Народ, да!
Шрифт:
— Так, так, сэр, стало быть, вы построили через речку плотину. А что это за плотина?
— Ну, знаете, плотина для мельницы.
— Так, так, значит, плотину под мельницу, чтобы молоть зерно, верно?
— Именно так, ваша честь.
— И вашим соседям пригодилась ваша мельница, так ведь?
— Да, сэр, именно так.
— Они приносят вам на помол зерно?
— Да, сэр, все приносят, кроме соседа Джонса.
— Стало быть, ваша плотина служит на пользу людям, так ведь?
— Конечно, иначе разве я стал бы ее строить! И я вложил
— Итак, сэр, — сделал заключение опытный адвокат, — на вашу мельницу везут молоть зерно со всего графства, а сосед Джонс хочет подать на вас в суд только за то, что в его ручейке из-за вашей плотины прибавилось воды, так ведь? Что ж, пускай подаст. Пусть только попробует, и он проклянет день, когда это сделал, даю вам честное, благородное слово…
ВОДА И ВЕТЕР
В городе Бристоле несколько лет назад случился интересный казус во время разбирательства в суде спора между двумя соседями.
Защитник одной из сторон во время произнесения своей пламенной речи то и дело останавливался, чтобы выпить стакан воды из кувшина, стоявшего на столе. Защитник противной стороны слушал, слушал его, а потом, как бы между прочим, заметил:
— Впервые вижу, чтобы ветряная мельница работала на воде.
ЛЮБОПЫТСТВО ЯНКИ
— Я вижу, с Востока едете, из Новой Англии? — раздался у меня за спиной скрипучий, гнусавый голос.
Я уж и раньше сталкивался с безудержным любопытством, каким страдают все янки, и потому счел самым благоразумным сразу ответить:
— Нет, из Старой.
— А-а, с этого маленького острова, — это он имел в виду Великобританию. — И куда же направляетесь, на Запад?
— Да.
— Один путешествуете?
— Нет.
— По делу едете?
— Нет.
— А зачем же тогда ехать на Запад?
— Для собственного удовольствия.
— О-о, должно быть, у вас водятся денежки. Хотите пристроить свой капитал на Западе?
— Нет, просто возвращаюсь, потеряв весь мой капитал.
— Ай, ай ай! Если, конечно, вы меня не разыгрываете. Ну и любопытный народ, вы, англичане!
Кто, спрашивается, любопытный?
КАК ИЗЛЕЧИТЬ ЯНКИ ОТ ЛЮБОПЫТСТВА
Коли уж любознательный янки избрал вас своей жертвой, вам не уберечься от его вопросов, даже если вы наотрез откажетесь отвечать. На минуту он смолкнет, но только, чтобы переменить тактику.
— Простите меня, любезный незнакомец, — после минутной передышки начнет он снова. — Если бы вы только знали, как трудно истинному янки сдержать врожденное любопытство. Не сердитесь, ответьте всего на несколько вопросов. Как вас зовут? Где вы проживаете, каков род ваших занятий? Надеюсь, вы довольны и тем и другим, так что у вас нет причин держать
Один остроумный пассажир в дорожной карете, направлявшейся в Нью-Йорк, в ответ на град посыпавшихся на него вопросов поднялся со своего сиденья, расправил могучие плечи, насколько позволила высота кареты, и одним духом выпалил:
— Зовут меня генерал Эндрью Томсон. Проживаю я в штате Миссисипи. Без определенных занятий, но рад сообщить вам, с порядочными средствами. Я много наслышан о городе Нью-Йорке и вот собрался осмотреть его, и, если он оправдает мои ожидания, я намерен, его купить.
В карете раздался дружный смех, и вопросов больше не последовало.
Знаменитые янки
ВИШНЕВЫЙ КОТ
Владелец знаменитого Музея диковинок Ф. Т. Барнем сидел в своей нью-йоркской конторе и вдруг услышал легкий стук во входную дверь. Он крикнул: — Войдите!
Дверь распахнулась, и на пороге перед мистером Барнемом предстал классический янки. Он сел на предложенный ему стул, опрокинул стаканчик янтарного хмельного напитка и уставился с усмешкой на Ф. Т.
— Вы будете Ф. Т. Барнем? — начал янки.
— Попали с первого раза, — откликнулся хозяин Музея.
— Ну, так, стало быть, — сказал нежданный гость, — слышь, есть у вас напоказ выставка диковинных животных. Но могу побиться об заклад, такого зверя, как у меня, на ферме в Коннектикуте, тут у вас нету!
Мистер Барнем, человек осторожный, захотел, чтобы посетитель представил этому какие-нибудь доказательства.
— Не могли бы вы мне точнее описать это удивительное животное? — спросил он.
— Можем и точнее. Что вы, к примеру, скажете про красавца кота, а?
— Кот? Что в этом такого необыкновенного? Десять тысяч ньюйоркцев могут показать вам кота.
— Э-э-э, но мой-то кот необыкновенного, вишневого цвета.
В недоверчивой улыбке мистера Барнема выразился весь профессиональный опыт прославленного владельца Музея диковинок. Однако он постарался скрыть свою заинтересованность.
— Ну, в таком случае у вас действительно есть что-то, за что публика будет платить деньги, — небрежно заметил он. — Сколько же вы хотите за вашего вишневого кота?
— Не-е, вы уж сами назначьте цену, мистер Барнем. Моя старуха очень привязана к этой твари, она за так ее не отдаст. Я вот что скажу вам, ежели я все правильно расписал про него, так, стало быть, вы заплатите мне три сотни долларов, когда я доставлю его вам в Нью-Йорк.
— По рукам, — согласился Ф. Т.
Через неделю в Музей Ф. Т. наложенным платежом прибыл упакованный ящик. К ящику был пришпилен счет на триста долларов «за одного вишневого кота, как уговорились». Мистер Барнем оплатил счет и вскрыл ящик. Зверь, сидевший в нем, был, несомненно, котом, но… точно таких котов можно было встретить на любой улице Нью-Йорка. Он был иссиня-черным.