Наш завод
Шрифт:
— А подарки ему к рождению будут? — спросила Лиза Кудряшова.
— Непременно! — ответила Лидия Николаевна. — Какой же это день рождения без подарков? Чтобы порадовать новорожденного, каждый сделает всё, что может. Кто строит самолёты — выпустит ещё больше самолётов в честь годовщины нашего завода. Кто строит пароходы — построит ещё больше пароходов.
— А велосипеды? — опросил Петя Захаров.
— И велосипеды, — ответила Лидия Николаевна.
— Двухколёсные детские?
— Думаю, что всякие. И двухколёсные детские.
— А нас позовут на завод, когда
Дети переглянулись. Потом посмотрели все на Лидию Николаевну.
— Вот это вопрос! — сказала Лидия Николаевна. — Есть над чем нам подумать!
Дети молчали.
Но вот Мая подняла руку и, не ожидая, чтобы Лидия Николаевна спросила её, заговорила быстро:
— Конечно, позовут нас! Как это можно — не позвать! Ведь тогда мы обидимся.
— На заводе будут гости со всей страны, — ответил Ваня. — Нам просто может нехватить места.
— А нам места много не надо! — сказала Лиза Кудряшова. — Мы можем вдвоём на одном стуле сидеть.
— Конечно, нас позовут, — сказал Лёва Дорошенко. — Всегда зовут детей. Пионеры будут говорить приветствие. А мы подарим цветы.
И тут дети закричали:
— Позовут нас! Конечно, позовут! Детей всегда зовут!
— А ты как думаешь, Петя? — спросила Лидия Николаевна. — Ты что-то помалкиваешь всё время…
— Не знаю…
— Ну, а всё-таки?
— Может, и не позовут, — сказал Петя.
Все перестали кричать. А Ваня посмотрел на товарища и задумался.
Пока шёл этот разговор, собрались уже все дети старшей группы.
Были заняты все шкафчики в коридоре, все низенькие стулья в комнате.
Лидия Николаевна взглянула на стенные часы и сказала:
— Пора нам, дети, на утреннюю зарядку. А пока вот что я вам скажу. Найдётся нам на празднике место или нет, позовут ли нас — конечно, не нам решать, а хозяину — имениннику. Только надо это заслужить. Нужно стараться получше вести себя в саду и дома. Вот и всё. Понятно?
— Понятно! — закричали дети.
— Впрочем, мы ещё поговорим об этом, — пообещала Лидия Николаевна.
После утренней зарядки Ваня спросил Петю Захарова:
— Ты веришь, что только надо вести себя отлично, да и всё тут?
— Нет, — ответил Петя. — А ты?
— Не знаю, — ответил Ваня.
Ваня был сегодня дежурным по столовой.
Вместе с Лизой Кудряшовой ходили они вокруг низеньких белых столов — помогали няне расставлять тарелки, раскладывать ложки и вилки, разносить молоко в чашках. И Ваня всё время ошибался. Лёве Дорошенко положил он две ложки, а Мае Орловой две вилки. Потом он чуть не разлил молоко. Потом уронил поднос.
— Да что с тобой сегодня? — спросила Лиза Кудряшова.
Но Ваня не ответил. Он и не слышал, о чём его спрашивает Лиза. Он думал о своём.
Позавтракав, все перешли в большую комнату, по стенам которой были развешаны в четыре ряда картинки, нарисованные детьми. Конечно, не все рисунки попали
В двух верхних рядах висели рисунки тех детей, которые теперь уже выросли и давно перешли из детского сада в школу. На этих картинках стреляли орудия, наши самолёты с красными звёздами на крыльях поджигали и сбивали фашистские, наши танки гнали врага прочь с Советской земли. Все эти картинки нарисованы были давно, во время войны.
В двух нижних рядах военных картинок было поменьше. Тут яркокрасные трамваи бежали по городским улицам. Мчались по шоссе «Победы», «Москвичи», пятитонные грузовики. Поезда неслись по рельсам. Праздничные шествия двигались с красными знамёнами мимо трибун.
Все эти картинки были нарисованы детьми, которые посещали детский сад теперь.
Дети уселись, и Лидия Николаевна раздала всем корзинки с игрушечными яблоками. Пять яблок лежало в корзинке. Лидия Николаевна велела достать из корзинки два яблока и сосчитать про себя, сколько яблок останется.
— Ну, Ваня, — спросила Лидия Николаевна, — сколько яблок осталось в твоей корзинке?
— Сто! — ответил Ваня.
Все засмеялись.
— Что с тобой сегодня? А, Ваня? — спросила Лидия Николаевна. — Ты ответил нечаянно: «Сто»? Наверное, всё думаешь, сколько лет нашему заводу?
— Да, — ответил Ваня.
— Будь внимательнее, — сказала Лидия Николаевна. — Ну, давайте считать дальше. Лёва, сколько яблок осталось в твоей корзинке?
— Три, — ответил Лёва.
Ваня старался быть внимательным, но мысли о заводском празднике всё время мешали ему. Он забыл, что и ему тоже надо петь, когда все пели, а Лидия Николаевна играла на рояле.
Он не слушал, когда Лёва Дорошенко читал наизусть стихи. Но вот все принялись рисовать, и тут наконец мысли о заводе перестали мешать Ване, а помогли ему.
Ваня нарисовал мост и паровозы, бегущие к заказчику. Так хорошо нарисовал, что все удивились. А Лидия Николаевна принесла деревянную рамку, вставила в неё Ванин рисунок и повесила на стену, туда, где висели лучшие картинки детей.
Домой из детского сада возвращались втроём: Ваня, Петя Захаров и бабушка.
Мальчики шагали рядом, взявшись за руки.
Когда они подошли к дому, где жил Петя Захаров, Ваня попросил:
— Бабушка, можно, он меня проводит, а потом мы его проводим ещё раз?
— Можно, — ответила бабушка. — Сегодня все наши, наверное, задержатся на заводе. У нас есть время пройтись немножко.
И все трое снова отправились в путь. Когда они подошли к магазину номер один, то увидели, что большое окно фруктового отдела занавешено парусиной. Свет пробивался через этот занавес, и сразу можно было понять, что за ним кипит работа. Тени ходили по парусине. Вон появилась голова с бородой, покивала и пропала. Вон чья-то рука с молотком показалась в углу занавеса, выросла во всё окно, снова стала маленькой и исчезла.