Направленный взрыв
Шрифт:
Тьфу, вот привязалось!
К чему читать, ведь снова не пойму я…Да, снова не пойму я, как мне действовать наверняка, как не допустить ни малейшей ошибки. Хватит ошибок! Единственная ошибочка может стоить Бог знает чего. Потери памяти до скончания века, это уж однозначно! Кто меня найдет здесь…
Но моя маленькая ошибочка может стоить
А я лежу и злюсь на самого себя, солнечное сплетение пульсирует и стучит, стучит в позвоночник…
Нет, кажется, это не солнечное сплетение. Это стучит двигатель, причем не грузовика, легковушки. Там, за окном, во дворе «санатория».
Странно, определенно это звук не того грузовика, который привозил продукты на прошлой неделе. «Волга» или «уазик»?
Я напряг слух. Кажется, из машины кто-то вышел, вроде бы хлопнула дверца. Все стихло… Это Кузьмин приехал на своей машине, у него единственного своя белая «волжанка»… Прикатил из города Смоленска, из райцентра? Привез химические препараты для своей колдовской лаборатории? Да черт с ним! Пусть его лешие заберут, мне надо постараться уснуть…
Дай зажгу свечу… К чему читать, ведь снова…А если это за мной, по мою душу? Кто? Слава Грязнов?! Как же, жди, Турецкий, — Меркулова, Славу…
Я сомкнул веки. И опять где-то в голове навязчивый белый-белый свет. Свет надежды? Он даже, кажется, усилился, он светит где-то внутри меня, в моем мозгу, в сердце… Хватит разбираться и гадать, так недолго действительно без крыши остаться. Все, спать! Спать…
В бесшумно раскрывшиеся, недавно смазанные по случаю приезда высокого гостя ворота, отделявшие монастырские стены психзоны от остального спящего мира, въехала черная «Волга».
Во дворе быстро шагал навстречу машине Кузьмин. Он открыл дверцу, и из «Волги» стал вылезать генерал-майор Ваганов собственной персоной. Он обменялся с Кузьминым коротким рукопожатием, и они направились на второй этаж, в кабинет Кузьмина.
Расположившись в мягком кресле, Ваганов подышал на чуть замерзшие кончики пальцев и спросил:
— Ну как, Федор Устимович, как твои новые подопечные? Надеюсь, цветут и пахнут?
— Да все, тьфу-тьфу, вроде бы получается. Сейчас я кофе… — начал суетиться у столика, стоявшего рядом с холодильником, Кузьмин.
— Не надо. Ты извини, что ночью не даю тебе спать. Я прямо с самолета, только что из Вюнсдорфа — и прямиком к тебе…
— Понимаю. Может быть, немного виски, «Белой лошадки»?
— Не помешает с дороги, — согласился Ваганов.
Кузьмин стал вытаскивать из холодильника деликатесы: икру, балык, консервированный заливной язык, вазочку с шоколадными конфетами, замерзшие ломтики хлеба, лежащие на тарелке, покрытой прозрачной пластмассовой крышкой…
Они выпили немного из маленьких серебряных холодных стопочек, которые, как и все съестные припасы, тоже мерзли в холодильнике, и Кузьмин, не дожидаясь вопросов, начал первый:
— Этот следователь в норме. Ничего не помнит, агрессивность, по моим предположениям, нормальная, я хотел сказать, у него слабый тип нервной системы, так что пока полнейший порядок. Собирался на меня с голыми руками наброситься, да санитары не дали, — улыбался самодовольной улыбкой Федор Устимович. — Вот только я беспокоюсь немного… — Ваганов поднял брови вверх. — Беспокоюсь, как бы он не перепутал клиента и не набросился на первого встречного…
— Почему ты думаешь, что он может перепутать? — нахмурился Ваганов. — И что ты предлагаешь, не совсем понимаю.
— Может быть, повесить портрет Медведя в его камере? Ну и, естественно, когда буду делать инъекции и окончательное программирование, перед его глазами должен находиться не я, а опять же портрет или лучше видеоэкран с Медведем. Может быть, Кошкину стоит провести несколько сеансов гипноза, он мастер своего дела…
— Не надо усердствовать, только в крайнем случае прибегаем к гипнозу, — недовольно ответил генерал. — Уверен, парень не ошибется. Главное, чтобы не терял рассудок, а за это уже ты отвечаешь. Тут важно, чтобы он осторожно, как следователь-профессионал, шел к выполнению поставленной задачи.
— А вдруг возникнут какие-то подозрения: в прокуратуре, в «Белом доме», Кремле?.. Все это рискованно…
— Я бы так не сказал. Если возникнут подозрения, то наш герой самоликвидируется, — усмехнулся Ваганов и поднял стопку с недопитым виски. — За начало подготовки…
Они чокнулись, понемногу отпили.
— Ликвидируется каким образом? Традиционным? — чуть поморщившись после выпитого, спросил Кузьмин.
— Давно испытанным методом. В случае какой-нибудь фантастической неудачи люди, которые будут наблюдать за героем, пошлют соответствующий радиосигнал, сработает устройство, вот и все. Героя нет.
— Ну это вам, военным, виднее.
— Действительно, — кивнул Ваганов. Поставив стопку, он резко поднялся. — Жажду! Жажду и предвкушаю! Пошли к нему, мне не терпится увидеть моего героя!..
Я услышал чьи-то голоса в коридоре, затем звук открываемой двери. Но не стал подниматься, а притворился спящим, натянув одеяло на нос. В мою «одноместную палату» вошли двое или даже трое.
— Извините, что разбудили, — услышал я голос Кузьмина. — Вы спите, Сергей Сергеевич?
Я открыл глаза, сощурился от неяркого света и на несколько секунд перестал дышать.
В моей камере находился Кузьмин в белом халате, а рядом с ним стоял не кто-нибудь, а генерал-майор Ваганов. Оба улыбались мне. Ваганов широко и чрезвычайно добродушно, а Кузьмин краешками губ.
— Дай халат, что ли, — обратился Ваганов к главврачу, — к пациенту пришли все-таки, нужно соблюдать правила приличия… — Он сделал паузу и добавил: — Нашей игры.
Ваганов сам стащил с Кузьмина халат и накинул его себе на плечи, подходя к моей кровати.