Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2
Шрифт:
Волшебное зеркальце
№210 [123]
Быў сабе круль з крулевай і мелі адну дачку вельмі харошую. После ў караля жонка ўмерла, і ён ажаніўся з другою, харошчаю [124] , як была першая; але дачка ад першей жонкі за яё харошчая. Аднаго разу жонка караля падышла да люстра [125] і пытаецца: «Люстро, люстро! Чы харошая я?» — «Ты харошая, але твая пасербіца [126] яшчэ харошчая!» — адказало [127] люстро. Тая крулева казала лакею весці пасербіцу на спацыр [128] , там яё забіць і прынесці на тарэлцы серца. Лакей зараз павёў кралеўну на спацыр, сказаў ёй ўсё, што казала крулева, і намейсцо [129] каралеўны забіў сабаку, выняў серца і, палажыўшы на тарэлцу, аднёс да крулевай; а кралеўне сказаў, каб яна ішла, куды сабе хочэ.
123
Записано в Новогрудском уезде Гродненской губ. учителем М. А. Дмитриевым. Язык белорусский.
AT 709 (Волшебное зеркальце). Сюжет распространен повсеместно в Европе, его варианты учтены в AT также в ближневосточном (турецком), африканском и американском (записи, сделанные на испанском языке от американцев европейского происхождения и от негров) фольклорном материале. Русских вариантов — 27, украинских — 23, белорусских — 4. Подобные сказки встречаются и в фольклоре неславянских народов СССР, например, в башкирском (Башк. творч., I, № 101), осетинском (Осет. ск., № 37), карельском (Карельск. ск., № 40). Формирование этого сюжета
124
Лучшей.
125
К зеркалу.
126
Падчерица.
127
Отвечало.
128
Прогулка.
129
Вместо.
Крулева вельмі была рада, што страціла сваю пасербіцу, ад сабе харошчую; а кралеўна, разстаўшыся з лакеем, пашла туды, куды панясуць очы. Ідзе яна дак ідзе — аж у лесе стаіць палац [130] , аж там у ўсіх пакоях папрыбірано і нікога няма. Яна хадзіла па том палацы, хадзіла, аж прыязджаюць дванаццаць мужчын; а тые мужчыны былі дванаццаць братоў каралевічаў, каторые жылі ў летнім палацы. Хадзілі яны па ўсіх пакоях, аж у адном у самам астатнем знашлі панну. Разглядзеўшы яё, кажды з ней захацеў жаніцца; але як не маглі пагадзіцца [131] , то узялі яё сабе за сястру і вельмі уважалі.
130
Дворец.
131
Согласиться.
Тая крулева была пэўная [132] , што пасербіцы няма; але аднаго раза, прэз цякавосць [133] , падышла да люстра і запыталася: «Люстро, люстро! Чы харошая я?» — «Ты харошая, але твая пасербіца яшчэ харошчая — у дванаццаці братоў каралевічаў». Крулева казала прывясці да сабе бабу-чараўніцу і, даўшы ёй многа грошэй, сказала: «Глядзі ты мне, кабы пасербіцы маёй ў тры дні не было!» — «Добра!» — сказала чараўніца, перабралася за крамарку [134] і пашла. Прыходзіць да таго палацу, гдзе жыла кралеўна, аж там нікога боле не застала — толькі адну кралеўну, сядзеўшую пад акном. Кралеўна, ўбачыўшы бабу, казала зараз яё да сабе прывесці і стала разпытвацца: аткуль яна? «Я хаджу па свеце, каб што-небудзь зарабіць; я крамарка і маю да продання іголкі, шпількі, персцёнкі і другія тавары». — «Ну, пакажы!» — сказала кралеўна. Тая баба зачала паказваць персцёнкі, і кралеўна адзін упадабала [135] , заплаціла болей — колькі баба хацела, і адправіла яё. Доўго перабірала кралеўна той персцёнак, а после ўлажыла на палец. Як ўлажыла, так зрабілася нежывою.
132
Уверена.
133
Из любопытства.
134
Переоделась торговкою.
135
Королевне один понравился.
