Народная Библиотека Владимира Высоцкого

Зуев Михаил

1971 Ядовит и зол, ну, словно кобра, яї

Ядовит и зол, ну, словно кобра, я, У меня больничный режим. Сделай-ка такое дело доброе, Нервы мне мои перевяжи. У меня ужасная компания Кресло, телефон и туалет... Это же такое испытание, Мука... и другого слова нет. Загнан я, как кабаны, как гончей лось, И терплю, и мучаюсь во сне. У меня похмелие не кончилось, У меня похмелие вдвойне. У меня похмелья от сознания, Будто я так много пропустил... Это же моральное страдание! Вынести его не хватит сил. Так что ты уж сделай дело доброе, Так что ты уж сделай что-нибудь. А не то - воткну себе под ребра я Нож - и все, и будет кончен путь! # 007

1971 Отпустите мне грехиї

Отпустите мне грехи мои тяжкие, Хоть родился у реки и в рубашке я! Отпустите мою глотку, друзья мои, Ей еще и выпить водку, песни спеть свои. Други, - во тебе на! что вы знаете, Вы, как псы кабана, загоняете... Только на рассвете кабаны Очень шибко лютые Хуже привокзальной шпаны И сродни

с Малютою. Отпустите ж мне вихры мои прелые, Не ломайте руки вы мои белые, Не хлещите вы по горлу, друзья мои, Вам потом тащить покорно из ямы их! Други, - вот тебе на! Руки белые, Снова словно у пацана, загорелые... Вот тебе и ночи, и вихры Вашего напарника, Не имел смолы и махры, Даже накомарника. Вот поэтому и сдох, весь изжаленный, Вот поэтому и вздох был печальный... Не давите вы мне горло, мои голеньки, Горло смерзло, горло сперло. Мы - покойники. Други, - вот тебе на! То вы знаете Мародерами меня раскопаете. Знаю я ту вьюгу зимы Очень шибко лютую! Жалко, что промерзнете вы, В саван вас укутаю. # 008

1971 В голове моей тучи безумных идейї

В голове моей тучи безумных идей Нет на свете преград для талантов! Я под брюхом привыкших теснить лошадей Миновал верховых лейтенантов. Разъярилась толпа, напрягалась толпа, Нарывалась толпа на заслоны, И тогда становилась толпа "на попа", Извергая проклятья и стоны. Столько было в тот миг в моем взгляде на мир Безотчетной, отчаянной прыти, Что, гарцуя на сером коне, командир Удивленно сказал: "Пропустите!" Дома я раздражителен, резок и груб. Домочадцы б мои поразились, Увидав, как я плакал, взобравшись на круп... Контролеры - и те прослезились. ...Он, растрогавшись, поднял коня на дыбы, Волево упираясь на стремя, Я пожал ему ногу, как руку судьбы... Ах, живем мы в прекрасное время! Серый конь мне прощально хвостом помахал, Я пошел - предо мной расступились, Ну а мой командир на концерт поскакал Музыканта с фамилией Гилельс. Я свободное место легко отыскал После вялой незлой перебранки: Все! Не сгонят! Не то что, когда посещал Пресловутый театр на Таганке. Вот сплоченность то где, вот уж где коллектив, Вот отдача где и напряженье!... Все болеют за нас - никого супротив: Монолит без симптомов броженья! ...Меня можно спокойно от дел отстранить, Робок я перед сильными, каюсь, Но нельзя меня силою остановить, Когда я на футбол прорываюсь! # 009

1971 Не заманишь меня на эстрадный концертї

Не заманишь меня на эстрадный концерт, Ни на западный фильм о ковбоях: Матч финальный на первенство СССР Нам сегодня болеть за обоих! Так прошу: не будите меня поутру Не проснусь по гудку и сирене, Я болею давно, а сегодня - помру На Центральной спортивной арене. Буду я помирать - вы снесите меня До агонии и до конвульсий Через западный сектор, потом на коня И несите до паузы в пульсе. Но прошу: не будите меня на ветру Не проснусь как Джульетта на сцене, Все равно я сегодня возьму и умру На Центральной спортивной арене. Пронесите меня, чтоб никто ни гугу: Кто-то умер - ну что ж, все в порядке, Закопайте меня вы в центральном кругу, Или нет - во вратарской площадке! ...Да, лежу я в центральном кругу на лугу, Шлю проклятья Виленеву Пашке, Но зато - по мне все футболисты бегут, Словно раньше по телу мурашки. Вижу я все развитие быстрых атак, Уличаю голкипера в фальши, Виже все - и теперь не кричу как дурак: Мол, на мыло судью или дальше... Так прошу: не будите меня поутру, Глубже чем на полметра не ройте, А не то я вторичною смертью помру Будто дважды погибший на фронте. # 010

