Нас не догонишь...
Шрифт:
Много сил и времени отнимали дети. Сколько они насмотрелись грязи и сколько испытали горя. Тут и гибель отца, прямо на их глазах, тут и издевательства и клетка камеры. Она настояла, чтобы то, что будут творить с ней бандиты, не видели дети. Её они не видели, но вот, что творили ублюдки с другими женщинами, осталось неизгладимой раной в их детских душах. Девчонки оставались девчонками и даже в такой ситуации старались сохранить лицо и собственное достоинство. Что сказать, воспитание сказывалось и теперь они даже пытались пристыдить мать из-за того, что она как служанка не отходит от постели, не приходящего в сознания
На удивление Жуль легко отнёсся к больному мальчику. Никакой ревности лишь не поддельный интерес и любопытство. Что сказать, приключения, выпавшие на долю детей, с одной стороны принесли немало горя и потерь, а вот с другой научили смотреть на жизнь вокруг по-другому, научили ловить моменты счастья и то, что раньше воспринималось как обыденность, теперь же вызывало волну удовлетворения и неподдельного счастья. Тут и простая еда, но вволю, возможность помыться, и просто ощущение свободы. Но вот гнёт того, что ты должен кому-то за свою свободу давило на душу. Но чем платить? Она попыталась заплатить канну телом, но не тут-то было. Хэрн выгнал её из своего ложа-подстилки, куда устроился отдыхать. И орки тоже не восприняли попытки спасённых женщин скрасить им ночное время. Такое отношение и пренебрежение к себе вызвало не понимание и обиду, но потом...
Как выразился Хэрн, ему нужна душа, чтобы иметь возможность греть самому и согреваться душой, а уподобляться насильникам он не хотел...
Только на следующую ночь удалось пристроиться около дремлющего канна. Ничего не было между ними, только чувство защищённости и тепло.
Ей повезло, похоже, и орки и канн приняли её в свою стаю. Признали равной, и в то же время признали равными и её детей. На проказы девчонок Луи только морщился, а вот Гных, его правая рука и его помощник, радостно улыбался. Момент, когда очнулся малыш, Марьян не застала, занималась караваном, а потом начался ужас...
Мёртвые тела разбойников поднялись и целенаправленно, медленно растянувшись в кольцо, по кругу выжимали живых в помещения подземелий. Не так страшно было смотреть на мёртвые тела ублюдков, но вон шлейф страха, что шёл впереди толпы нежити, заставлял бежать от них сломя голову. И снова умелые действия орков, грамотное, без паники отступление, организация обороны, принятие мер к организации жизни скопившихся в подземельях людей. Уверенностью своей, с какой действовали орки, успокаивали и остальных. Женщины и дети прекратили скулить и верещать, мужчины взялись за оружие и принялись на лестницах сооружать баррикады. Она сразу проверила на месте ли дети и хотела отправить их в помещение, где находился малыш. Но..., их туда не пустили. Сказали просто, все заняты, не мешайте, а лучше займитесь-ка...
Прошло много времени. Из орков на виду только Волк с напарником, остальные отсутствуют. Дети просочились в помещения занятые орками, но никого там не оказалось. Сын сильно реагировал на приближение нежити и говорил, что чувствует зов откуда-то снизу, из подземелий..., но вдруг как выразился Жуль зов пропал, а потом раздались крики радости и удивления разносящиеся по всем ярусам подземелий... нежить медленно, на глазах бойцов стоящих на наблюдательных постах, погружалась в землю. Не вероятно, но нежить исчезла, а вместе с ней и шлейф ужасного страха, что распространяли вокруг себя мёртвые.
А потом появился Гных с малышом на руках...
– малыш! Что с ним?
– от удивления я сама не своя вскочила на ноги с подстилки, где сидела вместе с детьми.
– Он ранен?
– не знаю, похоже просто много сил потерял...
– ответил на автомате Гных, а потом вдруг испугано замолчал.
Та-ак!! Похоже, проговорился орк, а раз испугался, то проговорился о чём-то очень существенном.
– ты пригляди за ним, он вроде в сознании, только от слабости говорить не может. Хорошо?
– конечно Гных!
– и приготовьте ещё одну лежанку, мы сейчас Хэрна принесем, он тоже без сознания!
– он ранен?
– почему-то испугалась я за канна.
– да нет вроде, но кое-что произошло..., - похоже, Гных сам не знает, как объяснить, вернее всё он знает, только правду говорить не может, или не хочет, а скорее всего ему просто командир запретил.
– все хоть живы?
– спросила я
– не беспокойся, на этот раз обошлось без крови..., хотя не понятно, что бы было лучше...
– туманно ответил Гных.
– я скоро!
Малыш с прикрытыми глазами лежал на подстилке. Так, подушечку под голову.
– Заза подай одеяло.
– сказала я старшей дочери. Старшей потому, что родилась первой, и теперь именно она отвечает за сестру и брата.
– Кристин подай полотенце руки вытереть. Жуль, подготовь лежанку для Хэрна.
– это они, покойников усмирили?
– любопытный Жуль вертелся как не нормальный от испытываемых чувств восторга и радости. Видно очень плохо ему было, когда звучал этот странный зов.
– похоже на то!
– ответила я, подкладывая подушку под голову малышу.
– а что он, там делал?
– задала вопрос младшая, указывая на мальчика.
– И он вроде похудел ещё больше. Только куда в его состоянии ещё худеть?
Внимательная у меня дочурка, подметила точно, а это значит мальчик маг. Так мгновенно терять силы и жизненные запасы могут только они, а значит..., вот и объяснения, почему они, то есть орки с Хэрном, так трясутся над малышом. А если малыш в таком возрасте маг, да его ещё и в бой берут и даже на разборки в подземелье потащили, откуда еле живого на руках вытащили, а потом нежить пропала..., значит, малыш сильный маг и упускать такого нельзя... Начала строить планы графиня.