«Нас не догонишь…»
Шрифт:
* * *
Внимательные, добрые глаза с радостью смотрели, как на постеленном ковре барахтаются и веселятся дети. Её дети. Живые…, чуть схуднувшие, но главное живые!
Мариан прикрыла глаза.
Пошлое, как оно далеко. Родной замок, любимый муж, родители. Как давно всё это было! Счастье и спокойствие достатка и ощущения праздника любви. Дети рождались здоровые, девочки-красавицы все пошли в породу своей бабушки – признанной красавицы Империи, чей образ до сих пор волнует даже молодых рыцарей. Наследник – умничка и одарённый, будущий маг. Это даже без обязательного теста понятно. В Империи при достижении первого взросления все дети, без разницы какого социального статуса, проверялись на наличие способностей к магии. А её сын и так успел отличиться, уже в своём возрасте видит плетения, а в работе со стихией воздуха ему, похоже, и вовсе равных в их провинции нет. Из-за него и предприняла молодая
Ярость волной прокатилась по телу!
Спокойно! Вот даже Жуль обернулся на неё, отвлекшись от игры с сёстрами. Похоже, он ещё и разумник. Что же, отцовские способности ему полностью передались, а вот девчонки уже сейчас пытаются воздействовать на наёмников и других мужчин вокруг, сами того не понимая, что пользуются особенностями своего женского начала. Тоже врождённые способности, причём, не менее ценные, чем магия!
Жуть последних трёх декад когтями дракона рвёт истерзанную душу. Ей уже не стать прежней.
Нелюди, ублюдки, сволочи…, ненавижу!
И снова волна ярости прокатилась по израненному телу, что ещё помнит истязания этих недочеловеков.
Их повязали на дороге. Муж упал, сражённый зачарованным болтом, охрана полегла позже. Главарь и не скрывал, что на них был заказ, и не скрывал того, кто именно произвёл заказ и от чьего имени всё это происходило.
Мстительная душонка графа не знала границ. Он даже потребовал от своего представителя в провинции, чтобы тот лично присутствовал на её первых истязаниях. Её не планировали продавать, нет, у неё был заказанный конец, но прежде…
У неё не было шансов на отказ – дети! Детей не трогали, пока она была покорна и даже с местным главой городского округа, ставленником клана верховного, верного человека графа, ей пришлось выступать в качестве покорной любвеобильной шлюхи. Но она копила злость, копила ненависть и надежду. Надежда жила в ней, не давая воли отчаянью, и мысли о мщении и жажда мести придавали сил. Она обязательно должна была отомстить и судьба дала ей этот шанс в виде этого необыкновенного канна, что появился перед ней именно в тот момент, когда она, глотая слёзы унижения, просила богов послать ей силы и мужество, чтобы пережить очередные издевательства… и они проявили снисхождение, явив ей Хэрна. А потом…
Вид крови и уродов валяющихся кулями дурного мяса на лестничной площадке, впрыск адреналина и желание испить эту кровь, или хотя бы собственноручно пустить её ублюдкам. Она канну поверила сразу, и потом уже не отходила от него ни на шаг. Но её подловили и ужасная боль после удара кинжалом и отчаянье и страх за будущее детей. Как она хотела жить, как она желала отомстить…
Что произошло дальше, она не помнила. Вроде видела в руках Хэрна ошейник рабов, а потом провал в памяти, и пробуждение уже здоровой, но сильно уставшей и вымотанной. Но она смогла подняться и быть полезной группе орков и её канну. А малыш! Когда она его первый раз увидела, то не просто была удивлена, она была изумлена наличием ребёнка в этом отряде, причём, он наравне со всеми принимал участие в зачистке бандитов и самое удивительное, спокойно стоял на залитом кровью пролёте лестницы и наличие развороченных трупов внешне его ни сколько не волновало. Удивительно! Но Хэрн на её высказанный вопрос только усмехнулся и махнул рукой.
Ой, не простой это мальчик! Пусть она не маг, но как женщине, ей равных мало, и она чувствовала…
Банду удалось положить малой кровью. И её роль в этом была немаленькая. И стрельба из арбалета по гвардии главаря, и её работа приманкой и основным отвлекающим моментом. Она приложила все силы, чтобы эти мрази перестали существовать и даже, что произошло потом, её нисколько не волновало. Честно сказать, но от себя она такого не ожидала, так хладнокровно пытать и мучить раненых и пленных и при этом совершенно не испытывать наслаждения. Она делала то, что хотела делать, что решила для себя правильным, и пленные пусть помучаются, испытают на себе, какова жизнь без причиндалов, всё равно они больше им не понадобятся. Реакция орков на её выкрутасы оказалась странная. Вроде, орки воины не последние и повидавшие многое в жизни, а первое время старались сторониться милой маленькой женщины, что просто виртуозно обращается с обоюдоострым кинжалом. Один Хэрн только довольно спокойно отнёсся ко всему тому, что она совершила, всего один вопрос…, и молчок. Она, честно, была ему благодарна, благодарна за понимание и не осуждение её действий, хотя и видно было, что ему, что она делала с пленными, было не всё равно. Главарю досталось больше всех, кроме основной операции по удалению лишних частей тела она хотела выколоть ему ещё и глаза, но подумав, оставила это удовольствие на потом. Нужно посетить ещё и ставленников верховного в главном городе провинции, а там и городской глава, волна ненависти захлестнула разум, от рисуемых воображением картин мести… она своего не упустит! А сынок герцога её дождётся, она до Императора дойдёт, но он своё получит. Завязан ли верховный в этой ситуации, она не знает, но ненависть перенеслась и на него, ведь даже отец считал мага человеком чести, но вот его сын…, конченный ублюдок, и как такое могло произойти при порядочном родителе?!
