Нариманов
Шрифт:
И практический урок, преподанный жизнью. Мучительно сжимающий сердце. В гавани осторожно причалил пароход с найденными в песках Закаспия останками комиссаров Коммуны. Прекратили работу все промыслы, заводы, фабрики. Молчаливые колонны переполняют пристань. На крышах и карнизах домов, на балконах, на деревьях — всюду люди. Члены Ревкома Азербайджана, делегаты и гости съезда, старики рабочие, многие годы дружившие с Шаумяном, Джапаридзе, Азизбековым, Фиолетовым, передают из рук в руки гробы. Двадцать шесть гробов! Траурная процессия движется по главным улицам к площади Свободы, к месту погребения.
От победившей Революции, от Республики, от Народов Востока говорит Нариманов. Говорит и плачет, плачет и говорит: «Сейчас мы предаем земле Советского Азербайджана
И неожиданности, в какой-то мере обусловленные пестрым составом делегатов:
…Демарш пятидесяти пяти женщин — участниц съезда. От всех от них выступает Наджия Ханум, турчанка.
«Выслушайте наши требования и окажите нам действительную помощь и содействие: 1) полное равноправие, 2) обеспечение женщин безусловным пользованием мужскими просветительными и ремесленными учреждениями, 3) равенство прав брачующихся сторон, 4) безусловное допущение женщин к службе в законодательных и административных учреждениях, 5) повсюду, в городах, местечках и селениях должны быть учреждены комитеты прав и охраны женщин.
Коммунисты, признавшие за нами равное право, протянули нам руку, и мы, женщины, будем самыми верными их спутницами».
Мужчины дружно вскакивают на стулья, потрясают кинжалами, иные восторженно стреляют в потолок. Наджию Ханум, двух ее подруг из Азербайджана и Дагестана избирают в президиум — наглядное свидетельство полнейшего равноправия…
…К председательствующему в выражениях почтительных и цветистых обращается… Энвер-паша. Обладатель наивысших чинов и неограниченной власти в Оттоманской империи, ее военный министр, к тому же зять халифа — духовного повелителя всего мусульманского мира. Сейчас неистовый паша, организатор оккупации Азербайджана, рекомендуется более соответственно моменту: «Представитель союза революционных организаций Марокко, Алжира, Туниса, Триполи, Египта, Аравии и Индостана». Посему Энвер-паша желает взойти на трибуну.
Ему не препятствуют — нет смысла сотворять из авантюриста великомученика. Не слишком долгое время спустя он объявится в Бухаре, провозгласит себя «главнокомандующим всех войск ислама». «Энвер, — заверит Лондон британский генеральный консул в Кашгаре Эссертон, — намечает создание великого мусульманского государства в качестве буфера против России. Под его зеленым знаменем более пятидесяти тысяч фанатиков…» Авантюра есть авантюра. В бою у кишлака Оби-Дора, вблизи афганской границы, пули настигнут Энвер-пашу. Поставят заключительную точку. Сейчас он еще в роли кающегося грешника. «Нас использовали германские империалисты для своих разбойничьих целей… Мы считаем, что Азербайджан принадлежит азербайджанцам. Если мы попадали в ложное положение, то это была наша беда. Мы жаждем искупить свою невольную вину…»
Съезд тут же тактично постановляет: «Проявлять крайнюю осторожность по отношению к тем, кто в прошлом вели бойню турецких крестьян и рабочих в интересах, одной империалистической группы».
Последние часы. Плотные сумерки 7 сентября. Съезд принимает Манифест к народам Востока. Воззвание к их союзникам в долгой геройской борьбе за освобождение — трудящимся Европы, Америки, Японии. В обоих обращениях клич вольнолюбивых «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» дополнен. Придан ему смысл особый… такого никогда раньше не было!.. «Пролетарии всех стран и угнетенные всего мира, соединяйтесь!» Снова дерзко будет повторено на русском, турецком, персидском, арабском языках в следующем месяце в журнале Совета пропаганды и действия народов Востока. Журнал так и называется: «Народы Востока». А в Совете, в узком из девяти человек Президиуме главенствует Нариман Нариманов. Стало быть…
«Кто-то из товарищей, — скажет Ленин на собрании актива Московской партийной организации, — спрашивал: «Когда же Исполком [92] распоряжался, чтобы менять лозунги». Я действительно этого не могу припомнить. Конечно, с точки зрения «Коммунистического Манифеста» это неверно, но «Коммунистический Манифест» писался при совершенно других условиях, но с точки зрения теперешней политики это верно» [93] .
Поддержка со стороны Владимира Ильича полная. По всему видать, что съезду в Баку он придает непреходящее огромное значение. С ним связывает многое в перспективе — «От вовлечения в политическую жизнь трудящихся масс Востока зависит теперь в громадной степени судьба всей западной цивилизации» [94] .
92
Имеется в виду Исполком Коминтерна.
93
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 42, с. 71–72.
94
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, с. 282.
По его, Ленина, рекомендации ЦК приглашает в Москву внушительную группу участников съезда — представителей Индии, Китая, Турции, Персии, Туркестана, Бухары, Кавказа, Семиречья, нескольких других стран. Их сообщения подробнейшим образом обсуждает Политбюро. Ленин пишет проект постановления о задачах Российской Коммунистической партии в местностях, населенных восточными народами. Четырнадцатого октября Политбюро проект одобряет. На следующий день Владимир Ильич выступает перед председателями уездных, волостных и сельских исполнительных комитетов Московской губернии:
«Что сделали съезд коммунистов [95] в Москве и съезд коммунистических представителей народов Востока в Баку, — этого нельзя сразу измерить, это не поддается прямому учету, но это есть такое завоевание, которое значит больше, чем другие военные победы, потому что оно показывает нам, что опыт большевиков, их деятельность, их программа, их призыв к революционной борьбе против капиталистов и империалистов завоевали себе во всем мире признание, и то, что сделано в Москве в июле и в Баку в сентябре, еще долгие месяцы будут усваивать и переваривать рабочие и крестьяне во всех странах мира» [96] .
95
Второй конгресс Коминтерна.
96
В. И. Ленин. Поли, собр. соч., т. 41, с. 357.
Появятся и строки Хо Ши Мина: «После исторического съезда, несмотря на внутренние и внешние трудности, революционная Россия, ни на минуту не задумываясь, пришла на помощь народам Востока, которые она уже одним фактом своей победоносной революции пробудила от летаргического сна».
В лагере противоборствующем это воспринимается крайне чувствительно.
Парижская газета «Тан»: «Ленинская пропаганда продвигается к проливам и Персидскому заливу такими уверенными и быстрыми шагами, какими никогда не продвигались армии царя, ибо Ленин идет навстречу чувствам и желаниям мусульманского мира, тогда как цари лишь оскорбляли эти чувства и пытались унизить, подчинить себе мусульманский мир. При этом с царем можно было заключить соглашение, можно было отдать половину Персии, часть Турции, остальное Европе забрать себе. Тогда как власть большевиков — сила освобождения Востока».