Наш неоконченный роман. Молчун ты мой любимый
Шрифт:
Свой законный час на работе развлекал себя разглядыванием фотографий Тони и Полинки, нащёлканных Димкиными архаровцами. Вот Тоня и Полинка на беговых лыжах. Вот с хохотом катятся на ледянке с горки. Вот Полинка на коньках вместе с тренером – поза неуклюжая, даже на мелкой фотографии видно, что вот-вот брызнут слёзы. Ну, зачем Тоня мучает ребёнка??? Обязательно что ли осваивать всё? Полинка и так и на велосипеде катается, и на доске, и на лыжах… А вот радостная Полинка несётся по коридору (это в школе, наверное). А это с детской площадки: взлетают качели, крутится карусель, Полинка задом наперёд скатывается со спиральной горки.
Ромка задумался. На работе и дома
Каждый рабочий день ровно в 16.05 Маринка заходила в кабинет начальника с подносом, на котором дымилась чашка ароматного кофе и благоухал ванилью только что испечённый круассан. Вот и сегодня она поставила поднос перед Романом Алексеевичем и невольно обратила внимание на фотографию светловолосого мальчика, красующуюся во весь экран монитора. Фотограф поймал напряжённый момент футбольного мачта. Мальчишка готовился нанести удар по воротам. На его сосредоточенном лице были плотно сжаты губы, а брови сдвинуты к переносице. И так он с этим выражением лица был похож на босса! Ну, просто вылитая копия! Мариночка умилилась:
– Ой, Роман Алексеевич! Какой сынок у Вас симпатичный! И на Вас так похож!
Ромка вздрогнул от неожиданно прерванных мыслей и уставился на подчинённую своим фирменным взглядом через узкие щелочки глаз:
– Разве в Ваши обязанности, Марина Николаевна, входит пункт лезть в мои личные дела? Что-то я такого не припомню!
У Маринки от обиды аж нижний подбородок затрясся. Ну, что такого она сказала?!? Только решишь, что босс стал чуточку человечнее, он тут же тебе и нахамит.
Нет, объективности ради, надо сказать, что настроение у него последнее время явно улучшилось. Не то, что первые месяцы после аварии. Тогда головы летели направо и налево. А сейчас, особенно после часового перерыва с трех до четырёх часов (интересно всё-таки – чем он в это время занимается?), босс, как правило, находился в благодушном настроении. Что быстро заметили и чем не преминули воспользоваться его сотрудники. Обычно, к этому времени в секретарской выстраивалась очередь из тех, кто желал решить свою проблему, личную или производственную, с наибольшей вероятностью положительного исхода. Впору было талончики с номерами в очереди выдавать, как в эпоху тотального советского дефицита.
Но случались и рецидивы. Недавно он, например, так орал на главбуха, Ольгу Ивановну, что отчётливо было слышно каждое слово не только в секретарской (просителей как ветром сдуло). Господи! И из-за чего?! Она, видите ли, не обратила его внимание на строчку в ежемесячных тратах, касающихся его алиментов бывшей жене, которую он даже не помнит! И откуда главбух могла знать – помнит он об этом или нет? Ольга Ивановна, как всегда, кротко взяла вину на себя, чем выбила из-под босса основание продолжать экзекуцию, и с достоинством покинула его кабинет.
Маринка никогда не слышала о существовании у босса первой жены и ребёнка, поскольку устроилась на работу в Ромкину фирму уже после его развода, и даже после женитьбы на Инге. Она, собственно говоря, и сменила Ингу на посту секретарши. И местом своим обязана была Инге не только в силу того, что она его освободила, резко превратившись из подчинённой в хозяйку, но и благодаря её капризу. Инга потребовала от мужа взять на эту должность женщину в возрасте.
Только вот характер у босса оказался – не дай бог! Маринка искренне завидовала Ольге Ивановне, которая умудрялась всегда выходить с достоинством из любой ситуации. Маринке это никак не удавалась. Уж как она старалась угодить боссу! И всё равно получала периодически на орехи. Каждый раз решала окончательно и бесповоротно, что это последняя капля, и завтра она обязательно напишет заявление об увольнении. Но каждый раз откладывала своё твёрдое решение на потом.
Вот и сегодня, босс остыл, вполне миролюбивым тоном через 20 минут попросил забрать освободившийся поднос, а когда она с ним уходила, пробурчал, вроде, как и не ей, а в пустоту кабинета:
– У меня девочка, а не мальчик. Полинкой зовут.
Это было равносильно объявлению о перемирии. А его следующая фраза вообще прозвучала как извинение за допущенную грубость:
– Правда, так сильно на меня похожа?
– Правда, – тихо ответила Мариночка, боясь сказать лишнее слово.
И увольнение опять было отложено на неопределённый срок. А у Ромки резко поднялось настроение. Пока всё шло по плану: он якобы заметил ежемесячно выплачиваемые алименты, заинтересовался – кому? И «открыл» для себя существование первой семьи. Появилась возможность напрямую поговорить с Ингой.
– Представляешь! – возмущённо начал он после удовлетворения своей потребности в сексе, – Изучаю наш отчёт за месяц и замечаю странное назначение – Алексеевой А.В. Я к главбуху – кто такая? Почему не знаю? Может, я её давно уволил, а ты зарплату мыльным пузырям начисляешь, а денежки себе в карман кладёшь? А она мне и говорит: мол, это алименты Вашей бывшей жене и ребёнку. Я в ауте – какая жена? Какой ребёнок? Почему меня об этом не предупредила? В общем, наехал на неё по полной программе.
– И правильно сделал! Давно пора прекратить тратить деньги на бывших жён!
– А что, у меня ещё есть бывшие? – искренне удивился Ромка.
– Да, нет! Слава богу, только одна. Это я так, образно. Это же тебе твой бывший дружок подсуропил, который ошивался вокруг тебя в качестве юриста. Ты не помнишь?
– Как-то смутно… Напомни!
– Димка, твой знакомый по детскому дому. Ты ему велел подготовить документы для развода, а он тебя развёл на деньги и квартиру. Мы с Олегом Николаевичем потом открыли глаза на его афёру, и ты его выгнал.
– Так помимо алиментов, я ещё и квартиру бывшей купил?
– Представляешь, жадная стерва, хоромы в Москве от тебя поимела! Господи, а приехала-то из глухой провинции.
– Да, уж! – протянул Ромка, – Ну, ладно, алименты – копейки…
– Не скажи – тридцать тысяч вполне приличные деньги! А за эти десять лет, представляешь, в какую сумму они вылились?
Ромка на это ничего не сказал. Подсчитать общую сумму за год было не сложно. Но Ромка думал не о том, сколько денег он потерял за десять лет, выплачивая алименты, как думала Инга, а о том, что сумма на жену и дочку за год меньше, чем то, что тратит Инга за месяц. Вот такая арифметика…