Народный мститель
Шрифт:
– Сожалею, но служба, инструкциями по рукам и ногам связаны, – пожал плечами капитан. – Я все понимаю, тоже ведь человек…
Армянин прерывисто вздохнул. Очень не хотелось ему первым начинать разговор о взятке.
– Но ведь и вы могли ошибиться, набирая номер двигателя, – с недовольной улыбкой предположил он, – такое же случается? Не на ту клавишу палец попал…
– Исключено, – покрутил головой лейтенант Баранов.
– Мы б тебя, может, и отпустили бы, – капитан сделал недвусмысленный жест пальцами, словно мял воображаемую купюру, – не оставаться же родственникам жениха без
– Я понимаю, что там еще один человек сидит, – вкрадчиво продолжил кавказец и теперь уже сам повторил жест капитана.
Милиционеры переглянулись. Их план сработал на сто процентов. Жертва была выбрана правильно. Человек спешил покинуть Москву. Особых связей у него здесь не имелось. И единственным разумным выходом для всех троих представлялась дача взятки.
– Ладно. Не звери же мы какие-нибудь. Иди со мной в нашу машину.
Капитан проследовал к патрульному автомобилю. Водитель-армянин устроился сзади, достал бумажник и собрался уже вытащить деньги.
– Ты что, с ума сошел? – злобно проговорил капитан. – Положишь на заднее сиденье, будто просто потерял.
– Понял, понял, – засуетился армянин, лихорадочно прикидывая в уме, во что офицер оценивает его свободу передвижения.
Капитан показал три пальца. Водитель распустил веером три стодолларовые купюры. Иванов согласно кивнул. Деньги были засунуты в щель между спинкой и сиденьем. Армянин вопросительно посмотрел на своего благодетеля.
– Чего ждешь? Свободен уже. Счастливо добраться, – доброжелательно проговорил капитан и словно забыл об армянине.
Тот, не веря собственному счастью, покинул патрульную машину, сел за руль своего автомобиля и покатил по направлению к Кольцевой. Лейтенант захлопнул крышку нетбука и сел рядом с капитаном. Тот достал из бардачка толстую книжку, оттопырил корешок и запихнул под него взятку – туго свернутые банкноты.
– После смены все и поделим.
– Поровну или по справедливости? – улыбнулся лейтенант Баранов.
– Видишь, жизнь не понемногу, а стремительно налаживается, – капитан забросил в бардачок книжку с оттопыренным корешком.
– Тревожно мне, – признался лейтенант, теребя в пальцах фуражку. – Не хотел тебе говорить, но предупредить должен. Помнишь, у больницы мы все решали, кто передачу понесет, которую нам Базанов всучил?
– Помню, а что?
– Так вот. Эта женщина из окна выбросилась. Там, в передаче, оказывается, фотографии ее мертвой дочери в книжке лежали.
– Та-а-ак, – протянул Иванов. – А ты откуда это знаешь?
– Врач-реаниматолог в Интернете вывесил. И видео там есть, как ты передачу в окошко подаешь.
Капитан нервно закрутил головой.
– Вот же черт!..
– Особо не переживай. Темно там было, качество записи хреновое, да и камера далеко расположена. Это я только знаю, что ты там проходил. Другой и не поймет. Я как чувствовал, что в передаче какая-то гадость лежит. А ты?
– За хорошие дела деньги не платят. Жаль бабу, конечно. По здравом рассуждении, ей бы хорошую компенсацию в частном порядке от Матюкова получить надо было. Но не взяла бы, это как пить дать. Вот так и получилось… Жизнь – вещь жестокая и неправильная. А потому и самим нельзя сопли
Лейтенант хотел что-то возразить старшему наряда, но в этот момент послышался рокот мотоциклетного двигателя. Прямо по осевой нагло пер байкер в кожаном плаще, закрыв голову опущенным тонированным забралом. Капитан уже схватился за полосатый жезл, чтобы остановить нахала, но нарушитель сам вильнул вправо и резко затормозил вблизи милицейской машины.
– Ёпть, – вырвалось у капитана, – а мужик-то небось еще и травы обкурился.
В этот момент байкер поднял руку в мотоциклетной краге, оттопырил средний палец и очень выразительно показал стражам порядка международный непристойный жест. После чего двигатель взревел, и мотоциклист понесся по улице.
– Ты кого на хрен послал?! – Капитан Иванов азартно завел мотор. – Да я тебе твой же фак в ж… засуну!
Заполыхали мигалки, взвыла сирена. Милицейская машина начала преследование.
Байкер вел мотоцикл грамотно – зигзагами, не давая себя обогнать и распаляя сотрудников ГИБДД. Капитан уже матерился, брызгая слюной.
– Да у него и номерного знака нет. Видишь? – тыкал пальцем в лобовое стекло лейтенант.
На повороте мотоциклист заложил на своей машине крутой вираж, однако при этом умудрился оторвать правую руку от руля и показал через плечо преследователю очередной «фак».
– Догоню, землю жрать заставлю!!!
Милицейский автомобиль на повороте занесло, но все же капитану удалось уйти на примыкающую улицу. За новостройками виднелась Кольцевая, впереди мелькнул щит, показывающий, что сквозного проезда здесь нет, дорога кончается тупиком. Вдоль недостроенного тротуара тянулись вереницей фонарные опоры, штабеля железобетонных конструкций, части строительных заборов. Когда капитану показалось, что он уже вот-вот коснется бампером заднего колеса мотоцикла, байкер прибавил скорости, лихо перемахнул вырытую поперек улицы траншею по узкому пешеходному мостику и скрылся за углом новостройки. Иванов вдавил тормоз и выругался.
– Ушел-таки, гад, – с чувством произнес он.
Чувство обиды перехлестывало капитана через край. Милиционеры ощущали себя учащимися младших классов, которых легко разыграл старший товарищ по школе.
– Только время потеряли, – злобно произнес капитан. – Вот урод, это он все специально сделал!
– А время – деньги… Но мы сами дураки, что повелись, – процедил лейтенант Баранов, распахивая дверцу и ступая на асфальт.
Адреналин, выброшенный в кровь за время погони, все еще продолжал действовать. Учащенно стучало сердце, не терпелось сорвать на ком-нибудь злость. Но в районе новостройки было почти безлюдно. Лишь по другую сторону траншеи виднелся уткнувшийся в фонарный столб красный внедорожник. То ли машину занесло, когда пришлось тормозить перед поздно замеченной траншеей, то ли водитель был настолько пьян, что не смог толком припарковать транспортное средство. Возле джипа, нетрезво пошатываясь и опираясь на распахнутую дверцу, стояла длинноногая девица в короткой юбке. Вульгарно наложенный макияж и вызывающая прическа сильно изменили Катю. Даже подружки-правозащитницы не сразу узнали бы в этой «профуре» свою боевую подругу по акциям протеста.