к подруге без сопровождения мужа, но точно помню, как соблазнительно она выглядит без верхней одежды.
– Ты к кому-то спешишь? – спрашиваю я, включая обогрев салона. Арендованная тачка промерзла, пока дожидалась меня на стоянке.
– Меня ждут, – коротко отзывается Саша. И я даже знаю, кто ее ждет.
Мама упоминала про девичник, но я пропустил подробности мимо ушей. Мы с парнями тоже обозвали свою вылазку в Сочи мальчишником, но это вовсе не значит, что мы все десять дней отпуска проведем в чисто мужской компании. Вероятность, что уже сегодня в нашем шале заночуют длинноногие лыжницы, довольно высока. А почему нет? Ни один из нас не связан серьезными отношениями. Зачем все усложнять, когда вокруг столько соблазнов?