1971 Вратарь

Льву Яшину Да, сегодня я в ударе, не иначе Надрываются в восторге москвичи, Я спокойно прерываю передачи И вытаскиваю мертвые мячи. Вот судья противнику пенальти назначает Репортеры тучею кишат у тех ворот. Лишь один упрямо за моей спиной скучает Он сегодня славно отдохнет! Извиняюсь, вот мне бьют головой... Я касаюсь подают угловой. Бьет десятый - дело в том, Что своим "сухим листом" Размочить он может счет нулевой. Мяч в моих руках - с ума трибуны сходят, Хоть десятый его ловко завернул. У меня давно такие не проходят!.. Только сзади кто-то тихо вдруг вздохнул. Обернулся - слышу голос из-за фотокамер: "Извини, но ты мне, парень, снимок запорол. Что тебе- ну лишний раз потрогать мяч руками, Ну, а я бы снял красивый гол". Я хотел его послать не пришлось: Еле-еле мяч достать удалось. Но едва успел привстать, Слышу снова: "Вот, опять! Все б ловить тебе, хватать - не дал снять!" "Я, товарищ дорогой, все понимаю, Но культурно вас прошу: пойдите прочь! Да, вам лучше, если хуже я играю, Но поверьте - я не в силах вам помочь". Вот летит девятый номер с пушечным ударом Репортер бормочет: "Слушай, дай ему забить! Я бы всю семью твою всю жизнь снимал задаром..." Чуть не плачет парень. Как мне быть?! "Это все-таки футбол, говорю. Нож по сердцу - каждый гол вратарю". "Да я ж тебе как вратарю Лучший снимок подарю, Пропусти - а я отблагодарю!" Гнусь как ветка от напора репортера, Неуверенно иду на перехват... Попрошу-ка потихонечку партнеров, Чтоб они ему разбили аппарат. Ну а он все ноет: "Это ж, друг, бесчеловечно Ты, конечно,

можешь взять, но только, извини, Это лишь момент, а фотография - навечно. А ну не шевелись, потяни!" Пятый номер в двадцать два заменит, Не бежит он, а едва семенит. В правый угол мяч, звеня, Значит, в левый от меня, Залетает и нахально лежит. В этом тайме мы играли против ветра, Так что я не мог поделать ничего... Снимок дома у меня - два на три метра Как свидетельство позора моего. Проклинаю миг, когда фотографу потрафил, Ведь теперь я думаю, когда беру мячи: Сколько ж мной испорчено прекрасных фотографий! Стыд меня терзает, хоть кричи. Искуситель змей, палач! Как мне жить?! Так и тянет каждый мяч пропустить. Я весь матч боролся с собой Видно, жребий мой такой... Так, спокойно - подают угловой... # 011

1971 Марафон

Я бегу, топчу, скользя По гаревой дорожке, Мне есть нельзя, мне пить нельзя, Мне спать нельзя - ни крошки. А может, я гулять хочу У Гурьева Тимошки, Так нет: бегу, бегу, топчу По гаревой дорожке. А гвинеец Сэм Брук Обошел меня на круг, А вчера все вокруг Говорили: "Сэм - друг! Сэм - наш гвинейский друг!" Друг гвинеец так и прет Все больше отставание, Ну, я надеюсь, что придет Второе мне дыхание. Третее за ним ищу, Четвертое дыханье, Ну, я на пятом сокращу С гвинейцем расстоянье! Тоже мне - хороший друг, Обошел меня на круг! А вчера все вокруг Говорили: "Сэм - друг! Сэм - наш гвинейский друг!" Гвоздь программы - марафон, А градусов - все тридцать, Но к жаре привыкший он Вот он и мастерится. Я поглядел бы на него, Когда бы - минус тридцать! Ну, а теперь - достань его, Осталось - материться! Тоже мне - хороший друг, Обошел на третий круг! Нужен мне такой друг, Как его - забыл... Сэм Брук! Сэм - наш гвинейский Брут! # 012

