Наркосвященник
Шрифт:
– Это возможно?
– Вполне. Хотя большая часть людей отсюда оказалась в лагерях в Иордане и на Западном Берегу. – Она немного помолчала. – Ладно, поехали.
София хотела вернуться к отцу. Дэвид старался ехать как можно быстрей. Но, когда они ехали по лесной дороге, впереди оказался грузовик, и всякий раз, как Дэвид пытался обогнать его, грузовик заносило, и они рисковали свалиться в кювет. Так они и добрались до КПП, волочась в хвосте у этого грузовика. Солдаты не стали останавливать ни грузовик, ни их "фиат".
Через сто метров грузовик остановился на обочине, где его поджидал другой, гораздо более старый грузовик. Они оказались нос к носу, новый грузовик с желтыми израильскими номерами и ржавеющий старый с голубыми
– Остановите за следующим поворотом.
– Что случилось? – Он решил, что ей вдруг стало плохо.
– Остановите.
Он сделал, что ему было велено, и притормозил у пологого холма. Они оказались на окраине деревушки, состоявшей из нескольких небольших домиков. Ночь была темной, виднелись силуэты коз, бродящих по холму, и ни огонька, кроме огней израильского поселения на линии холма.
– Я хочу сходить вон туда. – София показала в сторону холма. – Хочу узнать, что они делают.
Дэвид мог бы спросить зачем, но решил, что раз он в нее влюблен, то будет просто слушаться. А он был влюблен в нее.
Дэвид вышел из машины и начал взбираться вверх по холму. Земля скользила под ногами, а когда он припал на живот, то почувствовал, как трава скользнула по его лицу. И вот это едят козы? Одна из них как раз двигалась в его направлении – может, он показался ей более съедобным. Он оглянулся через плечо. София пробиралась за ним в нескольких метрах в том же положении.
Они ползли до тех пор, пока грузовики не оказались в поле их зрения.
Израильский грузовик менял позицию. Человек на дороге руководил действиями шофера до тех пор, пока грузовики не сошлись задними бортами. Мужчина теперь давал указания кому-то внутри фургона. Они что-то перегружали из одного грузовика в другой. Дэвид сполз по холму вниз, чтобы увидеть, из какого в какой грузовик шла перегрузка – из израильского в арабский или наоборот. Спустившись вниз, он переждал. Он хотел сказать Софии, чтобы она оставалась где была, дабы ее не заметили. Она затрясла головой, не дав ему заговорить. София хотела идти вместе с ним.
Они пересекли дорогу и стали ползком продвигаться по полю с другой стороны. В конце его был крутой косогор – поле находилось футов на шесть ниже уровня дороги. Дэвид приподнялся, стараясь держать голову ниже его края. Он уже слышал лязг дверей арабского фургона. Кто-то говорил на американском английском с израильским акцентом:
– Это продукция класса А?
– Самые лучшие, – ответил голос человека из арабского фургона.
Дэвид приподнял голову. Он увидел четыре пары ног в пространстве между колесами. Один из мужчин был в черных брюках, двое в джинсах, и еще один в белых пижамных штанах. Все они перегружали какие-то коробки из арабского грузовика в израильский.
– Аккуратней, аккуратней, ребята, – опять заговорил израильтянин. – Яйца – хрупкая вещь.
– Кошер! – сказал араб и засмеялся.
– Теперь, когда они в моем грузовике, это кошер, – уточнил израильтянин.
Дэвид обернулся. Он шепнул Софии, чтобы она не высовывалась. Он был уверен, что израильтянин вооружен.
– Это аль-Банна, – шепнула она ему в ответ. Дэвид кивнул. Он тоже так подумал. Но все-таки он хотел придвинуться поближе, чтобы убедиться в этом наверняка. Он вплотную пробрался к грузовику, глаза его оказались на одном уровне с болтами колеса. Два араба в толстовках и джинсах были сыновьями аль-Банны. Мужчину в традиционной одежде Дэвид не знал. Но израильтянин, одетый в темные брюки и белую рубашку с короткими рукавами, чем-то заинтересовал его. Аккуратно подстриженная бородка. Энергичный, примерно одного с Дэвидом возраста. Дэвид знал его. Фотография этого человека всегда была в интерполовских списках разыскиваемых преступников на два пункта выше Дэвида. Насколько Дэвид помнил, его звали Сол Бродецкий, хотя у него было порядочно и других имен: "также известен как...» Дэвид знал его как кидалу и мошенника. Похоже, он и теперь занимался контрабандой. Контрабандой яиц в Израиль.
