Население: одна
Шрифт:
Когда Барто и Розара ушли, Офелия вынесла ведро в огород и вывалила его содержимое в компостную канаву, набросав земли поверх картофельных очисток, сморщенных обрезков моркови, ботвы от репы, кусочков лука и зелени. На затылок легла теплая ладонь солнца, и Офелия вспомнила, что снова вышла из дома с непокрытой головой.
Уже ради этого стоило остаться. Никто больше не будет требовать, чтобы она носила шляпу.
2
Как она и предполагала, Барто и Розара вернулись с собрания
– Это нам не нужно, – заявил Барто на первом же пункте ее списка. – Я же тебе говорил: вещи местного производства ничего не стоят.
Он скрылся в спальне и, судя по звукам, принялся вываливать содержимое одежных шкафов на пол.
– Они говорят, что у нас нет права выбирать планету, – сказала Розара. Она беспокойно кружила по кухне, хватая и возвращая на место то одно, то другое. – Что надо быть готовыми к отлету через двадцать девять дней, и каждый может взять с собой не больше двадцати килограммов. Полет будет проходить в криокапсулах, а куда мы летим – узнаем только на месте…
– Сволочи! – Барто появился на пороге спальни с охапкой одежды в руках. Офелия отметила, что он взял только свою одежду. – Все, что мы для них делали… все эти годы…
Офелия не стала напоминать, что он прилетел сюда ребенком и большую часть жизни пользовался трудами других.
– А что станет с поселком? – спросила она.
– Почем мне знать? Может, сровняют с землей или забросят. Какая разница? – Он снова скрылся в спальне; Офелия услышала глухой звук: Барто швырнул охапку одежды на кровать. – Мама! Где у нас чемоданы?
Офелия подавила смешок и попыталась ответить спокойно:
– У нас их нет, Барто.
С чего он взял, что у них есть чемоданы? В них никогда не было нужды.
– Но ведь вы с папой как-то перевозили сюда вещи.
– Компания выделила каждой семье по ящику.
Потом эти ящики использовали при строительстве рециклера. Все, что у них было, шло в дело.
– Нам ничего выделять не будут. Вещи велели во что-нибудь упаковать, чтобы их можно было сложить в грузовом отделении. – Он мрачно посмотрел на нее, словно это она виновата и должна найти решение.
– Можно что-нибудь сшить, – предложила Офелия. – В кладовых полно ткани. Если нам больше не нужно шить на всех одежду, можно пустить ее в дело.
Я никуда не лечу, напомнила она себе, но это была интересная задача. Ей всегда нравилось решать задачи. В голове уже зароились воспоминания о чемоданах, которые ей доводилось видеть много лет назад, еще до эмиграции. Чемоданы эти, принадлежащие другим людям – они с Умберто никогда не путешествовали, – были прямоугольные или в виде цилиндров, из ткани или из пластика. Имея в запасе всего тридцать дней, разумнее будет остановиться на ткани. Она стала перебирать в голове, кто из женщин умеет шить на машинке, кто работает быстрее всех, кто умеет строить выкройки.
– Займись этим, – сказал Барто. – А заодно проверь, что нужно заштопать.
Он широким жестом указал на горы одежды, рассыпанной по полу и кровати.
Проще было взять всю груду и отнести в швейный зал, чем убеждать сына, что далеко не все вещи нуждаются в ремонте или что не все они пригодятся там, куда они летят. Офелия собрала в охапку сколько могла унести и повернулась к двери.
– Подожди, а остальное?
– Больше я не унесу, Барто, – ответила она, избегая его взгляда.
Последовала долгая пауза, но вот он фыркнул, и Офелия поняла, что буря миновала. Она понесла одежду в центр; в коридоре перед швейными залами оживленно переговаривались несколько женщин. Завидев ее, они притихли. Молчание прервала Ариана:
– Сера Офелия… вам чем-нибудь помочь?
Офелии всегда нравилась Ариана: они с Аделией были подругами. На секунду ее захлестнули воспоминания: две девочки шепчутся о чем-то под первым высаженным в колонии апельсиновым деревом… Когда Аделия умерла, Ариана навещала Офелию каждый день; когда у нее родился первенец, она попросила Офелию стать названой матерью. Офелия улыбнулась женщине.
– Барто хочет, чтобы я починила его одежду, но, думаю, работы там совсем немного.
Стоит ли говорить Ариане о своей задумке сшить чемоданы из запасов ткани в кладовых? Наверняка кто-нибудь уже об этом подумал.
– Нам некуда складывать вещи, сера Офелия! – Разумеется, Линда не устояла перед соблазном поделиться новостями. – Я знаю, что раньше Компания выдавала ящики, но они куда-то делись, а новых нам не дают.
– Из ящиков сделали стены рециклера, – сказала Офелия. Об этом рассказывали в школе – по крайней мере, в те времена, когда она помогала учителям. Линда должна это знать.
– Но что нам теперь делать, сера Офелия?
На лицах нескольких женщин проступила досада. В отличие от Линды, они знали, что вопрос не к Офелии, и не рассчитывали услышать от нее ничего дельного.
В ней забурлило озорство; невозможные ответы пронеслись в голове, как стайка галдящих детей, путая мысли. Офелия представила, как произносит:
«А мне какое дело? Я никуда не полечу».
– Все просто, – сказала она вместо этого. – Мы сошьем специальные короба из ткани, предназначенной для пошива одежды на будущий год.
– Вы такое умеете? – Изумление на лице Линды было почти неприличным.
Офелия улыбнулась женщинам, переводя взгляд с одного лица на другое, чтобы привлечь их внимание.
– Наши лучшие швеи – мастерицы придумывать и шить новые вещи. Без них мне не справиться…
Ритуальная фраза. Невежливо хвастаться своими умениями, а уж тем более говорить, что никто, кроме тебя, этого не умеет.
– Что-то вроде мешка? – предположила Ката. Судя по голосу, она приободрилась.
– Скорее вроде ящика, только из ткани, – сказала Ариана.