1971 Песенка про прыгуна в длину

Что случилось, почему кричат? Почему мой тренер завопил? Просто - восемь сорок результат, Правда, за черту переступил. Ох, приходится до дна ее испить Чашу с ядом вместо кубка я беру, Стоит только за черту переступить Превращаюсь в человека-кенгуру. Что случилось, почему кричат? Почему соперник завопил? Просто - ровно восемь шестьдесят, Правда, за черту переступил. Что же делать мне, как быть, кого винить Если мне черта совсем не по нутру? Видно негру мне придется уступить Этот титул человека-кенгуру. Что случилось, почему кричат? Стадион в единстве завопил... Восемь девяносто, говорят, Правда, за черту переступил. Посоветуйте, вы все, ну как мне быть? Так и есть, что негр титул мой забрал. Если б ту черту да к черту отменить Я б Америку догнал и перегнал! Что случилось, посему молчат? Комментатор даже приуныл. Восемь пять - который раз подряд, Значит - за черту не заступил. # 013

1971 Я теперь в дураках - не уйти мне с землиї

Я теперь в дураках - не уйти мне с земли Мне поставила суша капканы: Не заметивши сходней, на берег сошли И навечно - мои капитаны. И теперь в моих песнях сплошные нули, В них все больше прорехи и раны: Из своих кителей капитанских ушли, Как из кожи, мои капитаны. Мне теперь не выйти в море И не встретить их в порту. Ах, мой вечный санаторий Как оскомина во рту! Капитаны мне скажут: "Давай не скули!" Ну а я не скулю - волком вою: Вы ж не просто с собой мои песни везли Вы везли мою душу с собою. Вас встречали в порту толпы верных друзей, И я с вами делил ваши лавры, Мне казалось, я тоже сходил с кораблей В эти Токио, Гамбурги, Гавры... Вам теперь не выйти в море, Мне не встретить их в порту. Ах, мой вечный санаторий Как оскомина во рту! Я надеюсь, что море сильней площадей И прочнее домов из бетона, Море лучший колдун, чем земной чародей, И я встречу вас из Лиссабона. Я механиков вижу во сне, шкиперов Вижу я, что не бесятся с жира, Капитаны по сходням идут с танкеров, С сухогрузов, да и с "пассажиров"... Нет, я снова выйду в море Или встречу их в порту, К черту вечный санаторий И оскомину во рту! # 014

1971 Я несла свою Бедуї

Я несла свою Беду по весеннему по льду, Обломился лед - душа оборвалася Камнем под воду пошла, а Беда - хоть тяжела, А за острые края задержалася. И Беда с того вот дня ищет по свету меня, Слухи ходят - вместе с ней - с Кривотолками. А что я не умерла знала голая ветла И еще - перепела с перепелками. Кто ж из них сказал ему, господину моему, Только - выдали меня, проболталися, И, от страсти сам не свой, он отправился за мной, Ну а с ним - Беда с Молвой увязалися. Он настиг меня, догнал обнял, на руки поднял, Рядом с ним в седле Беда ухмылялася. Но остаться он не мог был всего один денек, А Беда - на вечный срок задержалася... # 015

1971 Я б тоже согласился на полетї

"Я б тоже согласился на полет, Чтоб приобресть блага по возвращеньи! Так кто-то говорил, - Да им везет!.." Так что ж он скажет о таком везенье? Корабль "Союз" и станция "Салют", И Смерть в конце, и Реквием - в итоге... "СССР" - да, так передают Четыре буквы - смысл их дороги. И если Он - живет на небеси, И кто-то вдруг поднял у входа полог Его шатра. Быть может, он взбесил Всевышнего. Кто б ни был - космонавт или астролог... Для скорби в этом мире нет границ, Ах, если б им не быть для ликованья! И безгранична скорбь всех стран и лиц, И это - дань всемирного признанья... # 016