Наполеон, или Миф о «спасителе»
Шрифт:
Первая встреча Сиейеса и Бонапарта произошла 23 октября и закончилась безрезультатно. Вероятно, бывшего аббата настораживало якобинское прошлое генерала, которому он охотнее предпочел бы Моро, несмотря на приписываемые последнему симпатии к монархизму. Решающая встреча состоялась 1-го, а может, 6 ноября. В сущности, у Сиейеса не было выбора. Легальный пересмотр конституции исключался: внесение изменений в статьи требовало сложной процедуры и допускалось не ранее чем через девять лет после ее принятия. Следовательно, предстояло прибегнуть к силе, то есть к очередному государственному перевороту. Сиейес представлял себе ход событий следующим образом: создание вакуума исполнительной власти повлечет за собой, как и в 1792 году, падение законодательного корпуса. Для
Создать вакуум исполнительной власти не составит труда: Сиейес покинет Директорию вместе со своим прихвостнем Роже Дюко. Останется подкупить кого-нибудь третьего, того же Барраса, и дело в шляпе. Следовало, правда, опасаться якобинской оппозиции в Совете пятисот. Учитывая это, под предлогом недопущения готовящегося заговора надо будет вывезти палаты собрания из Парижа, чтобы лишить их возможной поддержки рабочих предместий.
В ходе предварительных обсуждений финансовая олигархия, за исключением Перего, проявила сдержанность, поставщик Итальянской армии Колло изъявил готовность предоставить субсидию в несколько миллионов франков для проведения запланированной акции.
Бонапарт вступил в игру не позднее 6 ноября. Похоже, он выторговал себе должность временного консула, а в придачу — право присматривать за составлением новой Конституции, которая будет передана на одобрение палатам собрания. Эти уступки Сиейеса тем более важны, что планируется своего рода парламентский переворот, в ходе которого военным отводится роль массовки. Впрочем, государственный переворот — неподходящее определение, ибо все произойдет почти легально. Главное — не попирать закон, непререкаемое завоевание Революции. Ведь, если верить газетам, двусмысленная позиция Бонапарта грозит обернуться для него ощутимым падением популярности.
Поначалу намеченная Сиейесом операция развивается по плану. В ночь на 9 ноября (18 брюмера) войска занимают исходные позиции, в типографию Демонвиля поступают тексты прокламаций, членам Совета старейшин рассылаются повестки. По конституции именно этому Совету предстоит опреде-лить место заседания законодательного корпуса. Кроме того, в нем, чего нельзя сказать о Совете пятисот, сформировалась поддерживающая Сиейеса влиятельная фракция.
9 ноября (18 брюмера), в половине восьмого утра, члены совета съезжаются в Тюильри. Полусонные старейшины, заинтригованные странными перемещениями войск, узнают от одного из своих коллег, Корне, депутата от департамента Луаре, что Республика в опасности. Их растерянность перерастает в смятение после краткой, но исполненной патетики речи Лор-рена Ренье. Он рекомендует им покинуть Париж и перебраться в пригород, ну хотя бы в замок Сен-Клу. «Там, вдали от непредвиденных посягательств на вашу безопасность, вы сможете в покое и комфорте поразмыслить над тем, как устранить угрозу, а также исключить возможность ее возникновения в будущем».
Вотируется декрет:
Статья 1. Законодательный корпус переезжает в коммуну Сен-Клу. Оба совета будут заседать в двух крыльях дворца.
Статья 2. Переезд назначается на завтра, 19 брюмера, на 12 часов дня. Деятельность обоих советов, равно как и прения за пределами дворца и до указанного срока запрещаются.
Статья 3. Выполнение настоящего декрета поручить генералу Бонапарту, на него возлагается также осуществление всех необходимых мер по обеспечению безопасности народного представительства.
Статья 4. Вызвать генерала Бонапарта на заседание Совета для вручения ему копии декрета и принесения присяги.
Половина девятого. Бонапарту сообщают о принятом декрете. Не мешкая он садится верхом на лошадь и в сопровождении пышного эскорта офицеров
Спустившись в сад Тюильри, Бонапарт замечает Ботто, секретаря Барраса, увлекает его за собой к окружившим дворец войскам и в их присутствии набрасывается на него с упреками: «Какой я оставил вам Францию, и какой я нашел ее? Я оставил вас в мире, а нашел войну! Я оставил вам победу, а неприятель перешел наши границы! Я оставил вам полные арсеналы и не нашел в них ни одного ружья. Я оставил вам итальянские миллионы, а вижу грабительские законы и нищету! Такое положение нетерпимо. За какие-нибудь три месяца оно приведет нас к деспотизму. Мы же хотим Республики, Республики, основанной на равенстве, морали, гражданских свободах и политической терпимости. При хорошей администрации все забудут о кружках заговорщиков, в которых вынуждены были участвовать, чтобы сохранить за собой право оставаться французами. Пора наконец облечь защитников отечества давно уже заслуженным ими доверием! Послушать иных заговорщиков, так все мы — враги Республики, мы, отстоявшие ее своим мужеством и ратным трудом! Нет больших патриотов, чем храбрецы, искалеченные в сражениях за Республику!»
Этот выпад, не предусмотренный планами заговорщиков, преследовал конкретную цель: пробудить энтузиазм в солдатах, действительные настроения которых Бонапарту пока еще неизвестны, и дискредитировать в их глазах не только Директорию, но и якобинцев (намеком на антинародные грабительские законы). Бонапарт одерживает полную победу. Солдаты восторженно приветствуют своего генерала. Словом, армия продемонстрировала готовность смести гражданскую власть. Бонапарт, подумывающий, наверное, о грядущем столкновении с Сиейесом, убеждается, что может рассчитывать на поддержку войск, дислоцированных в Париже.
Одиннадцать часов. Весть о декрете, вотированном Советом старейшин, доходит до Совета пятисот. Раздаются протесты, однако никто не возражает против переезда в Сен-Клу: это выглядело бы бунтом.
Остается создать вакуум исполнительной власти. Сиейес и Роже Дюко мгновенно слагают с себя полномочия. А Баррас? Талейран, сопровождаемый Брюи, должен добиться его отставки. Он отправляется в Люксембургский дворец, где застает директора за трапезой. За столом, рассчитанным на тридцать обедающих, восседает лишь один приглашенный: финансист Уврар. Баррас все понял. Он рассеянно внимает Талейрану, открывает окно, видит вооруженных солдат и капитулирует, составляя записку, в которой объявляет, что «с радостью возвращается в ряды простых граждан». Талейран лобызает ему руки, уверяя, что Баррас в очередной раз спасает Республику и, по слухам, оставляет при себе миллионы, полученные от Бонапарта для подкупа его бывшего покровителя.
Баррас удаляется в Гросбуа. Заговорщикам кажется, что устранение грозного соперника подтверждает верность их плана. Мулен и Гойе, два отказавшихся сложить полномочия директора, подвергаются домашнему аресту в Люксембургском дворце под надзором генерала Моро. Директория прекратила свое существование.
Ночь спустилась над безмолвным Парижем, который, похоже, абсолютно равнодушен к происходящему. Первый раунд выигран. Рассказывают, что Бонапарт, отходя ко сну, бросил своему секретарю: «Сегодня был неплохой день, посмотрим, каким будет завтрашний».