Папрыязджалі браты з палявання [136] і зараз пабеглі вітацца [137] з сястрою. Входзяць у яё пакой — аж яна ляжыць нежывая. Плакалі браты, плакалі, а после зачалі разбіраць, как улажыць другое адзене [138] ; толькі што яны зачалі разбіраць, аж адзін зняў персцёнак; як зняў персцёнак, дак кралеўна ажыла і, ўстаўшы, сказала: «Як я смачно спала!» — «Ты ня спала, але была нежывая; цябе нехта ачараваў», — сказалі брацця. «Гэта, мусібыць [139] , баба, ў каторай я купіла персцёнак, мяне ачаравала». Браты, на другі дзень выезджаючы, прыказалі, каб нікога да палацу не ўпущаць.
136
С охоты.
137
Приветствовать.
138
Надеть другое платье.
139
Должно быть, вероятно.
Крулева ізноў прышла да люстра пытацца, і тое таксамо адказало, што «ты харошая, а твая пасербіца яшчэ харошчая». Зараз паслала крулева па тую чараўніцу і прыказала ей канечне страціць з свету пасербіцу. Тая баба перабралася за небарачку [140] і пашла да палацу, гдзе жыла кралеўна. Падышла пад акно кралеўны і стала гаварыць пацяры [141] . Кралеўна, пачуўшы, казала вынясці тры грошы і адправіць бабу. Лакей, каторы выносіў грошы бабе, быў ад яё загоджаны [142] і падняўся ваткнуць шпільку, каторую дала баба. Той лакей аднаго дня, вымятаючы, нібыто знашоў шпільку, панёс яё да кралеўны і аддаў. Кралеўна думала, што гэта шпілька яё, ўзяла — ўлажыла ў галаву. Як толькі ўлажыла, дак і зрабілася нежывою. Браты, прыехаўшы, пашлі да яё пакою і там знашлі яё нежывую; зачалі разбіраць, і кралеўна не ажыла. Яны зрабілі для яё срэбную труну [143] завязлі ў неякі лес і там павесілі на адном дзераве.
140
Нищенкою.
141
Молитва «Отче наш», и вообще молитва.
142
Подговорен.
143
Серебряный гроб.
Крулева, убіраючыся, ізноў запыталася ў люстра: чы харошая яна? І люстро адказало, што «ты найхарошчая ў цэлым свеце». Крулева была вельмі рада, што няма нікога, хто бы за яё быў харошчы. Аднаго дня ў том лесе, гдзе вісела ў труне кралеўна, паляваў неякі кралевіч здалёка. Сабакі кралевіча, як загналіся за зайцамі, дак аж да той труны, гдзе вісела кралеўна. Кралевич паляцеў конно [144] за сабакамі. Сабакі кінулі зайца і зачалі ўядаць [145] на дзераво ўгору [146] , гдзе вісела труна. Кралевіч, зазлаваўшыся [147] на сабак за тое, што кінулі зайца, паляцеў іх біць; але як пад’ехаў, дак бляск у вочы яму ўдарыў. Ён глянуў угору і ўбачыў срэбную труну; ён зараз паклікаў людзей і казаў тую труну зняць, улажыць на воз [148] і вязці дадому, і там паставіць у яго пакоі — так, каб ніхто не бачыў. Людзі кралевіча зараз знялі труну, адвезлі дадому кралевіча і паставілі у яго пакоі.
144
На коне.
145
Лаять.
146
Вверх.
147
Озлобившись.
148
На телегу.
На другі дзень і сам кралевіч прыехаў дадому, зараз прышоў да свайго пакою, адчыніу [149] труну і там убачыў вельмі харошую панну, і так у ней закахаўся [150] , што нікуды
149
Отворил.
150
Влюбился.
151
Родители.
152
Скучный, печальный.
153
Сюртук, кафтан (?).
154
Воскресенье.
155
Свадьба.
№211 [156]
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был купец-вдовец; у него были сын, да дочь, да родной брат... В одно время собирается этот купец в чужие земли ехать, разные товары закупать, берет с собой сына, а дома оставляет дочку; призывает он своего брата и говорит ему: «Препоручаю тебе, любезный братец, весь мой дом и хозяйство и усердно прошу: присматривай построже за моей дочкою, учи ее грамоте, а баловать не позволяй!» После того простился купец с братом и с дочерью и отправился в путь. А купеческая дочь была уж на возрасте и такой красоты неописанной, что хоть целый свет изойди, а другой подобной не сыщешь! Пришла дяде нечистая дума в голову, не дает ему ни днем, ни ночью покоя, стал он приставать к красной девице. «Или, — говорит, — грех со мной сотвори, или тебе на свете не жить; и сам пропаду и тебя убью!..»
156
Место записи неизвестно.