12
Сегодня был первый день, когда Дэвид встречал рассвет не один. Они с Софией прятались за откосом, слушая шутки Бродецкого, сопровождающие погрузку яиц. Прошло больше получаса, пока фургон не загрузился и не уехал. Дэвид и София после этого ждали еще минут двадцать. Небо становилось оранжево-розовым, и вокруг силуэтов пасущихся коз появилась розовая аура. София, похоже, этого не замечала, она или устала, или была погружена в свои мысли.
Когда наконец Дэвид привез Софию домой, грузовик аль-Банны был припаркован вплотную к краю все того же клочка земли. Теперь понятно, из-за чего соседи Элиаса устроили весь этот сыр-бор: им нужен задний выезд с куриной фермы, подальше от основной дороги. Контрабанда яиц требовала конспирации.
Когда София вылезла из машины, Дэвид спросил ее, что она станет делать со вновь полученной информацией, не собирается ли она шантажировать их, чтобы они перенесли свою ферму в какое-нибудь другое место. София ответила, что пока не знает, но сомневается в успехе подобного шантажа.
– А как насчет израильтян? Я думаю, они интересуются международными преступниками.
– Не знаю. Вряд ли. Израильтяне не выдают евреев, так что он в безопасности. А у нас нет законов, запрещающих продавать продукты в Израиль. Если мы не будем этого делать, у нас не будет денег.
– Но он выдает их за кошерные.
– Я не думаю, что это кого-то волнует. Но, так или иначе, я все обдумаю. Может быть, удастся это как-то использовать. А сейчас я хочу только спать. Долгий был день.
Она показала рукой на дом невдалеке, с южной стороны, у подножия холма, возвышающегося к центру Бейт-Джалы:
– Это дом Юсуфа. Сегодня похороны его отца.
Если не иметь в виду запах куриного дерьма, слишком хороший день занимался для похорон. Солнце светило так ярко, что Дэвид с трудом мог смотреть на ступеньки крыльца дома Юсуфа. Когда он поднял ногу на ступеньку, тень от нее была черной и все линии на блестящей поверхности полированного камня проступали четко и контрастно. Он мог бы надеть темные очки, но даже после стольких лет путешествий у него оставалось сознание жителя туманной страны: солнечные очки – слишком фривольный предмет туалета для похорон. На Дэвиде был черный костюм, который он купил в магазине "Мир сегодня", располагавшемся прямо напротив лавки шаурмы недалеко от его гостиницы. Дэвид не хотел выглядеть искушенным иностранцем, насмехающимся над местными традициями, и про свой костюм мог сказать наверняка, что он вне моды. Выходя из гостиничного номера, Дэвид опасался задеть за дверной косяк, пиджак был слишком широк в плечах. А на брюках складки шли с обеих сторон от ширинки, так что в штаны мог поместиться баллон. Дэвид знал, что ему следовало справиться у Софии, где лучше купить костюм, но он представил, как она занята с самого утра и вряд ли у нее есть время, чтобы заниматься его гардеробом. Может, он и одет, как бразильский гангстер, но теперь придется с этим смириться. После третьей бессонной ночи не до шопинга.
Когда он ступил в тень дома Салманов, то понял, что не было никакой необходимости в черном костюме и галстуке. Возле входа были расставлены стулья, на которых восседали пожилые люди в одеждах разных цветов. Один – вообще без пиджака. Дэвид оказался единственным, на ком был галстук. Войдя в гостиную, он прошел мимо двух энергично шепчущих что-то друг другу на ухо мужчин. Он не знал их, но постарался изобразить на лице приветливость и кивнул им. Они кивнули в ответ, но тут же вернулись к своему разговору. Они явно спорили. В руках мужчины держали пустые чашки из-под кофе и периодически махали ими в воздухе.