Нарочно не придумаешь
Шрифт:
Ее тошнило, болела голова, глаза щипало — словом, чувствовала она себя, прямо скажем, прескверно. Лариса слабо простонала и пошевелила головой, которая сразу же отозвалась еще более пронзительной болью.
— Очнулась? — грубовато спросил мужик, помахивая перед ее носом пистолетом. — Вот и хорошо.
А теперь слушай меня внимательно. Сейчас я сыграю с тобой в гусарскую рулетку — игра такая была когда-то, очень занимательная. Правила, думаю, тебе известны. И если ты не успеешь мне сказать, что сделала с Костиком — пропавшие деньги меня интересуют
Лариса слушала его с расширившимися от ужаса глазами. Видно, он решил, что Лариса ничего не поняла из его замысловатого монолога, потому что добавил:
— Выражаясь проще, я тебя убью, поняла?
— Это я поняла, — хрипловато ответила Лариса. — Только неясно, что я должна объяснить. С Константином — если вы имеете в виду Мартынова — я ничего не делала. Наоборот, я занимаюсь расследованием его исчезновения. А его самого я вообще ни разу не видела!
— Ты еще мне мозги будешь пудрить? — обозлился он. — Да я сам видел вас несколько раз вместе!
А потом я тебя с Вадиком видел! И проследил за тобой — ты еще и с ментами связалась! Что, не доверяешь, что ли, Вадику? Хотя правильно, наверное, я и сам ему не доверяю теперь. Надо же, какой сукой оказался! Это же вы с ним сговорились Костика убить?
— Вы говорите просто абсурдные вещи! — стараясь произносить слова твердо и уверенно, заявила Лариса. — С Варфоломеевым я вообще познакомились несколько дней назад, он просил меня расследовать обстоятельства исчезновения его друга. Так что ни о каком сговоре и речи быть не может. Для чего мне это, если я до момента знакомства с Вадимом даже не слышала ни о каком Костике Мартынове?
— Врешь! — закричал он, нервно крутя барабан револьвера.
Лариса зажмурилась, и тут раздался выстрел…
«Надо же, я его слышу», — подивилась Лариса, считая, что следом, видимо, должна увидеть ангелов… Или чертей? Но вместо этого услышала насмешливый голос:
— Что, трусики мокрые?
Открыв глаза, Лариса увидела ухмыляющегося незнакомца, который довольно поигрывал револьвером.
«Холостой патрон, — пронеслось у нее в голове. — На пушку брал, а я уже и с жизнью распрощалась!»
С ненавистью глядя в его лицо, Лариса повторила;
— Я не понимаю, о чем вы толкуете. Более того, не понимаю, для чего устраивать такие идиотские шутки!
— Хорошо, — вдруг удовлетворенно произнес он. — Сейчас я отвезу тебя в другое место и там поговорю с Тобой уже на другом языке, раз ты считаешь, что такая смелая. Поднимайся!
Лариса понимала, что не сможет противиться насилию в данной ситуации, но не поднялась. Не потому, что хотела показать свою твердость — это бессмысленно, — а просто у нее не было сил. В теле ощущалась безмерная слабость.
— Поднимайся! — рявкнул он, рывком сдергивая Ларису с кресла.
Голова у нее вдруг начала страшно кружиться; не выдержав, Лариса упала на пол, и ее вырвало.
— Твою мать! — выругался злоумышленник, однако в глазах его Лариса заметила вдруг промелькнувшее если не сочувствие, то хотя бы понимание.
Он сходил в кухню и принес стакан воды.
— На, выпей, — смягчившись, сказал он. — Сейчас тебе полегче должно стать. Перестарался я не-: много с этим газом.
Лариса выпила воду крупными глотками и попросила еще. Во рту было сухо, ощущался отвратительный привкус после рвоты.
Незнакомец принес еще один стакан. Лариса выпила и его, после чего был задан вопрос:
— Ну как? Идти-то сможешь? Последний раз предупреждаю — скажи лучше по-хорошему, иначе ведь все равно тебя здесь не оставлю.
— Я правда ничего не знаю! — Лариса постаралась вложить в свои слова как можно больше убедительности. — Давно бы сказала, я уже измучилась вся!
— Ты еще больше измучаешься, — пообещал он и, решив, видно, больше не церемониться, резко произнес:
— Поднимайся! Не пойдешь — закатаю в одеяло и на руках отнесу! А для верности еще разок тебя сбрызну. Хочешь? — он грубо сунул Ларисе под нос баллончик.
Она невольно отшатнулась.
— Вот так, — удовлетворенно проговорил он. Вперед!
Лариса встала и, пошатываясь, вышла в прихожую. Кое-как, едва попадая ногами в туфли, обулась, и они стали спускаться на лифте вниз. Мужик стоял рядом, не выпуская пистолета из рук.
Выглянув из подъездной двери и убедившись, что никого поблизости нет, он толкнул Ларису к выходу.
Она, как сомнамбула, на прямых, негнущихся ногах вышла из подъезда. Глотнув свежего воздуха, почувствовала себя лучше, но, представив, что ей сейчас придется совершить поездку на машине и неизвестно, сколько времени она продлится, — Лариса побоялась, что ее вестибулярный аппарат этого не выдержит.
Незнакомец тащил Ларису к кустам, за которыми виднелись очертания какого-то автомобиля. Спускались сумерки, и Лариса не могла разглядеть, что именно это за машина.
Мужчина уверенно и быстро вел ее прямо к ней.
Уже подходя к кустам, Лариса обернулась, тщетно лелея последнюю надежду, что кто-нибудь их заметит и поможет, но незнакомец сильным решительным движением повернул ее голову вперед.
— Стой! Стрелять буду! — послышался вдруг знакомый твердый голос.
Незнакомец резко повернулся, и в этот момент, решившись от отчаяния на смелый шаг, Лариса саданула его ногой в пах, а сама сиганула в кусты. Послышался вскрик, затем выстрел и топот ног.
Зацепившись ногой за какую-то толстую ветку, Лариса упала, обдирая руки, и услышала, как кто-то пробирается к ней. Сквозь раздвинутые ветки она увидела встревоженное лицо Вадима Варфоломеева.
В руке он держал пистолет.
— Лариса! Ты в порядке? — крикнул он — Почти, — чуть не плача от радости, ответила она.
Только тут Варфоломеев обратил внимание на ее связанные руки. Он кинулся к Котовой, пытаясь распутать узлы, но от волнения у него это никак не получалось, и он, вытащив из кармана зажигалку, осторожно пережег их.