Наполеон Бонапарт
Шрифт:
Семья была небогата и многодетна, и Карло Буонапарте, стремясь дать сыновьям образование, не отягощая скудный семейный бюджет, отвез двух старших — Жозефа и Наполеона — в декабре 1778 года во Францию. Здесь, не без хлопот, он сумел их определить на казенный кошт.
Второй сын — Наполеон — после кратковременного пребывания в коллеже Отена был помещен на стипендию в Бриеннское военное» училище. Он пробыл в Бриенне пять лет. Как рассказывал позже Бурьенн, учившийся и друживший с ним, Бонапарт обнаружил исключительные способности к математике, оставаясь всегда в этом предмете первым [9] . Он показал отличные успехи по истории, географии и по другим дисциплинам, кроме латыни и немецкого: к языкам у него не было склонности. В 1784 году, в октябре, его перевели в Парижскую военную школу, помещавшуюся тогда, как и ныне, на Марсовом поле.
9
Memoires de
Парижская военная школа справедливо считалась одной из лучших в стране: она не только занимала великолепное здание, но и располагала знающими, опытными преподавателями. Юный воспитанник училища, проявив рвение к наукам, заслужил лестные отзывы почти всех своих преподавателей. Он специализировался в области артиллерии; год спустя успешно сдал экзамены и в 1785 году был выпущен из училища в звании младшего лейтенанта и направлен в полк, расположенный в Балансе, неподалеку от Лиона. Здесь, в артиллерийской части, началась гарнизонная служба младшего лейтенанта Буонапарте.
Еще находясь в военной школе, он испытал первое потрясение: в феврале 1785 года, не дожив до сорока лет, умер его отец. То было не только внезапно обрушившееся горе — на плечи юного артиллерийского офицера легли заботы о матери, оставшейся с малолетними детьми почти без средств. Он стремится прийти ей на помощь и, прослужив десять месяцев в Балансе, выхлопотал себе отпуск на родину. В сентябре 1786 года Наполеон Буонапарте вновь переступил порог отчего дома в Аяччо, в котором не был более семи лет.
Жозеф, его старший брат, писал, что этот приезд «был великим счастьем для матери» [10] . Он был, несомненно, счастьем и для вернувшегося под родной кров Наполеона. В Бриенне, в Париже, в Балансе он столько думал о земле своих предков, о стране своего детства: он жил в ту пору мечтами о счастье, о величии Корсики. Он пробыл на родине до октября 1787 года.
По делам матери, принимаемым близко к сердцу, — давние тяжбы, не получавшие должного разрешения, — ему пришлось осенью 1787 года поехать в Париж. С октября по декабрь 1787 года он провел в хлопотах в столице королевства; в январе 1788 года он снова возвращается в Аяччо и просит военное начальство продлить ему отпуск. Наполеон получает разрешение; новые семейные заботы удерживают его еще на пять месяцев в родном доме; он сумел вернуться в свою воинскую часть, переместившуюся за это время в Оксонн, в Бургундию, лишь в июне 1788 года [11] .
10
Roi Joseph. Memoires et correspondance politique… publies par A. du Casse, t. I. Paris, 1853, p. 32.
11
Этот период жизни Бонапарта лучше всего освещен в работах: De Coslon. Biographie des premieres annees de Napoleon, t. I–II. Paris — Valense, 1840; A. Chuquct. La jeunesse de Napoleon, t. I–III. Paris, 1897–1899; Georges-Roux. Monsieur de Buonaparte. Paris, 1964; J. Codcchot. La jeunesse de Bonaparte. — «Napoleon ct I'empire» sous la direction de Jean Mistier (далее — Mistier), t. I. Paris, 1968.
Год спустя, 14 июля 1789 года, взятием Бастилии началась Великая французская революция.
Таков был в самом сжатом изложении внешний ход событий жизни Наполеона Бонапарта ко времени, когда ему минуло двадцать лет.
***
Но чем он жил, о чем думал, о чем мечтал этот безвестный молодой офицер в богом забытом городке Оксонне? — повторим мы вопрос. На что он надеялся? На что рассчитывал бедный лейтенант без роду, без племени, корсиканец с оливковым цветом лица, выговаривавший слова с нефранцузским произношением, пришелец без связей, без знакомств, без денег, прозябавший в самом младшем офицерском звании в никому неведомой, глухой гарнизонной части?
О! Дерзновенные мечты, грандиозные замыслы теснились под низкими сводами убогого жилища юного лейтенанта артиллерии.
