Наш мир — тюрьма
Шрифт:
18
Нет, то, что устроил Дилон на свалке, конечно, нельзя было назвать «воспитательным мероприятием». Да, он остался победителем, но трубой и кулаком он вколотил лишь страх в тела нескольких подонков. А это ненадежно, да и ненадолго, а до прилета спасателей — еще неделя. И вообще после того, как Рипли исчезнет из их мира — всем остальным еще жить и жить на Ярости…
Полагайся Дилон только на силовые методы, ему бы никогда не стать Пресвитером. Но он стал им, причем стал сам — вопреки
Итак, теперь ему надлежало уже не вбить страх, а привить понимание. Причем на этот раз — не телам, а душам.
Трудная задача.
— 173… 174… Итого, у нас еще 176 свечей остается, — сказал кто-то из темноты. Кажется, это был Рейнс. Сказал — и зачавкал жевательной резинкой.
Полукруг зажженных свечей странным созвездием мерцал во мраке. Общие собрания заключенные проводили сами, в потайном месте, скрываясь от посторонних глаз. Эти собрания традиционно проводились в «Кольце очищающего света» — так здесь называли площадку, огороженную пламенем горящих свечей. Это была их давняя традиция, о которой не полагалось знать тюремщикам.
— Ты можешь потише жевать? — раздраженно спросил Дилон.
— А чего? — ответила темнота.
И снова раздалось чмоканье резинки.
— А ничего! Просто я пытаюсь посчитать, хватит ли 176 свечей, чтобы замкнуть круг достаточной площади. И я не могу думать, когда ты так усердствуешь над своей жвачкой!
На секунду наступило безмолвие. Но тут же его нарушил гулкий звон: где-то вдали, за пределами освещенного круга, с грохотом упала и покатилась пустая бочка из-под топлива.
— Опять?! — рыкнул Дилон.
— Это не я, — поспешил заверить Рейнс.
— Ребята, может, вы там что-то зацепили? Бомс? Голик?
— Нет… нет… — ответили два голоса из тьмы. А больше никого в этом отсеке и не было.
— Что за черт?! — Пресвитер приподнялся. — Эй, кто там?!
Сперва ответом была тишина. Потом будто бы кто-то быстро пробежал по самой грани освещенного пространства. Потревоженный воздух колыхнул свечные огоньки, задув из них один или два.
И тут Дилон, даже не шестым, а каким-то двадцатым чувством ощутил опасность. Это не было рациональное чувство — просто страх перед Неведомым паучьими лапами пробежал у него по спине.
Он тут же устыдился этого страха и шагнул в направлении странных звуков. Но за эту секундную заминку его успели опередить. Ближайший из заключенных — это был Бомс, самый надежный, единственный среди собравшихся здесь, на кого Дилон мог положиться при любых обстоятельствах, — уже двинулся в сторону шума. Зажженный им от свечи факел чадил и плевался искрами.
Через несколько секунд сидящие могли видеть только этот факел, огненной точкой прорезающий мрак. Все остальное проглотила тьма.
— Что там, брат?
— Ничего…
Бомс шел не скрываясь. Он отчетливо знал, что здесь некому ему угрожать, и был абсолютно
Что-то метнулось от него в сторону, на четвереньках пробежало вдоль штабеля бочек.
— Ну-ну, шутник, — Бомс пригнулся, всматриваясь, — и далеко ты собрался?
Теперь ему, прячущемуся, не уйти: Бомс отлично видел, что тот — кем бы он ни был — сам загнал себя в тупик, образуемый рядами бочек и изгибом стены.
— Вылезай! — рявкнул Бомс, загораживая единственный путь к отступлению.
Он продвинулся чуть вперед — и обомлел. Факел хорошо освещал закуток, куда скрылась метнувшаяся тень. И там не было никого. Лишь под потолком зиял шестиугольник вентиляционного отверстия, но до него не дотянуться даже в прыжке, а уж тем более не сделать это бесшумно, да еще за считанные секунды.
Стоя прямо под этим отверстием, Бомс озадачено озирался. Нет, никакой потайной лазейки…
Легкий плеск привлек его внимание. Он опустил глаза. Оказывается, он стоял на самом краю какой-то мелкой лужицы, в которую, одна за другой срываясь сверху, падали капли. Очередная капля скользнула по его ботинку — и кожа под ней сразу сморщилась, зашипела, разлезаясь. Острый запах кислоты коснулся его ноздрей.
Бомс поднял взгляд к потолку.
И увидел то, что недавно видел Мэрфи. А больше ему, как и Мэрфи, не довелось увидеть вообще ничего.
Зато те, кто остался в «Кольце», увидели, как падучей звездой прочертил пространство факел Бомса, услышали жуткий крик — и подскочили, словно ударенные током.
— Что там такое? Что с тобой?! Отвечай!
Вместо ответа вновь раздался крик, но теперь он звучал глуше и словно из другого места. И еще какой-то звук наложился на него — не то визг, не то скрежет, рвущий уши, пронзительный…
Трое — Рейнс, Дилон и Голик — затравленно озирались. Они не могли понять, с какой стороны доносятся крики, не могли понять, следует ли им броситься на вопль или — прочь от него. И уж вовсе они не могли понять, что такое случилось с Бомсом. Не то что понять — представить это было невозможно.
Первым опомнился Пресвитер:
— Быстро, рассредоточиваемся! Я проверю этот проход, ты — вот этот, а ты, Ян, посмотри за штабелем!
— Нет, нет! — выкрикнул кто-то из его товарищей, скрытый темнотой, как маской.
И Дилон понял: никакая сила не заставит их сейчас обшаривать темные закоулки в одиночку.
— Хорошо. Вы, двое, пройдитесь вдоль штабеля, я сам проверю проходы!
Сказав это, Пресвитер тут же бросился бегом в том направлении, где, как ему казалось, в последний раз слышался крик.