Напряжение
Шрифт:
Появились силы думать. В первую очередь попытался потратить избыток, застрявший в теле, обратившись к своему дару. Дар пришел на службу, но не забрал ни грана боли — нечто, что мучило тело, было чужим и не годилось для использования.
Не знаю, сколько лежал — сначала разглядывая желто — черную травинку перед глазами, а потом безоблачное небо. Уже зашумели машины на трассе, посчитав дорогу безопасной вновь, а я терпеливо дожидался, когда переизбыток силы даст мне возможность подняться на ноги. Рядом терпеливо ждал Федор, то и дело предлагая то бинты и
— Мне нужно время, — отвечал я ему.
Только и его не было.
— Там наш автобус! — Воскликнул Федор.
— Значит, время подниматься, — отжал я свое тело от земли и осторожно встал, стараясь до последнего не отпускать ладони от земли.
И действительно, мимо, переваливаясь по изрезанному асфальту, прошла колонна знакомых Икарусов, с княжеским гербом у номера, аккуратно объехав брошенные на трассе джипы. Мне бы еще полежать, но мы обязаны быть вовремя, вместе со всеми. Так даже лучше, чем приехать первыми — не станем единственным источником новостей.
— Помочь? — Переживая, спросил брат.
— Я сам, — мотнув головой, скинул тапки и поднялся.
А что, вполне терпимо — теперь внутренне напряжение, судорогой сводящее тело, уходило сквозь пятки.
— Поехали, — подмигнул я брату и пошел к машине.
От моего прикосновения джип возмущенно закричал сигнализацией и заморгал фарами.
— Приехали, — тоскливо констатировал я, глядя на свою руку.
— И что делать? — Поднял на меня взгляд Федор.
— Ты поведешь. — Почесав затылок, пришел я к единственному решению.
— А мне разве можно? — Недоверчиво уточнил брат.
Я снял с рубашки свою бабочку и перекинул ему в руки.
— Надень, с ней все можно.
На алый лепесток ткани посмотрели, как на нечто волшебное, и тут же нацепили на воротник.
— Ты водить-то умеешь? — Спохватился я.
— Конечно, — поправляя бабочку, солидно, совсем другим голосом ответил Федор. — Это же моя машина.
Общими усилиями устроили мне место из резиновых ковриков — кожаное кресло тлело от моего прикосновения. И рубашка с шортами тоже тлели, но тут ничего не поделать — резиновых костюмов не было. Зато нашлась лампочка! Не в плане одежды, но через нее тоже можно было сбрасывать избыток силы — потихоньку, тускловатым желтым светом. Притронешься рукой — будто ветер подул, коснешься языком — словно холодного кваса выпил. Блаженство!
— Помощь не нужна? — Участливо спросили из приоткрытого окна притормозившей рядом машины.
— Нет, — опустив тонированные стекла, снизу вверх пискнул Федор.
Я приветливо мигнул лампочкой.
— Уй, е! — Дал по газам мужчина.
— Это он чего? — Повернулся ко мне брат.
— В мире полно странных людей, — вынув лампочку изо рта, поучительно поведал я. — Поехали.
С колонной нам очень повезло. Во — первых, они точно знали дорогу, и нам не пришлось плутать по старому, оттого очень запутанному городку. Во — вторых, Федору было удобно ориентироваться по верхнему краю кузова последнего автобуса — так не нужно было вытягивать
Правда, внутрь вокзала нас не пустили, грозным жестом регулировщика указав на знак 'общественный транспорт', так что пришлось выруливать на забитую парковку и кое-как пристраиваться возле ограды. Федор даже почти не поцарапал нам бампер, но вроде бетонная стена обиделась не сильно и с молчаливым укором приняла извинения, брошенные на бегу — мы опаздывали. А поскольку ноги у меня длиннее, а Федору с высоты явно больше видно, то бежали в два яруса, каждый занимаясь своим делом — я расталкивал плотную толпу людей, а Федор подсказывал, в какую сторону мне рациональней работать локтями.
— Может, позвоним? — Заметив третий раз один и тот же киоск, спросил я небо.
— Точно! — На фоне неба появилась воодушевлённая физиономия брата.
Федор выудил телефон из шорт и деловито набрал номер, некоторое время послушал ту сторону и жестом военачальника указал на север.
— Туда!
— А почему туда? — Резонно уточнил, не отметив в том направлении ни одной надежной приметы.
— Папа там кричал, что загонит всех на север, если мы не найдемся. — С готовностью прояснил Федор.
Но тут телефон перезвонил сам, и оказалось, что на север пойдут другие люди, а нам надо к пожарной башне на востоке.
Через некоторое время меня сдавили так, что в глазах потемнело — тут же охнули, извинились, накричали, снова извинились и обняли в три пары рук. Сообразив, что страдаю за двоих, сгрузил счастливого (пока еще) Федора на землю. Ему еще щеки тискали, так что я, в принципе, легко отделался.
— Вы где были?! — С напускной грозностью спросил отец.
— Да! — Вторила Тоня, уперев руки в боки, а Катя попыталась пнуть по ноге.
— Нас на вокзал не пустили.
— Кто посмел?!
— Дорожный знак, — указал я виновника всех бед и показательно ткнул пальцем в сторону въезда.
— К — какой дорожный знак? — Растерялся Михаил.
— На своих машинах проезд запрещен. А на парковке места нет.
— А еще я бампер поцарапал, — виновато выглянул из-за моей ноги изрядно потрепанный Федор.
— Какой еще бампер? — Отец повел круглыми глазами от меня к Федору и обратно.
— Нашей машины, — тихо пискнул брат, указав рукой на высокий силуэт джипа в самом конце парковки
— А — а, — протянул Михаил совсем обескураженно.
— Компенсация, — веско заявил я.
— Серьезно? — С приятным удивлением вымолвил отец.
— И не только! — Чутко поймав момент, когда ремень вновь скрылся из ближайшей перспективы, гордо выступил вперед Федор.
— Еще деньги вернули, — пояснил я. — И украшения.
— Наши! — Веско добавил Федор, потянув отца за руку. — Я покажу!
— А как вы приехали, кто вас привез? — Дал себя повести папа.
— Мы сами и приехали. — Подхватив на руки сестер, зашагал рядом.