Наш маленький Грааль
Шрифт:
А Михалыч поспешно представил:
– Это, Максим, если не знаешь, Станислав Андреевич Мерзлов.
Мерзлов? Сам Мерзлов?! Тот самый теннисный тренер, круче которого только Тарпищев?
Но почему бы и нет? Они ведь не в казино встретились! Почему бы Мерзлову не заглянуть в теннисную академию «Натали»? Только что ж за непруха?! Почему он пришел именно сегодня, когда Макс совсем не в лучшей форме? Что за позорную игру он ему показал?! Как назло, и подача не шла, и на задней линии жалкое зрелище…
Макс потупился.
– За игру свою устыдился? – проницательно
Шадурин опустил голову еще ниже.
– Да уж… – задумчиво произнес великий тренер. – Смотрелся ты и правда неважно. Но я тебе могу шанс дать. Только один. Зато, если повезет, сразу реабилитируешься. Или проиграешь, это уж как получится.
– А чё делать надо? – встрепенулся Макс.
– Зря ты ракетку убрал, – откликнулся Мерзлов. – Ну-ка, достань ее. Вернись на корт и подай. Один раз. Для меня.
Михалыч, гад, только хмыкнул.
– Подай-подай, – повторил Мерзлов. И подчеркнул: – Один мяч. Единственный.
Макс покорно достал ракетку – и единственный, как просил знаменитый тренер, мяч. Обошел корт. Встал на задней линии – в любимом правом углу, оттуда ему подавать почему-то удавалось лучше, чем из левого. Рука с ракеткой, кажется, дрожала. Коленки тоже самым позорным образом тряслись. Сейчас точно будет аут. Или сетка. Или он попадет, но ударит, как любитель, который бьет не для того, чтобы задавить противника, а просто чтоб не промахнуться…
– У тебя все получится, Макс, – спокойно произнес Мерзлов.
А у Шадурина перед глазами вдруг мелькнула дедова чаша. Стоящая на своем законном месте, в гостиной, в серванте. В комнате, как он увидел, абсолютно темно, а бока чаши светятся ослепительным, космически синим светом.
И Макс, почти не целясь, в безумном прыжке ударил.
Он даже не успел посмотреть, как упал мяч, даже ракетку еще не успел опустить, а Мерзлов уже невозмутимо произнес:
– Попал. И скорость – сильно за двести. Молодец, Шадурин.
И Макс краем глаза увидел, как недовольно, будто у него любимую игрушку отняли, скривился Михалыч.
Тот же вечер. Ася
Мишка опять задерживался, но сегодня Ася на мужа совсем не злилась. Разве можно сердиться после такого подарка? Она теперь будто не в съемной квартире, а в настоящем дворце. Как в той песне: «Миллион, миллион, миллион алых роз…» Только у нее еще лучше.
Ася использовала все имеющиеся в доме вазы, но цветов было так много, что все равно пришлось еще и в трехлитровые банки их распихивать, а потом весь остаток дня гоняться за ползающим Никиткой, который так и норовил вытащить, понюхать, погрызть… Ну, Мишка выдал! Строгий, строгий, а насчет цветов мелочиться не стал.
Немного странно, конечно, что записка, приложенная к букетам, написана не его рукой. Но Ася быстро нашла этому оправдание: муж – человек занятой. И наверно, цветы не в магазине заказывал, а по Интернету. И платил за них кредитной карточкой. Разве у него есть время лично выбирать букеты и прикладывать к ним записку? Вот и получилось, что его
Не совсем понятно, правда, почему тогда Мишка на нее по телефону рявкнул. Логичнее было не раздражаться, а просто ответить как-нибудь позагадочнее: «Курьеров вызывал, но не для себя – для тебя». Но Ася и тут нашла ему оправдание: видно, некстати позвонила, Мишка небось на переговорах сидел, а тут она со своими вопросами. Ну ничего, когда он вечером придет домой, наверняка будет разговаривать с ней совсем по-другому.
Тем более Ася, чтобы соответствовать роскошному подарку, и себя в порядок привела. Никитку, чтобы не путался под ногами, в манеж – и вместо вечного хозяйства и маникюр сделала, и голову вымыла, и даже вытащила из заначки красивейший, купленный еще до родов, легкомысленный халатик алого шелка. В цветочном интерьере да вкупе с роковым макияжем и туфельками на шпильках – просто класс.
А когда Никитка после порции традиционных вечерних капризов уснул, Ася еще и свечи по всей квартире расставила, а постельное белье из скучного льна сменила на роскошный шелковый комплект. Чтоб совсем уж у них настоящий романтический вечер получился. Такой, о каких в женских журналах пишут.
И когда Мишка наконец позвонил в дверь, распахнула ее со счастливой, предвкушающей улыбкой, с радостным: «Привет!»… и тут же осеклась. Потому что первой фраза мужа была такая:
– Ты чего на себя нацепила?!
Окинул ее всю – от свежевымытых волос до обутых в выходные туфельки ног – пристальным взглядом и повторил:
– Чего вырядилась-то? И размалевалась, как павиан?
– Тебе не нравится? – растерялась Ася.
– Я вроде не в бордель, а домой пришел, – дернул плечом муж. И нагнулся расшнуровывать ботинки.
– А я думала… у нас с тобой романтический вечер будет, – пролепетала она.
– Господи, Ася, давай не сегодня! – раздраженно откликнулся он. – Я устал, как собака. Ужин есть?
Он снял дубленку, равнодушно отстранил Асю, прошел в кухню… и замер на пороге.
Ася – она чуть задержалась в коридоре – услышала его дрожащий от гнева голос:
– А это еще что?!
Она поспешно бросилась в кухню – неужели горящая свеча упала? – но все здесь оказалось в порядке. И накрытый стол (крахмальные салфетки, парадные серебряные приборы). И свечи. И цветы – они, окончательно отогревшись и привыкнув к своим вазам, еще красивее стали.
Мишка резко обернулся к ней:
– Откуда вся эта дрянь?!
И Ася – откуда только в ней взялось столько агрессии? – еле подавила желание схватить ближайшую свечу и затушить ее об этот гневно подергивающийся рот.
Она уже поняла. Но все-таки устало спросила:
– О чем ты, Миша?
– Цветы. Откуда? – сквозь зубы выдавил он.
– Курьер принес, – пожала плечами она.
– Что за бред!
– Я решила, что это ты прислал, – пробормотала она. И, еле сдерживая слезы в голосе, добавила: – Так обрадовалась. Весь день о тебе думала. Ждала. Приготовила вкусный ужин…