Караван, что удалось захватить разбойникам, впечатлял. Но оказалось, что разбойникам невероятно повезло, сразу два дорогих и богатых каравана попало в их сети. И теперь караванщики с испугом, надеждой и печалью смотрели на странных освободителей. Орки, и не простые, местные, а с соседнего материка, матёрые, сильные воины. А их экипировка! Одни накидки и плащи чего стоят, а уж доспехи…
Их командир смотрелся грозно и величественно в своём золотом доспехе. Огромный, мощный, невероятной силы воин, а как его слушались подчинённые, а как они трепетно относились к своему младшему товарищу, ребёнку. Уже после первого столкновения с бандитами, когда она пришла в себя после ранения, увидела и лежащего рядом с собой ребёнка. Малыш лежал без сознания, но видимых ран и увечий на нём не было. Как тряслись около него могучие орки, как дети заглядывали ей в глаза, когда она ухаживала за их младшим товарищем. Хэрн…, он был ей от души благодарен, что всю заботу, в те дни пока малыш не приходил в сознание, она взвалила на себя, а ведь и ещё и её дети много времени занимали.
Так уж получилось, что командование над бывшими пленными, а потом и всем составом караванов, включая сюда и купцов, их номинальных хозяев, перешла в её жёсткие руки. Она уже не та – мягкая, ласковая, молодая мама-графиня, теперь в её душе выкована сталь, и клинки этой стали пресекали любое недовольство её действиями, затыкая рот самым наглым, дурным и отважным. За последние дни она смогла себя так зарекомендовать, что даже наёмники и их командиры слушались её беспрекословно. Пленных бывших – много, всех надо обеспечить работой, накормить, устроить на ночлег, всем постараться оказать помощь и, что немаловажно, успокоить, внести уверенность в завтрашнее будущее, что оно всё таки у них есть, которое будет, она украдкой посмотрела на Хэрна и сидящего рядом Луи, радужное и главное… свободное!
Много сил и времени отнимали дети. Сколько они насмотрелись грязи и сколько испытали горя! Тут и гибель отца, прямо на их глазах, тут и издевательства и клетка камеры. Она настояла, чтобы то, что будут творить с ней бандиты, не видели дети. Её они не видели, но вот, что творили ублюдки с другими женщинами, осталось неизгладимой раной в их детских душах. Девчонки оставались девчонками и даже в такой ситуации старались сохранить лицо и собственное достоинство. Что сказать, воспитание сказывалось и теперь, они даже пытались пристыдить мать из-за того, что она, как служанка не отходит от постели, не приходящего в сознания маленького мальчика, явно неблагородного происхождения, ведь рядом достаточно женщин низкого происхождения, которые всю заботу могли бы взять на себя. Пришлось малость промыть мозги этим малолетним глупым курицам, не делающим различие между воинами, что спасли им жизни и всеми прочими. Жёсткий разнос она устроила девчонкам, но… они, может быть, и поняли, что не правы, но внутреннее сопротивление не давало признавать свою не правоту.
На удивление, Жуль легко отнёсся к больному мальчику. Никакой ревности, лишь неподдельный интерес и любопытство. Что сказать, приключения, выпавшие на долю детей, с одной стороны, принесли немало горя и потерь, а вот с другой – научили смотреть на жизнь вокруг по-другому, научили ловить моменты счастья и то, что раньше воспринималось как обыденность, теперь же вызывало волну удовлетворения и неподдельного счастья. Тут и простая еда, но вволю, возможность помыться, и просто ощущение свободы. Но вот гнёт того, что ты должен кому-то за свою свободу давило на душу. Но чем платить? Она попыталась заплатить канну телом, но не тут-то было. Хэрн выгнал её из своего ложа-подстилки, куда устроился отдыхать. И орки тоже не восприняли попытки спасённых женщин скрасить им ночное время. Такое отношение и пренебрежение к себе вызвало непонимание и обиду, но потом…