Наружка. История спецслужб
Шрифт:
В результате деятельности филёрской службы под руководством Медникова были сорваны многие подготовительные революционерами акции. При наблюдении выслеживались члены организаций, лица, проживающие нелегально, бежавшие с места ссылки. Затем следовали аресты членов партийных организаций, кружков, нелегальных типографий.
В 1902 году С.В. Зубатов был переведен в ДП, где возглавил Особый отдел. Вместе с собой он пригласил и Медникова, который с 1905 года руководил 1-м отделением Особого отдела. Оно занималось наружным наблюдением, дешифровкой документов, переводами иностранных текстов и фотоделом. Тесные
Слабым местом Медникова, как уже отмечалось, была недостаточная его грамотность. Но окружение во многом помогало ему в оформлении его наработок, наблюдений, методики, которые он мог преподносить филёрам в устной форме и которые впоследствии легли в основу «Положения о филёрском Летучем отряде» (см. Приложение), «Положения о розыскных пунктах» и т.д.
В начале 1906 года Медников вновь собрался на пенсию и на этот раз добился своего. В апреле того же года состоялась его отставка, после которой он занимался хозяйством в своем «имении» и лечился от своих болезней. Уже будучи в отставке, он неоднократно задумывался над тем, чтобы рассказать об опыте своей работы. В письме к Зубатову от 3 декабре 1906 года он писал:
«Если хочешь писать историю движения, то надо ее начать с начала и согласно официальных дел и документов. В этом роде мы имели большой разговор с Ратаевым, который намерен издавать мемуары революционного движения, и он мне предлагал сотрудничество… Вот бы составить компанию из отставных чинов, а ведь их очень много. Вот бы вышла история. Силы есть всякие. Здесь создать можно хорошую издательскую компанию. Куда лучше бы было «Былого» и всякой либерды революционной».
К сожалению, этот замысел не был реализован.
Для характеристики этой неординарной личности небезынтересно еще одно письмо, тоже к Зубатову. Написано оно в начале революционных событий 1905 года и по своему тону и содержанию принципиально отличается от всей его переписки.
«30 июня 1905 г. Дорогой мой, что творится на белом свете, уму непостижимо. Нужно иметь терпенье, чтобы, не закрывая глаза, смотреть, видеть и молчать, молчать. Кажется весь свет пошел кругом: вертится и вертится. Каждый божий день по несколько убийств, то бомбой, то из револьверов, то ножом и всякими орудиями; бьют и бьют чем попало и кого попало; за что-то и Шувалова, ну, кому он что сделал дурного, никто не скажет.
Так теперь свободно все стачки проходят и никаких запретов и в помине нет, а террористы палят и палят. С февраля заарестованы динамитные для бомб мастерские… Какая пропасть взята револьверов всяких систем в тысячах штук. Этим перешло всякие границы. Надо удивляться. Как еще не всех перестреляли нас, но в скором времени нас пойдут лупить во всю. Уже филеры стали трусить; кое-кто просятся отпустить их в отставку; некоторых уже не мог удерживать и отпустил…»
Заканчивая письмо, Медников пишет: «…больше служить не останусь, а задерживаюсь я потому, чтобы не имели почвы меня обвинять: я бросил и ушел. Я прошусь, чтобы меня они уволили… Департамент зарылся в бумагах. Целую крепко, крепко моего дорогого Сережу. Всегда преданный Вам Е. Медников».
Письмо это интересно прежде всего тем, что в нем Медников фактически расписывается
Конечно, Медников не был человеком, приобщённым к власти, но он принадлежал к той категории людей, призвание которых состояло в том, чтобы охранять власть, и не только отдельных лиц, но саму систему. Он делал это «не щадя живота своего». И не его вина, что вопрос о власти в России решался совсем другими людьми и с использованием совсем других методов.
Выйдя на заслуженную пенсию и расставшись со службой в чине надворного советника, Медников прожил недолго, перенеся прежде тяжёлое душевное заболевание. С 1910 года до дня своей смерти большую часть времени он проводил в клинике для душевнобольных, а умер 2 декабря 1914 года.
1.5. Филёрская служба
Начало XX века характеризуется для охранных отделений окончанием перехода к новым, четко оформившимся методам деятельности в сфере политического сыска. А.И. Спиридович констатировал: «Агентурные сведения, данные наружного наблюдения и перлюстрация являлись тремя главными источниками осведомления политической полиции». Одним из наиболее действенных средств политического сыска было НН.
На протяжении длительного времени, вплоть до массового революционного движения, оно играло одну из ведущих ролей, несмотря на то, что руководящими документами ему отводилась второстепенная роль. Задачи филёров состояли в том, чтобы путём тайного НН собрать как можно больше фактов из подлинной жизни объекта, изучить связи, проследить явки, выявить конспиративные квартиры, типографии, склады оружия и взрывчатки.
Особо важно было найти улики, могущие служить основанием как для ареста, так и для дальнейшего следствия и вынесения судебных решений. Через НН происходила разработка данных секретной агентуры, уточнялись и проверялись её сведения.
В некоторых случаях филёрам поручалось «задержание отдельных лиц, преимущественно террористов, чтобы предотвратить вооруженное сопротивление при их аресте на квартирах. Особенно ценились филёры, владеющие иностранными языками, для использования в заграничной агентуре».
Предпочтение при приёме на филёрскую работу отдавалось «кавалеристам, разведчикам, бывшим в охотничьей команде, имеющим награды за разведку, отличную стрельбу и знаки отличия военного ордена». В филёры выбирали, как правило, строевых запасных унтер-офицеров не старше 30 лет, среднего и ниже среднего роста, с хорошим зрением и без ярко выраженных недостатков (хромота, горбатость, шрамы и т.д.).
Начальник Московского (1907-10), а затем и Санкт-Петербургского (1910-14) охранных отделений Михаил Фридрихович фон Коттен указывал, что «лучшие филёры вырабатывались из казаков, мелких торговцев, приказчиков и тюремных надзирателей. Казаки, как лица военного сословия, обладали природной военной наблюдательностью и смекалкой. Мелкие торговцы и приказчики имели дело с большим количеством людей, что вырабатывало прекрасную зрительную память на клиентов. Для тюремных надзирателей выработанная наблюдательность была признаком их профессионализма и спокойствия в тюрьмах».