Его видели в Оксонне исправно выполняющим все служебные обязанности; он был ревностным офицером, прекрасно знавшим свое дело, в особенности тайны артиллерийского искусства. Его познания в этой области настолько превосходили знания многих товарищей по полку, что этого не могли не заметить [12] .
И все-таки разве служба, даже исправно выполняемая, поглощала все время, все мысли, все желания?
12
Начальник артиллерийской школы в Оксонне, которому подчинялась и артиллерийская часть гарнизона, барон Жан-Пьер дю Тейль сумел заметить способности Бонапарта и в 1788 году назначил его, единственного из младших лейтенантов, членом специальной комиссии, на которую было возложено выяснить лучшие способы бомбометания (A. Chuquet. La jeunesse de Napoleon, t.I, p. 348–360; Coslon. Op. cit., t.I, p. 126–129).
Образ жизни младшего лейтенанта артиллерийского полка был крайне прост и беден событиями. В Балансе он посещал, наверное, не чаще одного-двух раз в день трактир «Три голубя»; его трапеза была более чем скромна: стакан молока, кусок хлеба — несколько су на питание, не более того. Такую же полуголодную жизнь он вел в Оксонне. Он отказывал себе во всем: со времени отрочества бедность шла за ним по пятам.
Буонапарте жил нелюдимым отшельником; еще в Бриенне и Париже, а затем в Балансе и Оксонне он чурался сверстников — молодых дворянчиков, привыкших беззаботно сорить деньгами и ищущих развлечений. Ему было с ними не по пути, то были люди из иного мира — что могло быть у них общего? Впрочем, этот неприветливый корсиканский отрок как-то незаметно сумел поставить себя так, что заставил смолкнуть насмешников, искавших мишени для издевки. Его, видимо, даже немного побаивались или предпочитали обходить стороной. Хотя Наполеон был невысок ростом и не отличался большой физической силой, он умел показывать зубы, и от него отходили. Он и преподавателей заставлял считаться с собой. Еще в Бриеннском училище, когда ему было одиннадцать лет, в ответ на сердитое восклицание преподавателя: «Кто вы такой!» — он с важностью и достоинством ответил: «Я человек» [13] .
13
Coslon. Op. cit., t. I, p. 30.
То, что ему пришлось с отроческих лет жить вне семьи, в мире чуждом и, может быть, враждебном, не могло пройти бесследно. Вдали от родного очага, в казармах французских военных училищ юный Буонапарте чувствовал себя изгоем, представителем побежденного народа. Напомним, что Корсика, в 1755 году сбросившая под руководством Паоли власть генуэзцев, после четырнадцати лет свободы и независимости в 1769 году была вновь завоевана, на сей раз французами. Буонапарте был корсиканец, волей судьбы вынужденный жить среди победителей — французов. Его подпись под письмами тех лет — Наполеоне или даже Наполионе ди Буонапарте [14] — с ее подчеркнуто корсиканской транскрипцией была своеобразной манифестацией патриотических чувств, связывавших его с родиной.
14
Fr. Masson et G. Biagi. Op. cit., t. I, p. 141–144; «Nouvelle Corse»; «Lcttres sur la Corse a M. I'abbe Raynal»; «Lettre a Matteo Buttafuoco», — Ibid., t. II, p. 75–83, 127–179, 180–194.
Человек реалистического мышления, он сознавал неравенство сил сторон. Могли ли Корсика, небольшой, затерянный в Средиземном море остров, противостоять могущественному Французскому королевству? Он не создавал на этот счет иллюзий и все-таки был полон веры в силы маленького народа и чувствовал себя связанным с ним кровными узами. В 1786 году, шестнадцати лет от роду, он пишет восторженное сочинение в защиту корсиканского народа. Позже он усиленно занимается изучением истории Корсики, штудирует десятки книг, посвященных ее прошлому, набрасывает обобщающий очерк истории Корсики. Наполеон идеализирует вождя корсиканских патриотов Паоли, наделяет его всеми достоинствами, защищает с горячностью в спорах. Корсика, будущность маленького народа, побежденного в неравной борьбе, волновали воображение юного офицера.
Впрочем, корсиканская трагедия была лишь одной из многих: темных страниц этой трудной книги бытия. Мир был несовершенен, более того — он был плох. Время суровой и мужественной добродетели римлян осталось позади. В этом обществе испорченных нравов, поправшем естественные законы человека, нет почвы для гражданской добродетели — так думал молодой корсиканский патриот.
Этот необщительный офицер сторонился товарищей по полку не только потому, что в карманах его потертого мундира не было серебра для кутежей и пирушек. Он чувствовал себя бесконечно далеким от них; в их шумном обществе он продолжал ощущать свое одиночество.