Шрифт:
Чарльз Диккенс
Наш общий друг
Роман
Книги третья и четвертая
Перевод с английского Н. Волжиной и Н. Дарузес
CHARLES DICKENS
OUR MUTUAL FRIEND
1865
НАШ ОБЩИЙ ДРУГ
КНИГА ТРЕТЬЯ
Долгая дорога
ГЛАВА I - Улица несостоятельных должников
В Лондоне был туманный день, и туман лежал густой и темный. Одушевленный Лондон, с красными глазами и воспаленными легкими, моргал, чихал и задыхался; неодушевленный Лондон являл собой черный от копоти призрак, который колебался в нерешимости, стать ли ему видимым или невидимым, и не становился ни тем, ни другим. Газовые рожки горели в лавках бледным, жалким светом, словно сознавая,
В девять часов такого утра контора фирмы "Пабси и Ко" была отнюдь не самым веселым местом в Сент-Мэри-Экс, - улице вообще не веселой, - когда газовый рожок жалобно всхлипывал в окне конторы, а воровская струйка тумана, намереваясь удушить его, вползала через замочную скважину. Но газовый рожок погас, дверь открылась, и из нее вышел Райя с мешком под мышкой.
Выйдя из дверей, Райя почти в то же мгновение скрылся в тумане и пропал из глаз Сент-Мэри-Экс. Но глаза нашего повествования последуют за ним на запад, через Корнхилл, Чипсайд, Флит-стрит и Стрэнд, до Пикадилли и Олбени. Он шел туда важной и размеренной поступью, с посохом в руке, в одеянии до пят, и не одна голова, оглянувшись на его почтенную фигуру, уже затерявшуюся в тумане, решала, что это обыкновенный прохожий, которому воображение и туман придали мимолетное сходство с библейским патриархом.
Дойдя до дома, где на втором этаже помещалась квартира его хозяина, Райя поднялся по лестнице и остановился перед дверями очаровательного Фледжби. Не звоня в колокольчик, не взявшись за дверной молоток, он стукнул в дверь своим посохом и, прислушавшись, сел на пороге. Для его всегдашней покорности было характерно, что он сидел на темной и сырой лестнице, как, вероятно, многие из его предков сиживали в темницах, принимая все, что ни выпадало им на долю.
Через некоторое время, озябнув так, что ему пришлось дуть себе на пальцы, он встал и снова постучал посохом, снова прислушался и снова уселся ждать. Он повторял это трижды, прежде чем его настороженный слух уловил голос Фледжби, кричавшего с кровати:
– Эй, перестаньте стучать! Сейчас приду и открою дверь.
Но вместо того чтобы прийти сейчас же, он сладко задремал еще на четверть часика, и все это время Райя с невозмутимым терпением сидел и ждал на лестнице.
Наконец дверь распахнулась, и мистер Фледжби, мелькнув полами халата, снова нырнул в постель. Следуя за ним на почтительном расстоянии, Райя вошел в спальню, где огонь был давно разведен и пылал ярко.
– Что это ты? Который теперь, по-твоему, час ночи?
– спросил Фледжби, отворачиваясь под одеялом к стене и показывая озябшему старику надежно укрытое плечо.
– Сейчас уже утро, сэр, половина одиннадцатого.
– Черт возьми! Так, значит, сильный туман?
– Очень сильный, сэр.
– Значит, сыро?
– Насквозь пронизывает, - сказал Райя, достав платок и вытирая мокрую бороду и длинные седые волосы; он стоял на самом краешке ковра перед камином, глядя на желанный огонь.
Фледжби
– На улице снег, лед, слякоть или что-нибудь в этом роде?
– спросил Фледжби.
– Нет, сэр, нет. Не так уж плохо. Улицы совсем сухие.
– Нечего этим хвастаться, - возразил Фледжби, которому хотелось, но не удалось усилить контраст между теплой постелью и улицами.
– Ну да ведь ты постоянно чем-нибудь да хвастаешься. Принес с собой книги?
– Они со мной, сэр.
– Ладно. Я еще минутку-другую подумаю насчет самого главного, а ты тем временем достань все из мешка и приготовься.
И еще раз нырнув под одеяло, Фледжби опять уснул. Старик, повинуясь его приказу, присел на краешек стула и, скрестив руки на груди, мало-помалу тоже задремал, разморенный теплом. Его разбудило появление мистера Фледжби в ногах кровати, уже в турецких туфлях, турецких шароварах розового цвета (добытых по дешевке у другого, кому они достались от третьего уже совсем даром) и в таком же халате и шапочке. В этом костюме ему для полноты картины недоставало только фонаря, пачки спичек и стула без сиденья.
– Ну, старик!
– воскликнул Фледясби тоном легкой шутки.
– Какую ты еще придумал хитрость, что сидишь закрыв глаза? Ты же не спишь. Лису врасплох не поймаешь, еврея тоже.
– Нет, правда, сэр, я, кажется, задремал, - ответил старик.
– Как бы не так!
– возразил Фледжби с хитрым видом.
– Других ты, может, и проведешь, но меня с толку не сбить. Ловкий ход, однако, если надо прикинуться равнодушным, чтоб нагреть кого-нибудь. Ох, и плут же ты!
Старик тихо покачал головой, отвергая обвинение, и, подавив вздох, подошел к столу, за которым мистер Фледжби наливал себе чашку горячего душистого кофе из кофейника, только что снятого с огня. Зрелище было поучительное: молодой человек, сидя в кресле, пил кофе, а старик стоял перед ним, склонив седую голову, и ждал, что он прикажет.
– Ну!
– сказал Фледжби.
– Давай сюда выручку да докажи с цифрами в руках, как это у тебя получается так мало. А прежде всего зажги свечку.
Райя повиновался, достал из-за пазухи кошелек и, указав по счету сумму, которую должен был принести, выложил деньги на стол. Фледжби пересчитал их очень внимательно, звякая каждым совереном.
– Полагаю, ты их не подтачивал, - сказал он, поднося одну монету к самым глазам, - вы, евреи, этим промышляете, дело известное. Небось отлично знаешь, как обрезают червонцы?
– Знаю, как и вы, сэр, - ответил старик, засовывая руки глубже в широкие рукава и почтительно глядя в глаза хозяину.
– Разрешите мне сказать два слова?
– Можешь, - милостиво согласился Фледжби.
– Сэр, не смешиваете ли вы иногда - не намеренно, разумеется, - ту роль, в которой я честно зарабатываю хлеб у вас на службе, с той ролью, которую вам желательно, чтобы я играл?
– Не нахожу нужным разбираться в таких тонкостях, да и не стоит того, хладнокровно отвечал очаровательный Фледжби.
– Даже ради справедливости?
– К черту справедливость!
– сказал Фледжби.
– Даже из великодушия?
– Еврей и великодушие!
– сказал Фледжби.
– Что между ними общего! Тащи сюда расписки да не болтай всякой жидовской чепухи.
Расписки были представлены, и на целые полчаса все внимание мистера Фледжби сосредоточилось на них. Расписки и счета оказались верными, и все бумаги вернулись на старое место - в мешок.
– Дальше, - сказал Фледжби, - потолкуем насчет векселей: это дело мне больше всего по душе. Какие сомнительные векселя тебе предлагают и по какой цене? Ты захватил с собой список того, что имеется на рынке?