Народные русские сказки
Шрифт:
«Пущай тебе середине возьмут», — говорят птицы. Ивашко ждет; летит другое стадо, он опять просит:
Гуси мои, лебедята, Возьмите меня на крылята, Понесите меня до батиньки, до матиньки; У батиньки, у матиньки Пити-ести, хорошо ходити!«Пущай тебя задние возьмуть». Ивашко опять ждет; летит третье стадо, он просит:
Гуси мои, лебедята, Возьмите меня на крылята, Понесите меня до батиньки, до матиньки; У батиньки, у матиньки Пити-ести, хорошо ходити!Гуси-лебеди подхватили его и понесли домой, прилетели к хате и посадили Ивашку на чердак.
Рано поутру баба собралась печь блины, печет,
№109 [424]
Быв сабе дед да баба, да у их не было детей. Во баба и кажа деду: «Иди, деду, у лес, да вырубай тельпушок [425] , да зраби калисочку [426] , я буду таго тельпушка калыхать [427] , чи не будя чаго?»
Дед зрабив так, як казала баба. Во баба калыша тельпушок да й припевая:
Люли, люли, тельпешику. Зварю тебе кулешику — И ячнага, и смачнага, Явсянага, прасянага.424
Записано в г. Погаре Черниговской губ. учителем Н. Матросовым на местном диалекте, переходном от русского языка к белорусскому.AT 327 C, F. Тельпушок (или Терешечка, Телесик, Лутонюшка, Липунюшка) восточнославянских сказок напоминает ожившую деревянную фигурку мальчика в западнославянских и других западных вариантах сюжета о мальчике и ведьме. Песенные обращения матери к Иванько-Тельпушку имеют параллели в белорусских и украинских вариантах.
425
Чурбан.
426
Люльку, колыбель.
427
Качать.
Глядить баба, аж у тельпушка ноги ёсть; баба зрадовалась да давай изнова петь, и спева до тых пор, покуль из таго тельпушка зрабилось дитя. Рады были баба и дед, што дав им бог радасть на старасть, и не знали, што рабить свайму дитяти.
Расте той сын да расте; уже начав рыбку лавить и памагать батьку. Во и кажа: «Тату [428] ! Зраби мини серебный чавнок да залате веселечко». Батько зрабив; сын начав лавить рыбу и як паедя, так целый день ловя. Во матка принясе яму абедать або вечерять [429] да и кличе:
428
Отец.
429
Ужинать.
Пачувши маткин голас, сын приезжая к берягу, бяре яду [430] , аддае матке рыбу, а сам изнова едя.
Ти [431] мала, ти багата [432] ета так было — ведьма, што жила в саседнем селе и знакома была с Иванькиными радитилями, пазавидавала и задумала загубить бабинага сына: пригатовила абедать ти вечерять да и пашла на ряку и давай гукать [433] так, як Иванькина матка гукала яго. Иванька, пачувши яе голас, бо быв грубый, а у матки яго тоненький, да и кажа: «Ета не матка мяне заве, а ведьма!» Ведьма рассярдилась, пашла да каваля да и загадала зрабить такий язычек, як у Иванькиной матки; приходя знова на ряку да и давай звать яго. Ён думав, што то матка, приплыв к берягу. Яна яго ухватила да и панясла дамов; а ён не разглядав, як падъезжав, бо было тёмна.
430
Еда, яства.
431
Вместо чи — частица, соответствующая ли, или: «много ли, мало ли»
432
Много.
433
Звать.
Ведьма принясла Иваньку дамов да и кажа сваей дацце [434] Алёнце: «Дачушечка мая! Вазьми сяго хлопчика, абмый да, вытапивши печь, укинь, и як ён зжарицца, пареж и пастав на стале, а я пайду да пазаву кумачек сваих; придем да и будем гулять». Иванька ета все чув. Ведьма пашла. Дачка зраби, як казала матка, да, взятши лапату, што хлеб сажають, и кажа: «Ивашка, ляж на лапату, я тябе пакалышу [435] ». Иванька лег, да паперёк; Алёнка хатела укинуть яго у печ, да, бача, што ён лег не так, кажа: «Сядь удовж [436] !» Ён кажа: «Пакажи мне, я не знаю, як треба [437] лечь». Алёнка здура да и лягла, а Ивашка бурхеть [438] яе у печь! Во яна там и апреглась [439] .
434
Дочери.
435
Покачаю.
436
Вдоль.
437
Надо.
438
Вкинул, вбросил быстро.
