Нас больше нет
Шрифт:
Император кивнул своему воину, тот обнажил клинок и взмахнул резко перед собой, рассекая воздух со свистом.
— Если сможешь, устоять, лишь тогда поверю, — обратился император к Гарийцу. — Отбей его удар!
Яр неохотно поднялся со своего места, вытащил меч из ножен, глядя на сверкающую сталь в отблесках пламени костра.
Амур кивнул, и боец, резко сделав шаг вперёд, взмахнул клинком, нанося удар сверху. Никто толком не успел заметить, как молниеносно сверкнул в руке гарийца меч.
Воин растерянно озирался по сторонам. Яр отошёл немного в сторону и, подняв оружие с земли, протянул его ошарашенному бойцу. — Возьми,
— Ты как это сделал?! — удивлённо спросил император.
— Амур, ты ведь просил отбить удар, я выполнил просьбу твою.
— Когда-либо держал в руках оружие, сражался?
— Нет, — коротко ответил гариец.
— Но как ты тогда смог выбить оружие из рук воина, который всю свою жизнь воюет? Как ты это сделал?! — недоумевал император.
— Но ведь ты просил, я очень хотел не разочаровать тебя, Амур. Это просто ведь, сложного ничего нет в том.
— Ну да, — усмехнулся император. — Я совсем забыл, что — всё просто…. Сколько говоришь вас?
— Тысяча.
— Мало. Там армия в десятки тысяч.
— Ты скажи, что делать и мы стараться будем!
— Оружие вам нужно. Где взять тысячу клинков? Да и что мы сумеем пешим строем против многотысячных верховых?
— Железо не долго смять в нужную форму, а лошади придут, только позвать надобно, — ответил Яр.
— Пока вы будете ковать своё железо, Тариман пепелище оставит, пройдя насквозь всю Гарию, — буркнул император. — А сумеете выковать столько оружия?
— Это просто… — вновь ответил гариец по-своему. — Когда нужно сделать?
— Ещё вчера…
— Но вчера мы не сможем, — искренне расстроившись, ответил Яр.
— Не думай…. Чем быстрее сделаете, тем лучше.
— Я вернусь скоро, — поднялся Гариец. — Как только последний клинок будет выкован, мы придём обязательно!
Бесшумно ступая по земле, Яр покинул лагерь, растворившись в темноте.
— Что, думаете? — поинтересовался император у сидевших рядом воинов.
— А что здесь думать? — ответил Маргас. — Я впервые подобное вижу и не хотел бы иметь врагов среди таких бойцов.
— Да не бойцы они, — встрял Сибур. — Тариман задавит нас как червей. Они ведь не понимают, что делать нужно, пока не скажешь! — возмущался генерал.
— Вот и объяснишь! — подвёл итог император. — Или выбор у нас есть? Тур, ты ведь генералом служил у Мадиша. С Сибуром попробуете гарийцам втолковать, что не только сила важна в бою, но и хитрость, а хитрить эти люди не умеют.
— Да Амур! — ответил Тур воодушевлённо. — Для меня честью будет, привнести зерно своих знаний в твою зарождающуюся армию! Не каждому выпадает такой шанс.
— Всё! Отдыхать всем, дозоры чаще сменяйте, чтобы не уставали. Поутру готовиться, хватит бегать, иначе скоро станем свидетелями собственного позора.
Бойцы постепенно разошлись, оставив императора в одиночестве у размеренно горевшего огня.
Амур услышал за спиной сбивчивое дыхание, слабый шелест травы.
— Чего топчешься, присаживайся, коль не спится, — не поворачивая головы, тихо произнёс он.
Камири быстро подошла, будто ждала приглашения и уселась рядом.
— Ну и как тебе жизнь воина? — с ухмылкой заглядывая в глаза девушки, поинтересовался Амур.
Она молчала, смотрела на него, улыбаясь, словно не слышала вопроса.
Император провёл ладонью перед её лицом, та очнулась и уставилась в огонь.
— Я спросил, ты не ответила…
— Не важно, — ответила Камири.
— Что? Как тебе жизнь воина, женщина? Иль захворала ты?!
— Так, как я и хотела, — пространно ответила она.
— Ты хотела такой жизни?!
— Не знаю, но меня и эта не тяготит.
— А как же дворцы, пышные постели, богатые яства? Я же вижу, что мучает тебя всё это. Не твоя это жизнь… Жизнь воина, она мерзка и уныла. Она медленно ведет к смерти, и в какой-то момент сжалившись, убивает мгновенно. Вот и всё…
— Ты, император, так и не понял, — взгляд девушки стал вдруг пустым. Она смотрела в одну точку, о чём-то задумавшись.
— Что я не понял?
— Что я — женщина! Сам ведь это твердишь всегда, но не видишь. Думаешь, действительно желаю стать воином? Заблуждаешься! Возможно, раньше хотела, но не теперь. Я не могу больше молчать…. Эта боль душит меня, а что с ней сделать, как прекратить не понимаю. Увидев тебя впервые, я вдруг почувствовала непонятную мне тоску. Да и вообще подобное чувство пришло впервые за долгие годы. Эта тоска становилась сильнее с каждым днём. Увидев вновь, когда воины мои увели тебя из подземелий арены, противное чувство отступило. Позднее, когда я оставалась одна, пугающие муки возобновлялись, но уже с большей мощью. Я не понимала, что происходит, но стоило мне снова прийти к тебе, как тут же становилось легко. Разум мой наполнялся мучительным кошмаром, что сон не шёл. Ты находился всегда перед мысленным взором. Мне уже требовалось видеть твои глаза всегда…. Но и теперь, когда их вижу, тоска уже не отпускает, а лишь становится сильнее. Ты рядом, но словно очень далеко. Я поняла вдруг, что готова исполнить всё, что угодно, присягнуть на службу демонам, богам, только бы ты позволил оставаться рядом, но всегда мысли твои далеки, что не угнаться. Мне больно очень, император, и не понимаю, что делать с этим… — девушка вдруг резко поднялась со своего места и поспешила уйти.
Амур почти не удивился услышанному. Он часто наблюдал и видел, что Камири странно вела себя по отношению к нему, но никак не мог понять, в чём эта странность заключалась. Глядя на неё, император теперь стал понимать, как выглядел сам со стороны, однажды встретив Дарьяну. Ему в очередной раз стало жаль девушку. В другой жизни он непременно взял бы её в жёны не задумываясь. Стройный стан, красивые черты лица, выразительные большие глаза. Подобная женщина смогла бы заставить служить себе любого правителя, но Амуру казалось, что не сможет посмотреть на неё так же, как смотрела она. Для него существовала лишь одна женщина, улыбка которой, стояла перед взором всегда.
Глава 28
Император открыл глаза. Промозглое раннее ещё темноватое утро не прибавляло настроения. В погасшем костре лишь слабо тлели головешки. Амур чувствовал, что тело что-то сковывало, не сразу сориентировавшись спросонья. Сзади лежала Камири, крепко обхватив его за пояс и слегка подрагивая от холода, спала.
Император осторожно убрал её руку, поднялся, подбросил дров в костёр и раздул его заново. Лагерь спал, только несколько силуэтов дозорных бойцов виднелись в сумерках. Амур посидел некоторое время у огня, согреваясь, затем встал и направился в строну склона, внизу которого раскинулось просторное поле, заканчиваясь почти у горизонта, сменяясь полоской леса.