Нам подниматься первыми
Шрифт:
Не так давно возникло предположение, что Коган во время разведки был смертельно ранен, его доставили в дивизионный госпиталь, где он и умер. Значит, и могилу следует искать где-то в районе бывшего госпиталя, на Шесхарисе. Однако при переносе на городское кладбище праха умерших от ран бойцов останков Когана обнаружить не удалось.
Однажды в редакцию «Новороссийского рабочего», где я тогда работал, зашла Мария Александровна Бочарова — из городского общества
— У меня есть кое-что новое, — сказала она. — Живет на Сухумском шоссе одна пенсионерка, утверждает, что знает, где могила Когана.
С фотоаппаратами и магнитофоном вместе с мальчишками и девчонками из клуба «Шхуна ровесников» мы устремились по указанному адресу.
Сухумское шоссе, 43. Небольшой домик в глубине двора. Здесь живет Елена Ивановна Карпова, комсомолка двадцатых годов. Что она сможет рассказать?
Седая женщина встретила приветливо.
— В последнее время я часто читала в газете о Когане. Никто не знает, где он похоронен. И вдруг вспомнила: да есть же эта могила!
И Елена Ивановна рассказала, что в пятидесятых годах она часто ходила за перевал, чтобы собрать там хворост, и всегда останавливалась у ручья, возле шести могил, отдохнуть.
— Надписи были на фанерных дощечках, прибитых к столбикам. И на одной из них фамилия — Коган. Это я точно помню. А могилы были метрах в двухстах от дивизионного медсанбата.
— Елена Ивановна, а вы нам не сможете показать это место? — спросили мы ее.
— Конечно. Но только когда мы ходили с работниками музея, я точно не смогла определить. Построили дорогу, и я потеряла ориентир. Там вдоль ручья три маленькие поляны, и я немного путаю, на какой из них могилы. Когда вы хотите пойти?
— Завтра, часов в девять.
— Хорошо, буду вас ждать.
С утра моросил дождь, который, видно, разогнал многих наших ребят. А что говорить о Елене Ивановне? Старая, больная женщина. Куда ей идти в такую погоду, подумал я.
Но Елена Ивановна уже надевала плащ.
— Что же вы опаздываете? — упрекнула она нас.
На автобусе доехали до Шесхариса, а оттуда пошли вдоль дороги, ведущей в Грушевую балку. Вот и ущелье Прищелок. За склоном горы сереет бетонная крыша. Там был дивизионный медсанбат 318-й дивизии. А сейчас — овощной склад.
Медленно двинулись по тропе вдоль ручья. У невысокого кустарника несколько больших камней.
— Кажется, здесь… — остановилась Елена Ивановна. — По-моему, это и есть та самая поляна. Пройдем немного вперед. Нет, давайте вернемся. Вот эта. Видите, тропинка карабкается на склон? Это по ней я и ходила. Да, это здесь. Вот там были шесть могил. Третья из них, в сторону гор, Когана.
Началась кропотливая работа. Были отправлены телеграммы в архив Министерства обороны, в Военно-медицинский музей, родным и друзьям павшего поэта.
Надо было документально установить возможность захоронения Когана в данном месте, установить на основании документов и неопровержимых фактов.
Встречи со старожилами ничего не прояснили. Одни помнят эти могилы, другие — нет, третьи уверяют, что останки погибших давно уже перенесены в другое место. Но фамилии бойцов, прах которых был погребен в районе Шесхариса и перенесен на городское кладбище, есть в мемориальной книге захоронений, хранящейся в Новороссийском военкомате. Фамилии Когана там нет…
Тем временем пришли письма.
Одно — из Подольска, из архива Министерства обороны.
«…Техник-интендант 2 ранга Коган Павел Давидович, 1918 г. р., член ВЛКСМ, в 1942 г. проходил службу в должности переводчика 1339 горнострелкового полка, был убит в бою 23.9.1942 в районе горка Сахарная (г. Новороссийск) и похоронен на горке Сахарная.
Основание: опись 383971с, д. 1, л. 3.
Установить другие данные в отношении Когана П. Д. не представляется возможным».
Другое письмо — из Ленинграда, из Военно-медицинского музея: «Мы проверили все, что было возможно. По картотеке раненых и больных П. Д. Коган не значится.
Архивных документов медико-санитарного батальона, который обслуживал 318-ю горнострелковую дивизию, на хранении в архиве нет.
О погибших на поле боя архив военно-медицинских документов каких-либо материалов не имеет».
Ничего положительного не смог сообщить и бывший командир 318-й дивизии полковник Валентин Аполлинарьевич Вруцкий.
Может быть, удастся найти людей, знавших Когана, воевавших рядом с ним, возможно, видевших его в госпитале или хоронивших?
Может, и ты сможешь в этом помочь?
Реет сейчас над Сахарной Головой, над Цемесской бухтой красный флаг. Его поставили юные новороссийцы в память о поэте, комсомольце, солдате Павле Когане.
Десятый год из месяца в месяц, из недели в неделю поднимаются сюда ребята, чтобы сменить алое полотнище! И рядом с новороссийцами — их друзья из самых разных городов страны…
Снова и снова звучат над горным перевалом волнующие слова неумирающей песни романтиков о бригантине, поднимающей паруса, и о людях яростных и непохожих.
Встреча пятая с Дмитрием Шервашидзе
В синем небе над Лабой был сбит самолет абхазского парня Дмитрия Шервашидзе. Задымился, запылал и камнем полетел вниз.
Дмитрий успел выпрыгнуть. Вовремя раскрылся парашют. Приземлился удачно. В степи. Враг далеко. Только бескрайняя степь вокруг.