439
Изжарилась. Опрягать — жарить.
Паедавши харашенька таго мяса и правадивши кумачек сваих, ведьма пашла на тоя места, где стаяв явар, што сядев Иванька, да давай качацца да пригаваривать: «Пакачуся, павалюся, Иванькинага мяса наевшись!» А ён и кажа: «А трясцы [440] — Алёнкинага!» Яна, як пабачила яго, дагадалась, пабегла дамов, взяла тапор, да, прибегши, давай рубать явар; тапор переламився. Во яна пабегла да каваля да и приказала зрабить два возы тапаров; ён зрабив. Яна привезла их туда да давай рубить явар; рубая да рубая, а тапары все ламаюцца, бо явар быв грубый; аднак явар начав шатацца на корне и як [441] не упаде. Глядить Иванька, аж лятить стада гусей; во ён и начав прасить их:
440
А чтоб тебя лихоманка!
441
Чуть.
Во тые гуси и гаворют: «Нехай [442] тябе другии возьмут!» Лятять другии, ён начав прасить; яны сказали, штоб яго третьи взяли. Лятять и третьи; тые сказали, што яго гусак узяв, што лятить адзаду [443] . Лятить той гусак, ён начав прасить; той гусак ухватив и панес яго. Явар упав, а ведьма ад злосци, што не папала в сваи руки Иваньку, стала рвацца, метацца, плакать, да асталась с таким. А гусак панес Иваньку в тоя сяло, где радитили; принесши, сев з им на крышу. Во Иванька и став прислухацца у комен [444] , што у хати делаецца. В ета время Ивашкины радитили абедали и плакали по ём; во ён и кажа: «Не плачьте, батюшка и матушка! Я тут». Яны, пачувши голас яго, выбягли на двор, зняли с крыши и вельми были рады, што нашли сына свайго. Ён разказав им все, што было. Гусака таго яны стали харашо кармить и паить; стали жить да паживать да добры мысли мать. Ти мала, ти багата паживши, радитили Иванькины памерли, а он и тяперь живе да хлеб жуе, рыбку ловя да добрых людей кормя; и гусак тей з ним. Я сам у Ивашки — надовесь [445] ён свадьбу гуляв — а на той свадьбе скакав, мед-вино пив, в роте не было, а па бараде тякло.
442
Пускай.
443
Позади.
444
Комен — передняя часть печи для выхода дыму.
445
Намедни.
№110 [446]
Як був собі дід да баба, а у їх маленький синок Івашко. Довго просив Івашко батька, щоб він зробив йому човничок да пустив плавать по озеру; да все Івашко був малий, його боялись пустить одного. А як Івашко підріс, уже минув йому десятий год, тоді батько зробив човничок, а мати пішла з Івашком до озера, опустила його на воду і обіщалась навідувать всякий тиждень [447] . Бувало, як наступить п’ятінка [448] , мати прийде к берегу і заспіває: «Івашечку, Івашечку! Приплинь, приплинь до бережка; бо я тобі принесла їсти-пити і сороченьку біленькую». Івашко скаже човничку: «Пливи, пливи, човничку, до бережка; це моя мати!» Човничок припливе, мати дасть синку їсти-пити, надіне на його біленьку сорочку і оп’ять одпустить човничок в воду.
446
Место записи неизвестно. Сказка украинская.AT 327 C, F. «Покатимся, повалимся, Івашкиного м’ясца наівшись!» — нередко встречающаяся в подобных восточнославянских сказках традиционная формула.
447
Неделю.
448
Пятница.
Так вона навіщала Івашка, а відьма усе чула, ховавшись у кустах біля того міста, куди припливав човничок. Відьма хотіла з’їсти Івашка, і на другу п’ятницю прийшла раньше матери Івашкиної і заспівала: «Івашечку, Івашечку! Приплинь, приплинь до бережка; бо я тобі принесла їсти-пити і сороченьку біленькую». Да заспівала грубим голосом, так що Івашко узнав не материнський голос і каже човничку: «Пливи, пливи од бережка, бо це прийшла не моя мати». Човничок одплив. Тоді відьма побігла до коваля і просить його: «Ковалю, ковалю! Зроби мені такий голос, як у Івашкиної матери». Коваль зробив їй такий голос, і вона на другу п’ятницю оп’ять пішла раненько до бережка і заспівала тоненьким голоском: «Івашечку, Івашечку! Приплинь, приплинь до бережка; бо я тобі принесла їсти-пити і сороченьку біленькую».