AT 883 A (Оклеветанная девушка) + 709 (см. прим. к предшествующему тексту). Контаминация сюжетов, довольно часто встречающаяся в восточнославянском фольклорном материале. Первый сюжет учтен Томпсоном преимущественно в европейских сборниках и записях, сделанных в Америке на европейских языках, а также в арабских, берберских, турецких и индийских сборниках. Русских вариантов — 21, украинских — 6, белорусских — 1. Сказки типа 883 А имеются и в не учтенном в AT латвийском фольклорном материале (Арайс-Медне, с. 138). Они вошли также в сборник башкирских сказок (Башк. творч., IV, № 88—90). История европейских новеллистических сказок типа 883 А восходит к «Пентамерону» Базиле (II, № 4). В России сказка данного типа была напечатана впервые в лубочной книге Погудка... (III, № 11, с. 34—48). Разновидность сюжета об оклеветанной девушке, имеющая колорит купеческого быта, характерна для восточнославянского фольклора. В той части, которая соответствует сюжетному типу 709, сказка сборника Афанасьева носит отпечаток влияния пушкинской «Сказки о мертвой царевне и семи богатырях».
Ряд вариантов к отдельным местам сказки дан Афанасьевым в сносках.
После слов «два сильномогучие богатыря» (с. 103) указан вариант: «Входит красная девица во дворец, во дворце нет ни души, а в одной палате накрыт стол, на столе двенадцать приборов, двенадцать хлебов и столько же бутылок с вином. А ее давно голод и жажда мучают. «Возьму-ка я, — думает, — отломлю от каждого хлеба по кусочку и отопью из каждой бутылки по глоточку; сама сыта буду и хозяев никого не обижу!» Сделала так, напилась-наелась и села за печку. Вдруг приехали двенадцать богатырей, сели за стол; говорит старший: «Хлебы початы, вино отпито — видно, к нам гость пришел!» Стали гостя вызывать: «Отзовись! Мы — люди добрые; коли ты добрый молодец — будешь нам родной брат, коли красная девица — будешь родная сестрица».
После слов: «братец на память прислал» (с. 103) дана ссылка на вариант: «В другом списке: купец женится на волшебнице. Она узнает по черным книгам, что у ней есть соперница по красоте; оборачивается сорокою и летит в дремучий лес; здесь принимает вид бедной старушки и дарит падчерицу кольцом!»
К эпизоду появления старухи с лентой (с. 104) дан вариант: «Волшебница прилетает сорокою и дарит подчерицу вышивною рубашкою; она надела рубашку — и тотчас умерла».
После слов «и кончили свою жизнь» (с. 104) указан вариант: «Двенадцать богатырей изготовили золотой гроб, положили в него красную девицу, свою названую сестрицу, и повесили гроб в лесу промеж двенадцати столбов на двенадцати золотых цепях. Много прошло времени: богатыри успели состариться, начали один за другим помирать, перемерли все, и остался дворец пустой».
После слов «...и видит хрустальный гроб» (с. 106) указан вариант: «Сидит царевич дома, никуда не выходит, все на мертвую красавицу глядит, и начал грустить, тосковать, сохнуть; в короткое время так иссох, так захирел, что узнать нельзя. Царь с царицею принялись лечить его; сколько лекарей тут перебывало — счету нет, а пользы ни один ни на грош не сделал. Раз зашла царица к царевичу и увидела нечаянно гроб...»
