Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране
Шрифт:
Поскольку переговоры с Картером в чем-то, видимо, не ладились, шах прибегнул к оригинальному способу давления.
В один из дней, когда шах находился в США, мне по телефону позвонил тогдашний премьер-министр Амузгар, находившийся в Тегеране. Разговор был необычным, тем более что он велся по городскому телефону, который, как хорошо знал шах и Амузгар, прослушивался иранскими спецслужбами, где было немалое числе американских советников, т. е. практически американцами.
Амузгар сообщил, что шах вызвал его по телефону из Вашингтона и просил передать советскому послу его положительные решения по ряду крупных вопросов советско-иранских отношений, в том числе о закупке в нашей стране ракет (!) (хотя об этом ранее и речи не было). Решения шаха и новые просьбы к Советскому
Возникли, видимо, и разногласия относительно получения Ираном в США новых, самых современных видов вооружений. Шах позднее говорил, что ему «клещами приходится выдирать оружие от США», многое ему не ясно в политике новой администрации – «речей много, но дел мало», он видит алчность США и других западных стран, но ему, уверял он, нужно выиграть время для развития страны, пока есть у Ирана большие деньги.
В то же время в открытых интервью западной печати он проводил мысль, особенно накануне своей поездки в США, что Иран может обойтись без американцев, но где вот США найдут себе такого друга, как Иран.
Сами американцы, однако, не раз ставили шаха в затруднительное положение. В октябре 1977 года Нельсон Рокфеллер после встречи с шахом перед отъездом из Тегерана заявил в интервью газетчикам, что военная мощь Ирана нужна не столько Ирану, сколько самим США, самолеты АВАКС будут проданы Ирану не потому, что они нужны Ирану, они нужны США (!) – и далее в таком же духе.
Не стеснялись американские журналисты задавать шаху и такой вопрос: каково «политическое завещание» шаха, кто будет править Ираном «после него»? – явно давая понять, что за рубежом среди тех, кого шах называет «друзьями», не очень-то верят в долговечность его правления.
Недовольство американцами в результате визита в США шах сорвал на… Дании и Италии. В этих странах иранские студенты провели антишахские демонстрации и захватили на время иранские посольства, где учинили разгром. Датчане арестовали молодежь и выслали ее из страны, итальянцы приговорили захватчиков к нескольким неделям заключения и также выслали их из страны. Таким образом, нападавшие фактически не понесли наказания.
Шах был взбешен: датские и итальянские власти не смогли предотвратить захвата «шахиншахских» посольств, т. е. нанесения оскорбления лично ему. Торгово-промышленная палата Ирана объявила об экономическом бойкоте Дании и Италии. Иранские власти отдали соответствующие распоряжения: прекратилась таможенная обработка грузов из этих стран в Иран и из Ирана, иранские банки приостановили платежи и т. д.
Датский министр иностранных дел поспешил в Тегеран к шаху с извинительным письмом, лично написанным королевой, итальянцы также принесли извинения на высоком уровне. «Наказывать» американцев шах не решился, слишком велика была его зависимость. К тому же опять на шаха действовала дезинформация из-за рубежа.
В одной из бесед он с большим раздражением говорил об активности антишахской оппозиции за границей. «Я знаю, – сказал он, – что все эти террористы находятся на службе США и ФРГ. Но вот мне докладывают, что и коммунисты причастны к «террористической деятельности», мне говорили, что демонстрации в США – это дело рук коммунистов. Пришлось, конечно, обстоятельно разъяснять шаху об отношении настоящих коммунистов к терроризму и анархизму.
Подбрасывали шаху и «информацию» о якобы имеющихся «планах» Советского Союза относительно расчленения Ирана, для пущей достоверности даже приводили «детали» этих планов: удар Советской армией на Мешхед и далее на юго-запад к нефтяным районам Ирана.
Вряд ли верил шах в достоверность такой, с позволения сказать, «информации», но что-то у него оставалось в голове. Он не рисковал заводить разговор на такую тему с советским послом, только однажды обмолвился, когда в стране уже разгоралось оппозиционное движение, что ему часто говорят о наличии таких планов. Источники
Конечно, пришлось высмеять моих американских собеседников и подивиться примитивности их пропаганды. Сказал им, что уж никак не мог ожидать, что американцы, бывшие союзниками в борьбе с гитлеризмом, будут использовать против Советского Союза грубую нацистскую ложь!
Шах, выслушав, рассмеялся и заметил, что нынешние американцы слабы по части истории, да и вообще у них мало чувства исторических традиций и общей культуры.
В высказываниях во время бесед шаха часто находила отражение его идея о том, что Ирану предначертано играть ведущую роль в регионе, для этого он и должен быть сильным, даже патроном таких государств, как, например, Пакистан. Приход в Индии к власти коалиционного правительства на смену Индире Ганди его встревожил. Он с насмешкой говорил «о вестминстерской демократии» в Индии, опасался неустойчивости ее внутреннего положения, которая может привести к очередному крупному конфликту с Пакистаном. «Я не могу допустить поражения Пакистана, – заметил он. – За Пакистан вступится и Китай – что тогда будет?»
В беседах по вопросам арабо-израильского конфликта шах был, конечно, на стороне соглашательской политики Садата. «Надо дать ему шанс», – говорил он, отмечая, что у Ирана издавна были хорошие отношения с Израилем и что для создания палестинского государства на Ближнем Востоке просто нет места. В этих вопросах он был полностью в фарватере американской политики.
Вместе с тем шах с опасением наблюдал за укреплением отношений США с Саудовской Аравией, что входило в американские планы на Ближнем Востоке. Шах с тревогой отмечал появление новых видов американского вооружения у Саудовской Аравии, строительство военных аэродромов. Это создавало потенциальную угрозу положению Ирана как доминирующему государству в регионе – на кого же делают ставку США, на Иран или на Саудовскую Аравию? Этот вопрос немало занимал его.
Шах наладил отношения с Ираком, заключив с ним в 1975 году соглашение о прохождении границы не по иранскому берегу реки Шатт-эль-Араб, что ранее вызывало большие трения между обоими государствами, а по тальвегу. Он признался в беседе, что это соглашение было заключено им ценой отказа Ирана от поддержки курдского движения в Ираке.
Одним словом, шах стремился вести активную внешнюю политику, опираясь на США, маневрируя в своих отношениях с Советским Союзом и другими странами. Идея создания «великой цивилизации» владела им, пожалуй, до последних месяцев перед своим изгнанием. Но для этого нужно было иметь послушную страну, которая развивалась бы по начертанным им планам. А как оказалось, шах не осознавал тех глубоких процессов, которые шли в его собственной стране.
Для характеристики внутреннего положения страны приведем несколько выдержек из обзора английской газеты «Файненшл таймс», который был опубликован еще 25 июля 1977 года. Эту английскую газету нельзя заподозрить в антишахских настроениях, а ее суждения весьма примечательны.
«Каждый довольствовался тем, что мог получить от строя – взятки, комиссионные, надувательство правительства при сборе налогов, маленькие махинации и большие надувательства, а взамен отдавали очень немногое. Никто серьезно не проявлял беспокойства, за исключением некоторых чиновников и отдельных заинтересованных бизнесменов, о том, что существует нехватка рабочей силы, что деньги тратились попусту на легковесные проекты, что строительство важных предприятий отставало по срокам на год. Некоторые бизнесмены сами предпочитали не заглядывать в будущее, а переводить прибыли на банковские счета в Швейцарии, использовать их на покупку домов в Лондоне, квартир на юге Франции или ферм в Калифорнии.