Наш последний день
Шрифт:
Сказал, как окно распахнул в морозную зиму. Лена отстранилась и посмотрела на меня, но я сделал вид, что смотрю телевизор.
– Почему ты спрашиваешь?
– Есть задумка книги. – соврал я. – Про ядерный апокалипсис. Обдумываю
Она снова умостилась на моём плече.
– Я бы предпочла, чтобы это произошло во сне. Чтобы я ничего не успела понять.
Через минуту она спала, а я не мог. Тихонько поцеловал любимую макушку и высвободил руку. Лена пробормотала: “Спокойной ночи, солнышко!” и перевернулась на другой бок. Тихонько выскользнув из-под одеяла, я вышел на кухню. Впервые за два года, как я бросил, мне нестерпимо захотелось курить. Телефон чирикнул новым сообщением в телегу:
Пётр Директор, [22:31]
Приезжайте к нам на дачу, от Москвы далеко. Побухаем
Сергей Мельников, [22:32]
Хреновая идея, наши друг друга терпеть не могут
Пётр Директор, [22:32]
Да и хрен с ними. Малые будут рады. Бери Ленку и приезжайте. Я тебе серьёзно говорю. Тут
Сергей Мельников, [22:33]
А кота я куда дену? Не, как будет – так будет
Пётр Директор, [22:35]
Ля ты крыса. Ну и сиди в своей Москве, пока всё не накроется
Сергей Мельников, [22:36]
Спокойной ночи, завязывай бухать
Пётр Директор, [22:36]
:-S
У меня появилась странная уверенность, что этой ночью всё кончится: напряжение последних дней, тревога, страх, привычная жизнь – всё испарится к чертям, и я поймал себя на мысли, что жду этого с нетерпением. Наверное, в таком же ожидании окончательной определённости сидит приговорённый в камере смертников. Нестерпимо захотелось посадить Ленку с котом в машину и рвануть на восток, подальше от Москвы. Я сделал шаг к спальне и остановился. Здравый смысл сказал: тебе утром на работу, а это всё – глупая рефлексия из-за новостной ленты. Надо просто её не читать.
Конец ознакомительного фрагмента.