Народный мститель
Шрифт:
– А ведь ты, Ара, точно подметил – натуральный вредитель, – раздраженно произнесла Матюкова.
Она не ожидала ничего неожиданного от этой встречи. Просто хотела присмотреться к Базанову, дать ему конкретное задание. Вот и присмотрелась. Ее худшие опасения подтверждались. Муж, по ее мнению, ошибся с кандидатурой. Уж сама бы она подобрала другую. Но что сделано, то сделано. Назад колесо событий не открутишь.
– Придется, Ара, все брать в свои руки, – Валерия Никодимовна взяла мобильник и задумчиво потерла трубкой двойной подбородок.
«Взять в свои руки», конечно же, было преувеличением.
– Глебушка, – проворковала Матюкова в трубку, – поднимись ко мне. Дело есть. Все, жду. Целую, обнимаю.
Базанов спускался в лифте. То, как была поставлена охрана в холдинге, его впечатлило. Случайный человек практически не мог проникнуть на последний этаж особняка. Соответствующая кнопка в кабинке лифта имелась, но привести ее в действие без дополнительного ключа было невозможно. И наверх, и вниз посетителей сопровождал охранник. Заветный ключик крепился к его поясу на цепочке.
– Всего доброго, – проговорил Базанов, покидая лифт.
– И вам того же, – послышался сдержанный ответ.
Он чувствовал: здесь на него смотрели как на чужака. Стеклянные створки входной двери разъехались в стороны, и майор ФСБ оказался на крыльце.
Сквозь тонкую вуаль облаков неярко светило солнце. С Яузы тянуло прохладой и влагой. Для поездки в офис строительного холдинга Базанов намеренно не воспользовался машиной – добирался общественным транспортом. Так легче определить, следят за тобой или нет. По службе Алексей Павлович доверял генералу Матюкову. Но теперь дело вышло за рамки рабочих отношений. Между ним и генералом замаячили немалые суммы, которые Базанову предстояло получить, а Матюкову – с ними расстаться. По собственному опыту Алексей Павлович знал, что деньги кардинальным образом меняют отношения. Особенно большие деньги. Богатые очень часто предпочитают не платить.
Он неторопливо шел переулком вдоль выселенного дома, затянутого зеленой строительной сеткой. На душе у сотрудника спецслужбы было прескверно – даже хуже, чем во время суда, когда пришлось брать на себя чужую вину. Ведь тогда он утешал себя, что, пережив несколько дней позора, получит достойное вознаграждение. А теперь, после разговора с Матюковой, Базанов почувствовал, что не все так просто. Сегодня с ним говорили вполне мило, а вот завтра, когда он приложит серьезные усилия, чтобы скандал вокруг суда улегся, и его заслуги начнут помаленьку забываться, настроение у новых работодателей может и поменяться.
У строительных лесов, перекрывавших тротуар, стояла оконная рама. Базанов сошел на проезжую часть переулка, чтобы обойти препятствие, и тут краем глаза увидел в пыльном стекле отражение. Прямо на него с горки абсолютно бесшумно катился мотоцикл. Алексей буквально отпрыгнул к лесам и прижался к ним. Оконная рама упала, всхлипнув разбившимся стеклом. Мотоциклист отпустил рычаг сцепления, завелся двигатель. Мощная машина, взревев мотором, унеслась по пустынному переулку. Базанов вытер тыльной стороной ладони
– Гоняют тут всякие… – начал было возмущаться он, но затем осекся и обернулся. Перспективу переулка все еще замыкал особняк, в котором располагался офис Матюковой. – А ведь «гонщик» оттуда катил, – тихо произнес Базанов и почувствовал себя абсолютно незащищенным.
Сама собой вспомнилась небезызвестная фраза, которую он любил повторять молодым сотрудникам: «Есть человек – есть проблема. Нет человека – нет и проблемы».
– Подстраховаться бы мне не помешало, и по-мужски поговорить с генералом Матюковым тоже, – решил он и, часто оглядываясь, зашагал к станции метро.
Больничный корпус стоял на отшибе, вдалеке от шумной магистрали. Старое здание, возведенное еще в двадцатые годы прошлого века, детище архитектурного стиля под названием конструктивизм, окружал разросшийся парк. В кронах шумели вороны. Асфальтовые дорожки были щедро разукрашены белыми пятнами птичьих испражнений. Многоголосое «кар, кар…» далеко разносилось в безрадостном пейзаже.
Ларин проследовал к центральному крыльцу. Одет он был неброско: темный плащ, черные брюки и свитер, в руках держал кожаную папку. Стационар встретил его запахом лекарств и почти полной тишиной. Днем у больных посетители – редкость.
– Вы куда, молодой человек? – остановила его возле самой лестницы бдительная дежурная в униформе вневедомственной охраны.
– Во-первых, не такой уж и молодой. Майор по определению не может быть молодым, – мягко улыбнулся Ларин. – А во-вторых… – он привычно распахнул перед пожилой дежурной удостоверение. – Городское управление ГИБДД, – продублировал он, поскольку заметил лежащие на столе перед женщиной очки. – Расследование проводим по поводу ДТП.
Есть люди, особенно старшего поколения, на которых удостоверения с государственным гербом и разными аббревиатурами действуют завораживающе. Стоит им бросить беглый взгляд на сафьяновые корочки, как тут же весь стандартный набор вопросов и возражений бесследно испаряется.
– Халат только наденьте, – попросила дежурная. – Больница все-таки. Куда идти, знаете?
– Без согласования с вашим начальством я бы здесь не появился, – Андрей набросил на плечи белый халат и стал решительно подниматься по лестнице.
Моложавый хирург, заместитель заведующего отделением, уже ждал его возле ординаторской. Они поздоровались, внимательно посмотрели друг на друга, и только после этого Ларин поинтересовался:
– Так смогу я поговорить с пострадавшей? Вчера вы сказали мне, что это возможно.
Врач смотрел на Ларина словно опытный физиогномист и наконец произнес:
– Да, пожалуйста, но только недолго. Пациентка подключена к аппарату стимуляции сердца. И учтите, она ничего не знает о гибели дочери. Мы ей не говорили. На этом свете она держится лишь благодаря мысли о том, что не сможет оставить годовалую дочку одну. Только это удерживает ее среди живых. И о суде она не знает.
– Вижу, вы следите за Интернетом. В официальных СМИ об этом внятно не писали.
– Сегодня только из Интернета правду и узнаешь, – врач уже проникся доверием к Ларину. – У вас минут десять, не больше.