Наш ответ наркобаронам
Шрифт:
– А в чем, собственно, дело, Виталий Дмитриевич? Почему я должен отложить его? Вводная какая поступила?
Соколов спокойно объяснил:
– Да, Слава, вводная. В 20.00 мы с тобой должны убыть в Сары, в штаб отряда к подполковнику Беляеву.
Заместитель начальника заставы еще более удивился:
– К начальнику отряда?
– Именно!
– Но... с чего это вдруг?
– Хороший вопрос, старлей! Я бы тоже был не против иметь на него ответ. Но подполковник в подробности вызова не вдавался. Могу лишь предположить, что колонна машин, которую мы завтра
Сонин спросил Соколова:
– Я могу переговорить с Беляевым?
Майор ухмыльнулся.
– Ты что же, мне, своему начальнику, не веришь?
– Верю, но...
– Ладно! Я понимаю тебя. Коль хочешь получить в свой адрес пару ласковых слов, вызывай подполковника, мешать тебе не буду. Я жду у машины на стоянке, только прошу, поторопись. Приказ есть приказ, и в 20.00 мы должны покинуть пределы заставы.
Соколов, развернувшись, вышел из канцелярии, а затем и из казармы. Прошел к командирскому «УАЗу», завел машину.
Через пару минут на стоянке появился Сонин.
Майор спросил:
– Ну что, Славик, переговорил с Беляевым?
– Нет, не удалось.
– Что так? Подполковник не стал тебя слушать?
– Нет! Просто я не смог выйти на связь с отрядом.
– Почему?
– Помехи забили эфир, поэтому я и хотел спросить у вас: почему именно сейчас не действует связь?
Соколов вспылил:
– Слушай, старший лейтенант, ты на что намекаешь? Откуда я могу знать, почему сейчас забит эфир? Такое уже бывало, и Беляев лично пытался разобраться. Ничего не вышло. Помехи как внезапно появились, так и продолжают периодически перекрывать нашу связь с отрядом. И причина их возникновения до сих пор не определена. Тебе достаточно того, что я сказал?
Старший лейтенант продолжал подозрительно смотреть на майора.
– И все же перед выездом я хотел бы связаться с подполковником.
Соколов не выдержал:
– Да пошел ты на ...! Будет еще мне мозги сношать сопляк какой-то. Отвали от машины, я поеду один. Но учти, завтра же Беляев так вздрючит тебя, что ты раз и навсегда перестанешь выставлять какие-либо условия. Тоже мне фигура... тьфу! Свалил в казарму и ждать моего возвращения! Отбой по распорядку!
Начальник заставы включил передачу и хотел уже тронуться с места, как рядом с ним сел заместитель.
Соколов, повернувшись к нему, произнес:
– Запомни, щенок, ты в нашей с подполковником игре пешка. Пешка, которой без сожаления жертвуют ради общего результата. И Беляев тобой пожертвует, как только необходимость в твоих услугах отпадет. Это я ему нужен, ты – нет.
Сонин спросил:
– А с чего вы вдруг так откровенны, товарищ майор?
Начальник заставы ответил, как бы сожалеюще глядя на Сонина:
– А с того, что во мне твое спасение, парень! И только я могу тебе что-то гарантировать. Ты совсем скоро в этом убедишься. Но достаточно разговоров, поехали!
Старший лейтенант вновь удивленно взглянул на начальника:
– Мы поедем без охраны?
– Да, таков приказ подполковника!
– Не нравится мне все это.
Соколов согласился:
– Мне тоже.
Он отпустил педаль сцепления, «УАЗ» плавно тронулся, постепенно набирая скорость, проехав участок, на котором по дороге справа и слева лежали бетонные блоки.
Старший лейтенант молчал, напряженно думая.
Отчего начальник заставы вдруг открылся ему? Ведь до этого вечера он был немногословен и держал своего заместителя на дистанции, ограничиваясь только чисто служебными отношениями. Почему сейчас он повел себя так откровенно беспечно? Он же прекрасно знал, что его заместитель человек Беляева. И вдруг эта откровенность. Что сие означает?
Ответов на эти вопросы у Сонина не было. Он не понимал человека, действия которого должен был контролировать. И это вселяло в старшего лейтенанта тревогу. Он ничего не мог предпринять против майора. Тот вел игру, отводя в ней своему заместителю второстепенную роль, с которой Сонин вынужден был смириться.
А командирская машина между тем, свернув на развилке влево, действительно пошла в сторону Сары, где дислоцировался штаб пограничного отряда.
Проехав брод и выведя «УАЗ» в «зеленку», Соколов вдруг резко затормозил. Настолько резко, что старшего лейтенанта бросило вперед на переднюю панель и обратно на сиденье. Он повернулся к начальнику заставы, недоуменно спросил:
– Что вы делаете, майор?
Но Соколов ничего не ответил. Не успел ответить. Дверца машины со стороны заместителя открылась, и сильные руки спецназовцев Зеленко буквально выдернули старшего лейтенанта из «УАЗа».
Сонин так ничего и не понял, удар струи газа мгновенно и надолго лишил его сознания. Обмякшее тело заместителя Соколова скрылось в лесу вместе с двумя едва различимыми фигурами, облаченными в черную форму спецназа.
Майор остался в кабине. Закурил в ожидании полковника.
Полуянов не заставил себя долго ждать, он вышел, как призрак, из темноты и устроился на сиденье, где до него сидел старший лейтенант Сонин.
– Ну, привет еще раз, майор!
– Здравия желаю!
– Чего смурной такой?
– Вы... Сонина... того?
Командир отряда спецназа спросил:
– Что ты подразумеваешь под словом «того»?
– Вы же понимаете меня!
– Ты имеешь в виду то, что мы сделаем с твоим заместителем?
– Да!
– И предполагаешь, что уберем его, кончим здесь, в лесу?
И вновь однотонное и краткое:
– Да!
Полковник же ответил:
– Не угадал, майор! Твой заместитель будет жить! Просто на завтра он изолирован, а потом будет передан в руки следствия вашего пограничного департамента. Как и подполковник Беляев.
– Как и я, да?
В голосе Соколова чувствовалась напряженность.
Но Полуянов успокоил начальника заставы:
– Нет, майор, с тобой разговор отдельный будет. И во многом твое будущее зависит от того, как поведешь себя завтра.