Направленный взрыв
Шрифт:
Холодные капли пота выступили на лбу Феди Полетаева. Он одернул куртку Королева и хриплым голосом спросил:
— Что с тобой было?
— Не знаю, — дернул плечом Королев. — Наверное, зарезали. Внутри все горит…
— У тебя воспалительный процесс?
— Не знаю, — равнодушно протянул Королев.
— А что случилось с этим Васиным, которого в отдельной камере содержат? Когда у него память отшибло?
— Не знаю. Это они… Ваганов отшиб. Уверен…
— Ясно, — протянул
— Я пропишу тебе антибиотики, все будет в порядке. Мы с тобой еще на рыбалку съездим. Ты любишь подледный лов?
— Нет.
— А что любишь?
— Россию люблю… Я был в Америке, в Европе, везде был. Все время хотел сюда, вот и оказался… Ты ничего не сделаешь, он тебя уничтожит… Не суйся не в свое дело, — с трудом проговорил Королев.
— Ну это мы еще посмотрим, кто кого уничтожит. А кто меня может уничтожить, по твоему мнению?
— Генерал. Он мне сделал новые документы, но я… я пошел против него… Не совершай моей ошибки и не мешай мне мыть посуду… — Королев долго выговаривал слова, наконец, вышептав по отдельности чуть ли не каждую букву, которая давалась ему с большим трудом, вновь опустил руку в таз с грязной водой и стал вылавливать очередную тарелку.
Полетаев осторожно похлопал Королева по плечу и, не обращая внимания, что идет по лужам, вышел из посудомоечной.
Полетаев понял, что испуган, мышцы его живота рефлекторно мелко дрожали, в груди был страх, который рос с каждой минутой.
Полетаев знал, что этот Комиссар, Юрий Королев, совсем не хотел его пугать. Он всего лишь предупредил, что с этим генералом, а следовательно, и с главврачом Кузьминым, который подчиненный и друг Ваганова, — шутки плохи.
Федя Полетаев понимал: он затеял неравную борьбу. Но также он понимал, что отступать не может. Если уж идти, то до конца!..
«Любопытство губит мышей», — вспомнил английскую поговорку Федя Полетаев.
«Но я не мышь, и я начинаю действовать вовсе не из любопытства, а ради справедливости! Так надо перебороть зародившийся страх, — думал он, — и нам не страшен этот серый кот, генерал-майор Ваганов! В стране генерал-майоров наверное не одна сотня наберется, вот если бы он был генерал армии или хотя бы генерал-полковник, тогда другое дело».
И Полетаев замурлыкал едва слышно себе под нос: «Нам не страшен серый волк, генерал, серый волк. Серый волк — зубами щелк… Но мы еще посмотрим, кто кого!..» — фальшиво напевал Федя Полетаев, и от этой импровизированной песенки страха — как не бывало.
8. Не забыть себя до завтра
Федор Полетаев ждал случая, и случай не заставил ждать слишком долго.
Федор разработал план действий и все подготовил к его осуществлению.
Труда не составило достать медицинскую бутылку с плотно притертой пробкой. На машинке, стоявшей в ординаторской, он напечатал: «№ 9» и кусочек бумаги с этим номером приклеил на бутылку. Внутрь он налил дистиллированную воду, чуть разбавив ее, для того чтобы появилась чуть мутноватая окраска, пенициллином.
Договорился с Любашей, с которой он был близок в прошлом году и которая теперь вышла замуж за деревенского парня, — но после замужества Любаша по-прежнему работала медсестрой, — что она сделает, как только он ей скажет, то, о чем они договорились…
Дома он выписал из справочников и учебников по психиатрии первые попавшиеся сведения, связанные с потерей памяти, сложил листочки в солидную пластиковую папку и стал ждать.
Кузьмин позвонил ему в тот же день вечером домой и попросил зайти к нему, не в кабинет в зоне, а домой. На что Полетаев категорически отказался, объяснив, что сейчас не в состоянии.
— Я так и думал, Федор. Ты что, совсем уже в руках себя не можешь держать? — недовольно говорил в трубку главврач Кузьмин.
— М-могу, — заплетающимся языком ответил Федя.
— Ну тогда завтра, Федор, жду тебя в своем кабинете. — И Кузьмин бросил трубку.
Как раз этого Федор Полетаев и добивался.
На следующий день он был в кабинете Кузьмина.
Федор Устимович, когда Федор-добрый вошел, тут же недовольно нахмурился и предложил присесть.
Федя Полетаев присел и, чтобы не молчать, принялся икать, прикрывая рот ладонью.
— Я совсем не понимаю, Федор Иванович, что с вами в последнее время происходит. Вам надоело у нас работать? Я могу заменить вас другим врачом. У нас неплохая зарплата, выпускники мединститута с радостью поедут к нам.
— Очень хорошо, только не надо меня увольнять, дорогой мой Кузя… — Полетаев снова демонстративно икнул и виновато улыбнулся. — Лучше дай опохмелиться, Федор Устимович. Не будь жмотом.
— Это форменное безобразие, Полетаев, — сокрушенно вздохнул Кузьмин.
— Согласен. Я больше не буду, честное слово. Только дай сейчас немного. Я знаю, у тебя в сейфе всегда припасено…
— У тебя что, и спирт ворованный, и деньги — все кончилось?
— Угу. Все.
Полетаев положил на стол папку со своими записями, другой рукой придерживая спрятанную в кармане белого халата бутылочку с жидкостью.
— Федор Устимович, сейчас опохмелимся, и я, честное слово, — завязал! Вот, я уже над кандидатской начал работать, — пододвинул он Кузьмину папку с бумагами.