Напролом
Шрифт:
— Хорошо еще, что эти ребятишки до твоей тачки не добрались.
Тут раскрыла рот девица:
— А чего ты так переживаешь? Тачка у тебя не ахти какая. Так, средней паршивости.
В салоне повисла тишина. Сергей, опешив от такой наглости и забыв, что он за рулем, повернулся назад. Девица в это время, не обращая внимания на поедавших ее глазами мужиков, поправляла прическу.
— Включи верхний фонарь, дорогой! Мне надо себя в порядок привести.
Она раскрыла сумочку и вытащила оттуда черную, с серебряными блестками косметичку.
— А ты, красавица, кто такая будешь? Блондинка раздраженно ответила:
— Ты всегда таким способом с девушками знакомишься?
— Каким «таким»?
— Наглым! И вообще, я же попросила: свет включите!
— Слушай, дорогуша… — повысил голос Стас, но она его прервала:
— Меня Мариной зовут. Можно без отчества.
— Спасибо, — язвительно поблагодарил ее Стас.
— Пожалуйста. Так как насчет света? Или вы глуховаты малость?
Тут машину на повороте занесло, и Стас невольно прижался к Марине. Он почувствовал, что девчонку, как бы она ни хорохорилась, колотил озноб. Возможно, ее наглость была следствием нервного срыва. Стас вспомнил, как мочалил ее чернявый верзила. Решив наладить контакт, он примирительно спросил:
— Так ты говоришь, тебя Мариной зовут? Красивое имя.
— Знаю.
— А кто этот чернявый бугай был? Который ударил тебя?
Тут Марина разродилась такими матюгами, которых бы постеснялся и пьяный мент.
Облегчив душу, стала рассказывать:
— Жора Диван. Думает, что это я у него баксы свистнула. А я их и в глаза не видела! Придурок!
— А Глист тут с какого боку?
— Так этот козел меня ему и подсеял!
Стас начал смутно догадываться об истинной подоплеке этого дела. И поскольку Марина никак не производила впечатления тургеневской девушки, спросил напрямик:
— Глист твой сутенер?
— Ну. Был. Теперь я к этому импотенту и на пушечный выстрел не подойду! В гробу я таких видала!
— А ты, стало быть… э… Как бы поделикатнее выразиться… Путана, да?
Тут Марина повернулась к Стасу и внимательно вгляделась в его лицо. Потом пожала плечами:» — Нет, красавчик, хоть убей, никак не могу тебя вспомнить! Мы где встречались? Ты из клиентов? Да нет, я бы такого запомнила. Так где же мы встречались?
— Мы с тобой ранее вообще не виделись. Я бы тоже тебя запомнил.
— Точно? — все еще сомневалась она.
— Уверен.
Девица на секунду задумалась. Недоверчиво спросила:
— А чего ты тогда влез? Если меня совсем не знаешь?
— Ну, смотрю: бык какой-то девушку избивает… А что, я, по-твоему, должен был пройти мимо?
— А-а, так ты у нас из породы джентльменов. Не англичанин, случайно?
Ее сарказм его задел.
— Да нет, я русский. А породистыми только собаки бывают. И лошади.
Она достала платочек и стала вытирать лицо.
— А я-то думала, что дураки уже совсем перевелись на свете. Да ты знаешь, что Диван тебе этого не простит? Он недавно с зоны откинулся, постоянно с пером ходит!
— Да ты что? — с притворным испугом воскликнул Стас. — С настоящим?
— Дурак, — устало повторила Марина и отвернулась к окну.
Молчавший во время этого диалога Серега напомнил о себе:
— Стас, куда ехать? Тебя домой подбросить?
— Да. Хотя… Давай сначала нашу попутчицу подвезем. Тебе куда?
От этого вопроса девушка вздрогнула. Заерзала на своем месте и неуверенно ответила:
— Мне нельзя сейчас домой. Диван с Глистом первым делом туда помчатся! Вы что! Мне нельзя туда!
— Значит, тут вылезай. — Серега начал тормозить.
— Ты что делаешь? — Девица начала испуганно озираться. — где это ты меня высадить хочешь?
Машина остановилась. Серега потянулся назад и открыл дверцу.
— Прошу!
— Да вы чего, мужики? — запричитала Марина. С нее разом слетел весь ее напускной гонор, — Ночь же на улице! А мне к Таньке на другой конец города топать!
— Куда именно? — рявкнул потерявший терпение Серега.
Девушка всхлипнула. Казалось, она вот-вот разрыдается.
— На Советскую. На самый верх…
— Ну что, Стас, подбросим?
Решив немного подразнить взбалмошную девчонку, Стас сделал вид, что засомневался:
— Даже не знаю… Вообще-то туда минут сорок ехать.
— Да нельзя мне сейчас по улицам одной шастать! — плача, выкрикнула Марина. — Найдут — прирежут!
Стас был в замешательстве. Не выбрасывать же ее из салона силой? Но и трепаться уже порядком надоело. Он так устал, что даже разговаривать мог с трудом. Веки сами собой слипались, и лишь тупая ноющая боль в правом бедре мешала задремать прямо на сиденье. Кто-то его в драке, видать, ножичком тяпнул. Рана наверняка не очень глубокая, но все же смазать чем-ни- будь обеззараживающим не помешает.
— Ладно! — громко сказал он. — Серега, давай к моему дому.
— А она?
— У меня до утра пересидит. Стерва она, конечно, порядочная, но не бросать же ее здесь.
— Как знаешь, — буркнул Серега и стал заводить мотор. Марина молчала, вероятно обдумывая, подходит ли ей это предложение или нет. Стас категорично заявил:
— Только смотри, как только пойдет первый троллейбус, ты сразу уматываешь. Договорились? Марина не ответила, только презрительно фыркнула. Похоже, когда непосредственная опасность быть высаженной посреди ночных трущоб миновала, к ней снова вернулось ее привычное нахальство.
Оставшуюся часть пути проехали молча, только Серега приглушенно ругался. Наверное, вспоминал недавнюю драку. Вскоре «опель» подъехал к шестнадцатиэтажке.
Разглядев уносившуюся в звездное небо высотку, Марина уважительно вздохнула:
— Крутой домик. Так ты здесь живешь?
— Живу, — открывая дверцу, ответил Стас. — Ну, Серега, бывай. С утра созвонимся…
– Пока, шеф! Я бы завтра до ужина из постели не вылезал. Башка гудит, как колокол. Этот толстый ублюдок…