После слов «Матрос пустился вплавь и к утру добрался до берега» (с. 106) указан вариант: «(Дядя преследует купеческую дочь, свою племянницу; она обливает его кипятком). Пока дядя успел от боли оправиться, купеческая дочь помолилась богу и убежала в дремучий лес; нашла дубовое дупло; залезла туда и оставалась в дупле долго-долго; ничего не пила, не ела, а была жива духом божьим. Раз как-то охотился в том лесу королевич, набежали его собаки на дубовое дупло, обступили и подняли громкий лай. «Что там за зверь спрятался? Как бы его выгнать?» — спрашивает королевич. Отвечают охотники: «Давайте, ваше высочество, разведем огонь под деревом; поневоле выскочит!» Только было хотели огонь разводить, как раздался из дупла человеческий голос: «Провославные христиане! Здесь не зверь, а красная девица». — «А ну, покажись!» Купеческая дочь вылезла из дупла; одежда на ней давно расползлася, из-за тряпья голое тело виднеется. Королевич расспросил ее: из какого она царства и чьих родителей? Привез в свой дворец и нарядил в драгоценное платье: то была хороша, а теперь вдвое краше стала! Много ли, мало ли прошло времени — начали король и королева замечать, что их наследник совсем переменился: прежде был завсегда веселый, говорливый и такой бедовый охотник, а тут сделался грустный, молчаливый, про охоту и не напоминает. «Что, сынок, не весел?» — спрашивает его мать. — Аль тебе недостает чего в нашем царстве? Али жениться надумал? Скажи нам; можем мы тебе высватать у любого короля дочь — прекрасную королевну!» — «Любезная матушка! Не надо мне никакой королевны; есть у меня нареченная невеста; если не позволите на ней жениться, то я повек холостым остануся». — «Кто ж она такая, и где ты видел ее?» — «А ездил я, матушка, на охоту и нашел ее в дубовом дупле; нареченная моя невеста — из одного царства дочь купеческая и живет теперь у меня во дворце». — «Ах, сынок, что же это ты выдумал? Ведь если женить тебя на этой девице — с нас все цари и царевичи, короли и королевичи будут смеяться; вот скажут: не нашли лучше невесты, женили своего любимого сына на какой-то побродяге!» — «Пожалуй, и смеяться будут, — отвечает королевич, — а завидовать — вдвое больше». Привел он купеческую дочь к отцу, к матери: как увидали они красоту ее неописанную, сами обрадовались и благословили королевича на ней жениться. Жили они в любви и совете год, и другой, и третий; собралась молодая королевна к родному отцу в гости. Отпустил ее королевич и дал в провожатые генерала и роту солдат. Дорогою захотелось королевне роздых сделать; остановилась в чистом поле, приказала разбить палатку и легла почивать; возле королевниной палатки часового поставили. Ночью будит часовой королевну: «Ваше высочество, вставайте скорей; я заподлинно знаю, что генерал вашей красоте позавидовал и теперь собирается или злой смерти предать или с вами грех сотворить. Надевайте мою шинель, берите ружье в руки и становитесь на часах; а я заместо вас на постель лягу». Сказано-сделано. Стоит королевна на часах; вдруг идет генерал. «Кто идет?» — окликивает королевна. «Генерал». — «Не извольте ходить в палатку; королевна спать легла». — «Нет, братец, мне очень нужно; сейчас курьер с секретной бумагою прискакал». Вошел в палатку и начал к солдату приставать: думает, что королевна. «Прочь, бездельник!» — закричал солдат и дал ему пощечину; генерал выхватил свою саблю и отсек ему голову; после того выкопал яму, зарыл убитого и пошел спать. Тогда королевна бросила ружье и побежала окольными дорогами в тот город, где ее отец проживал; прибежала туда, нарядилась поваром и пошла искать работы. А генерал распустил слух, будто королевна связалась с часовым и убежала с ним ночью неведомо куда...»
К словам «кто меня перебьет, того чумичкой в лоб» (с. 107) — вариант: «кто скажет мне: неправда — тому сто плетей в спину».
Пошла как-то девица в баню, дядя за нею — только в дверь, она хвать полный таз кипятку и окатила его с головы до ног. Три недели провалялся он, еле выздоровел; страшная ненависть грызет ему сердце, и начал он думать: как бы отсмеять эту насмешку? Думал-думал, взял да и написал к своему брату письмо: твоя-де дочь худыми делами занимается, по чужим дворам таскается, дома не ночует и меня не слушает. Получил купец это письмо, прочитал и сильно разгневался; говорит сыну: «Вот твоя сестра весь дом опозорила! Не хочу ж ее миловать: поезжай сию минуту назад, изруби негодницу на мелкие части и на этом ноже привези ее сердце. Пусть добрые люди не смеются с нашего рода-племени!»
Сын взял острый нож и поехал домой; приехал в свой родной город потихоньку, никому не сказываясь, и начал по сторонам разведывать: как живет такая-то купеческая дочь? Все в один голос хвалят ее — не нахвалятся: и тиха-то, и скромна, и бога знает, и добрых людей слушается. Разузнавши все, пошел он к своей сестрице; та обрадовалась, кинулась к нему навстречу, обнимает, целует: «Милый братец! Как тебя господь принес? Что наш родимый батюшка?» — «Ах, милая сестрица, не спеши радоваться. Не к добру мой приезд: меня прислал батюшка, приказал твое белое тело изрубить на мелкие части, сердце твое вынуть да на этом ноже к нему доставить».